У них вполне человеческие лица, но черты грубые, угловатые, словно высеченные из камня. Их голени и предплечья прикрывают латы из темного металла, а у одного на груди сверкает толстая варварская цепь с единственным черным камнем.

На первый взгляд они раза в два мощнее любого дарга! У них в руках нет оружия, но, судя по тому, что о них известно, эти существа владеют магией. Опасные и жестокие конкуренты…

А еще, Дарион прав. Никакие они не боги. Скорее уж демоны.

Один поднимает голову и смотрит прямо на нас с Широм.

Смотрит на нас?!

Меня снова пронизывает безотчетный ужас.

Как он может нас видеть?!

Тонкие губы существа растягиваются в подобии улыбки, обнажая клыки. Он делает жест рукой, и мой фамильяр начинает покорно снижаться!

– Стой! – дергаю его за холку, но Шир словно не чувствует! – Стой, пожалуйста, там опасно!

Куда там! Он словно с цепи сорвался! Да еще и невидимость испарилась!

Мы несемся к земле так быстро, что, кажется, вот-вот врежемся и разобьемся. В ужасе я зажмуриваюсь до боли. Дар, Артемка, простите меня! Я была слишком самонадеянной! И сейчас поплачусь за это…

У самой земли, буквально за метр от падения, Шир замирает. Так резко, что меня по инерции откидывает назад, но я каким-то чудом умудряюсь остаться у него на спине.

Некая сила удерживает нас, не давая сдвинуться с места.

Осторожно открываю глаза.

Мамочка дорогая, лучше б я этого не делала!

Мы с Широм зависли так низко, что мои глаза оказались на уровне глаз краснокожего дэймара. Бедный мантикорыш распластался звездочкой, почти касаясь пузом земли. И ни он, ни я не можем пошевелиться.

– Рхр-р-рнгарнг, – произносит краснолицый и делает шаг ко мне.

Я в ужасе шире раскрываю глаза – все, на что способна сейчас.

Крик застревает в горле, когда дэймар обхватывает ладонями мою голову и кладет пальцы мне на виски.

Его пальцы пекут огнем. От тела исходит жар.

Я внутренне вся сжимаюсь. Неужели он сейчас оторвет мне голову? Шир, маленький предатель, как же ты мог!..

Мою голову словно пронзает короткая молния. Вскрикиваю, а дэймар уже убирает руки.

– Ну? – прищурившись, заглядывает мне в лицо, – так вот ты какая, ранерия. Маленькая, хрупкая, слабая…

Пока я ловлю челюсть, он замирает и будто прислушивается. А потом уголок его губ лезет вверх:

– Еще и беременная. 

Сглатываю и перевожу ошарашенный взгляд с него на других. Те двое тоже довольно улыбаются. Подозрительно так.

– М-мое положение имеет значение? – выдавливаю из себя и силюсь сесть прямо. – Представьтесь, кто вы такие?

Я все-таки представитель верхнего мира. Посол доброй воли.

– Я Расхар дин Харраб, намиб хаорна, по вашему – правая рука короля. Как мне величать тебя, ранерия?

Голос у него низкий, рычащий, с царапающими нотками. Но в целом отторжения не вызывает.

– А… – я замираю. Каким же именем мне назваться? – Анна Лемминкейр.

– А-а-анья, – Расхар с довольным видом растягивает мое имя и переглядывается с другими.

Они кивают ему.

Я нервничаю. Мне здесь совершенно не нравится.

– Простите, пожалуйста, – говорю как можно спокойнее, но голос предательски дрожит, – мне сообщили, что вы хотели видеть меня?

– Хаорн послал нас убить ту, что посмела вмешаться и нарушить заведенный порядок.

Вот теперь мне действительно страшно. Неужели меня сейчас начнут убивать?! А зачем тогда научили своему языку? Чтобы сообщить о моем приговоре?

– Но ты оказалась с сюрпризом, – широкие ноздри намиба трепещут, – поэтому мы оставим тебе жизнь. Не в наших правилах убивать беременных и кормящих. Сними купол, ведьма, освободи нашу армию от своей силы, и тогда мы отпустим тебя.

Фух, значит меня не убьют – уже хорошо. Облегченно вздыхаю. Но как быть с остальным?

– Извините, но я не могу это сделать… Я не знаю, как так получилось…

– Не знаешь, как привязала к себе наше войско?

Кажется, он мне не поверил.

Я с самым честным видом киваю:

– Все так и есть. Это получилось случайно, от испуга. Честно, я не хотела ничего плохого…

Меня прерывает хохот.

– Ты смешная, ранерия. Твои предки вызвали нас, чтобы мы уничтожили драконов, а потом сами испугались того, что наделали. Не ожидали, что вызванная сила выйдет из под контроля. Но разве мы не на одной стороне? Разве люди уже не желают вернуть свои земли?

По мере того, как он говорит, его голос понижается, превращаясь во вкрадчивый шепот. Золотисто-алые глаза завораживающе мерцают.

– Ты не такая, как те, что приходили до тебя. Ты боишься, но в тебе нет ненависти. Ты ведьма, но пахнешь драконом, а еще смогла приручить самца мантикоры.

Шир подо мной напрягается, будто силится что-то сказать. Я успокаивающе глажу его по голове. Бедный малыш, он не виноват в том, что происходит. Просто эти красномордые сильнее его и сильнее меня. Я так бездарно попалась!

– Твой зверь говорит, что ты спасла самку мантикоры и ее котят от голодной смерти.

– У меня не было выбора, – признаюсь. – Мы связаны общей аурой, и я не знаю, как это исправить.

– Нас послали убить тебя, – напоминает намиб, – это решило бы все проблемы.

– Но вы сказали, что не убьете… – напоминаю.

– Верно. Но и отпустить тебя просто так мы не можем. Ты отдашь нам кое-что.

– Чего вы хотите?

Я со страхом жду, что он скажет, но ответ удивляет и обезоруживает меня.

– Отдай нам то, что имеешь, но о чем не догадываешься.

– И что же это такое? – перевожу растерянный взгляд с намиба на его спутников. Те стоят с каменными лицами.

– Нет, ведьма, этого тебе никто из нас не скажет, – усмехается Расхар. – Просто скажи «да!» – и клянусь, что мы уйдем.

– Навсегда? – уточняю.

– Пока нас не призовут снова.

– Не призовут! По крайней мере, я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось.

Он смотрит на меня с нескрываемым интересом.

– Значит, ты принимаешь мое предложение?

Я уже хочу согласиться, когда внезапно просыпается подозрительность:

– А если откажусь?

Верхняя губа Расхара приподнимается, голос падает до раскатистого рычания, в котором звучит угроза:

– Тогда мы пожертвуем нашим войском. Убьем их всех, одного за другим, но ты умрешь вместе с ними, ранерия. А начну я с него!

Шир вздрагивает.

Расхар всего лишь выбрасывает руку вперед и сжимает в воздухе пальцы, а мой мантикорыш с громким хрипом взвивается на дыбы.

– Нет! Хватит, я все поняла! – кричу, цепляясь за фамильяра. – Перестаньте!

Он бьется в конвульсиях, а я пытаюсь не свалиться с него и заодно передать толику своей силы, но дэймар сильнее меня.

– До тебя на этом месте стояли две ранерии, – рычит намиб, продолжая сжимать горло Шира невидимой петлей, – и обе выбрали смерть. Не будь дурой, ведьма, выбери жизнь! Дай нам уйти!!!

Я уже не понимаю, о чем он. Меня захлестывают эмоции фамильяра: непонимание, беспомощность, боль…

Значит, выхода нет. Они сделают это: убьют всех существ, которых я, сама не знаю как, привязала к себе. Отдать им то, что они хотят, или погибнуть?

– Хорошо! – кричу сквозь набежавшие слезы. – Я согласна! Забирайте все, что хотите, только перестаньте! Ему же больно!

– Клянись своей силой!

– Клянусь!

Ведьмина печать, которая молчала все это время, отзывается резкой болью.

Вскрикиваю и хватаюсь за грудь. Расхар разжимает пальцы. Шир с хрипом падает на передние лапы.

– Нам тоже больно, – слышу тихий голос намиба. – Но иногда только боль напоминает, что ты все еще жив.

Мне все равно, что он там шепчет.

Боль в груди утихает, остается только легкое покалывание. Я обнимаю Шира за мохнатую шею, успокаиваю его, обещаю, что больше никто не посмеет его обидеть. Бедняга жалуется, посылая мне мыслеобразы. Он всего лишь ребенок. Большой мохнатый ребенок с крыльями, клыками и ядовитым хвостом. Но он, как и все его сородичи, бессилен против дэймаров.