Причиной его недовольства, судя по всем был Ачи: сильфенок, склонившись над кучей мехов, внимательно перебирал шкурки. Темные пряди волос почти касались белоснежного меха.

— О, ещё явилась! — проворчал он, заметив меня, — Что, тоже мех нужен?

— Доброго утра, госпожа, — сильфенок оторвался от мехов и поднялся, приветствуя.

— Доброго, малыш, — киваю, невольно улыбаясь: белокожий мальчишка словно сияет в тусклых лучах солнца. А на иссиня-черных волосах лежит тонкий-тонкий серебристый обруч — все, что осталось от созданной вчера диадемы, — Ты завтракал? — старательно хмурю брови… только, кажется, не очень получается.

Сильфенок резко мотает головой, заставляя собранные в хвост иссиня-черные волосы ударить сперва по одной щеке, а потом по другой:

— Я попозже, госпожа, — и, растерянно вздохнув, продолжает, — Долс Нэрит просил выбрать хорошие меха.

Долс? «Свободный»? Хм, впрочем, объявлять о своем дворянстве здесь — ни к чему.

— И как? — склонившись, провожу ладонью по белоснежной шкурке…, тонкие шерстинки легко щекочут кожу.

— Не очень, — сильфенок растерянно поводит плечами, — Здесь все меха очень… холодные.

— Ну, думаю и морозов, как у тебя на родине здесь не бывает, — легко улыбаюсь, — Наверное, он хотел, чтоб ты оценил выделку…. Ну и сами то меха разные, — осторожно подхватываю рыжеватую шкурку, — Наверное, какие-то лучше, какие-то хуже.

— Конечно, — мальчишка легко наклоняется и вытаскивает клочок серебристо-стального цвета, — Вот это лучший… только у них его почти нету.

— А нам много нужно? — задумчиво уточняю. Зачем он нам вообще? Вампиров холод, вроде и вовсе не волнует. Ачи — сильф, а за хребтом отр такие холода, что и этот переход жарким покажется. Только я…, но я тоже могу стать вампиром или сильфом, если нужно.

Зачем? Чтоб не вызывать подозрений, разве что. Или надеялся, что сильфенок разговорит Седого: как-никак оба в мехах должны разбираться.

— На три шубы, — мальчишка спокойно пожимает плечами. Так… а почему три?

— Губа — не дура, — зло фыркает Седой, — За мех сеуша алмазами платят!

— Так мех все-таки есть? — поворачиваюсь к хозяину. Из-под белой челки рассержено взблескивают светло-серые глаза.

— Так алмазы есть? — насмешливо откликается торговец.

Задорно склоняю голову:

— Зависит от растяпистости ребят, — и, оборачиваясь к сильфенку, уточняю, — Не запомнил, ребята с меня кошелек снимали? Или он там потерялся?

Мальчишка беспомощно поводит плечами:

— Я тогда в стороне был. Спросите у долса Нэрита.

— Знала бы еще, где он — спросила бы, — фыркаю и оборачиваюсь к Седому, — Так как?

— Найдет алмазы — найдем и шкуры, — старик усмехается, ещё чуть надменно, но уже гораздо теплее, — Даже шубы найдем. Вот только откуда у тебя камни-то?

— А это важно? — вскидываю брови, — Я думала, такие вопросы только стражников интересуют, — и задорно улыбнувшись, добавляю, — Друг подарил, на прощанье.

— Хорошие у Вас друзья, долси, — торговец тихонько посмеивается, — Богатые….

— Какие есть, — растерянно пожимаю плечами, — Жаль только, далеко они. А в этих краях — никого знакомого.

— И не страшно — в чужую страну-то идти? Да где никто не ждет? — торговец наклоняется вперед, так что длинная борода касается колен.

— Страна может, и чужая, — с ноткой беспечности пожимаю плечами, — Да люди — те же. Кому сталью ответишь, кому золотом — и друзья появятся.

— Сталью? — в голосе Седого слышится явное недоверие.

— А что в том странного? — чуть склоняю голову.

— Нешто не испугаешься сталью да по живому человеку? — вновь насмешливо.

— Уже — нет, — чуть жестко и со странной грустью отвечаю. Тэ! Как же я успела привыкнуть к смерти за этот месяц…. Даже меньше: два десятидневья прошло с моего первого… убийства, если можно так сказать об изгнании тайи.

— Война — она всех ломает, — тихо вздыхает торговец, — Не грусти: лучше научиться убивать, чем самой умереть, — и твердо добавляет, — А знакомцев за хребтом, все же лучше иметь….

— Так нету. Разве только, своими поделитесь? — задорно улыбаюсь в ответ.

— Может, и поделюсь…, - тонко усмехается.

— Если в цене сойдемся? — едва сдерживаю смех…, в отличии от Седого. Но по-молодому звонкий хохот разбивает скрип двери. Золотистые лучи врываются в комнату, очерчивая темный силуэт на пороге.

— Выбрал что-нибудь? — раздается знакомый голос.

— Нэ-эри. А где мои доспехи? И оружие? — медленно подхожу к застывшему на пороге Эр.

— Ян? Ты уже проснулась? — в наигранном недоумении вскидывает брови.

— Нет: ещё сплю, и ты мне снишься! — тихо фыркаю, — Разве я могла проснуться в этом странном наряде? — останавливаюсь в полушаге от вампира и вцепляюсь в лямку моей сумки, весящей у него на плече.

А куда ещё могли деть мои вещи? Тем более, что вчера Лилю убрали туда же…. Когда я её с вечера «подкармливала» — обнаружила. И сейчас — тоже нужно ей силы подбросить.

— Ну почему «странном»? Тебе очень идут платья, — Эр лишь крепче перехватывает ремешок.

— Ну разумеется, мы же приехали на герцогский прием, — пытаюсь оторвать тонкие белые пальцы от кожаной полоски, но не получается сдвинуть их ни на волос, — Наверное мне ещё и туфли на каблуке нужны…. И украшения…. Или, все-таки, в горы пойдем?

— Ну, если ты так настаиваешь…, - с притворным вздохом отвечает Эр и… резко отпускает лямку, так что я едва не падаю.

— Нэр-рит! — рычу прижимая к груди сумку.

— Что? — вампир чуть вскидывает брови.

— Ничего, — фыркаю, ныряя в сумку…. Ага, вот Лиля, нужно её покормить. Угу. И вот кошелек, — Ачи мех выбрал, только цену в алмазах назвали.

— Ян, солнышко, ты действительно считаешь, что здесь может быть что-то, стоящее алмаза? — Эр насмешливо склоняет голову.

— Нери, — улыбаюсь в ответ, — Никогда не понимала, почему некоторые люди так ценят этот блеклый камешек.

Комнату наполнила растерянная тишина. И что я такого сказала?

— Я-ан, — задумчиво протянул вампир, — Хорошо, что здесь нет гномов: они бы тебе такого пренебрежения не простили, — и, обращаясь к торговцу, спрашивает, — Что за мех?

— Сеуш, — Седой медленно поднимается со стула и складывает руки на груди…, точнее на бороде.

— Сеуш? — недоверчиво переспрашивает Эр, — Хм, беру свои слова обратно, Ян. Если у него есть настоящий сеуш, то за него и алмаза не жалко. Вот только сперва взглянуть хотелось бы….

— Э, нет…, - насмешливо откликнулся торговец, — Сперва камни покажите: а то ещё вздумаете обманкой расплатиться!

— Обманкой? — весело переспрашиваю, — А отличить-то сумеешь?

— Не сомневайтесь, долси, показывайте.

Вытащив из сумки один алмаз, зажимаю кулак и протягиваю руку торговцу…. Но на открытой ладони оказывается два камня: настоящий и наколдованный.

— И? — открыто улыбаясь, спрашиваю, — Какой обманка?

Грубые узловатые пальцы осторожно подхватывают кристаллы.

— Хм, — задумчиво откликается торговец, внимательно разглядывая камни, — Хм. Этот — настоящий.

— Угадал, — улыбаюсь в ответ.

— А вот что такое второй — не решусь. Не бывает таких чистых камней… будто воплощенное совершенство. Такой и побольше стоит.

— Да ничего он не стоит, — беспечно пожимаю плечами, — Обманка одна, к утру растает.

— А чтоб она не сразу таять начала — нельзя? — с каким-то жадным любопытством спрашивает Эр. Чего это он? Разве что… тает камень от истечения силы…. Наверное, для младших такой амулет оказался бы неплохим запасом А-рух.

— Можно, — киваю, — Если научиться правильно их делать, можно чтоб и вообще не таяли. Вот тогда такой камушек и впрямь дорого стоить будет. Ну а что с мехом?

— Мех? Ну, пойдем — покажу, — торговец направился к спрятавшейся за стеллажи маленькой дверце. Что там? Хранилище?

Лэ! Похоже, это и есть настоящая лавка! Огоньки десятков свечей заливали светом развешанные по стенам мечи и сабли, копья и луки, и всевозможные прочие виды оружия и защиты: кольчуги, кожаные доспехи, шубы…. Так, стоп, а шубы, что ли тоже доспех? Не важно. На полу стояли сундуки, заполненные редкими эльфискими тканями и драгоценностями. В углу одной стопкой валялись книги и какие-то непонятные артефакты. Хм, похоже, именно этим живет Ольсорнок. И ещё не одно поколение сможет на эти запасы прожить.