Через несколько мгновений белокаменная громада университета осталась позади. Я бездумно резвилась в воздушных потоках над невысоким серо-синим плоскогорьем, поросшим редкими чахлыми деревцами. Когда ещё выпадет возможность!? Через несколько часов я окажусь на месяц заперта в стенах Академии.

— «Нам нужно поговорить, Ян», — дед летит плавно, не обращая внимания на мои пируэты.

— «Слушаю», — пристраиваюсь рядом с ним, чтоб не отвлекаться.

— «Похоже, этот Силье действительно полюбил тебя. Наверное, будь это кто-нибудь другой, я бы предложил ему составить тебе компанию в Академии сейчас, а потом он был бы желанным гостем в Ашайн-тари. Но…. Ты знаешь, Ян, мы с пониманием относимся к чувствам других, осознавая, что вполне можем оказаться на их месте. В большинстве случаев это так. Хотя некоторые иногда считают, что могут использовать покорность влюбленных для собственной выгоды. В такой ситуации кто-то может противостоять, а кто-то ломается и становится беспрекословным рабом…. Впрочем, все это ты и так знаешь…»

— «Хочешь сказать, что Арен из тех, кто ломает всех, кто имел несчастье его полюбить и заставляет служить себе?» — растерянно облетаю дедушку кругом.

— «Да. И не только. Говорят, что он заставил одного из своих… охранников убить родного брата ради замка. Не знаю, Ян. Будь осторожна. Ккаренхе — умелый интриган. Не думаю, чтоб он мог все это сыграть — слишком гордый, но… даже в этом я уверен не до конца. Он один из лучших целителей, может быть, даже лучший, но о нем ходит много историй. И если хоть половина из них правдива, то….», — дед замолчал, пытаясь подобрать слова. А я растеряно кружусь вокруг. Похоже, он и сам не знает, как мне лучше поступить. Хотя, как раз таки знает. И даже довольно прозрачно намекнул: держать дистанцию, используя Силье в случае необходимости и прогоняя, когда не нужен. А совесть успокаивать тем, что он себя не лучше ведет.

— «А что за истории?» — интересно же! У нас на балах не принято было разговаривать о ком-нибудь из сильнейших родов, кроме, разумеется, Ашайн.

— «Поговаривают, что он, используя исконно драконью магию творения и целительские таланты Силье, пытается создать новую расу…. У которых в крови покорность своему господину…»

Зависаю на месте, пытаясь осознать. Ттан-хе! Неужели этот красавчик пытается создать расу рабов?! Я могла бы ожидать такое от зельхи (у них совесть в принципе отсутствует) или от горгон (они как раз прекрасно умеют изменять как живое, так и неживое), но дракон?! Дракон-целитель?! Я, конечно, знаю, что некоторые целители умеют создавать из своей силы новые живые существа, так же как творящим под силу не только вплетать заклинание в подходящие по структуре носители, но и эти самые носители создавать из чистой силы, а порой и обоих сразу, то есть готовый артефакт. В принципе, в Академии тоже всему такому учат, но на более низком уровне. Конечно, все это требует массу силы, но для большинства драконов, кроме, может быть, воинов, проще создать устойчивую структуру и затем использовать, а не заклинания. Но вот так, создавать живое существо, а тем более целую расу, чтобы поработить?! Если тебе нужен инструмент — зачем ему давать разум и душу?! Ведь душа всегда жаждет свободы…. Не могу поверить, что кто-то способен на подобное.

Серо-синие скалы подо мной застыли, лишь слегка вздрагивая от взмахов крыльям и, время от времени, вспыхивая сланцами в лучах солнца, словно алмазы, закованные в старое, почерневшее серебро. А красный дракон был уже нечеткой темной точкой. Впрочем, это не помешало мне догнать его за несколько секунд.

— «Ян, ты меня слушаешь?» — в мыслеречи деда чувствовалась грустная усмешка.

— «Извини, я задумалась», — смущенно взмахиваю хвостом, разбивая потоки струящегося вокруг меня воздуха.

— «Может, это просто слухи, а может, и нет. Знаешь, Ян, что этот целитель должен сделать, чтоб я поверил в его искренность?» — дед на мгновения замолкает, ожидая реакции, но я продолжала нервно кружиться над невысокими серыми скалами, — «Ему следует вести себя спокойно, не обращая на тебя внимания, которое будет сейчас только во вред».

Лэ! Чего-то я не понимаю. Нет, я, конечно, стану чувствовать себя гораздо лучше, если мне не придется больше продумывать в присутствии Арена каждое слово, но…. Или дед опасается, что плохая репутация этого дракона может отбросить на меня тень?

Впереди показалась огромная крепость, похожая на странную пирамиду, а скорее перевернутую гроздь рубинового винограда. Причем в каждой «ягоде» спокойно могли тренироваться в воздушной схватке два крыла. Серо-коричневый, не типично равнинный для этих мест ландшафт заставлял её, расположившуюся на небольшом взгорке, сиять, словно костер. А яркий солнечный свет вился вокруг, словно языки пламени. Но, приблизившись, я смогла различить и искусную резьбу на рубиновых, полупрозрачных стенах, и завораживающие мозаики, притягивающие взгляд своей странной хаотичностью. Невозможно было понять, что они изображают. Вот это, например, похоже на огненное дерево… или на взлетающего дракона… или на костер…. Продолжать можно до бесконечности. Ещё ближе стали видны алые резные балконы и огромные окна, закрытые силовыми щитами. А ещё опаленные шрамы на камнях вокруг крепости. Следы тренировок? Или боев?

— «Вот она, Академия Ашайн!» — голос деда звучал гордо, но немного грустно. Плавно опускаемся на самую макушку, но прежде, чем достигнуть площадки, я успела почувствовать, как мы минули полтора десятка магических щитов. И ещё где-нибудь столько же я не заметила.

По привычке перекинулась в последние мгновенья полёта, и на гладко отполированный полупрозрачный камень опустились затянутые в крепкие кожаные сапоги женские ножки, а не когтистые драконьи лапы. Кстати, интересно как здесь умудряются поддерживать такой порядок? Ни песка и камней с ближних скал, ни царапин от когтей…. Площадку со всех сторон окружали невысокие, в половину моего роста, резные решетки с непонятным геометрически узором. Красиво…. А дальше раскинулась огромная каменная пустыня, упирающаяся в далекие громады гор. В сизой дымке почти не видно снежных шапок. Величественный пейзаж. Я подошла к краю площадки и едва не ослепла: окружающие скалы вспыхнули всеми оттенками алого. Красно-оранжевый, кровавый, вишневый, лиловый, огненный, красно-коричневый, золотистый…. И вся эта палитра сложилась в образ огромного алого дракона, летящего ко мне. Я заворожено смотрела, облокотившись о каменную решетку, не в силах оторваться, пока дед не положил руку мне на плечо.

— Это просто солнце отражается от камней, — сказал он тихо, — Пойдем.

— Кто это? И кто это сделал? — я продолжала рассматривать мираж, теперь уже пытаясь угадать, как лучи должны отражаться от камней, чтоб создать подобное. Дед устало вздохнул:

— Твой брат. А сделал — отец, в подарок матери к рождению первенца.

— Брат? Я о нем ничего не знаю, — удивленно поворачиваюсь к деду.

— Он погиб, вскоре после того, как тебе исполнилось четыре. Твоим родителям тяжело было об этом говорить…. Тема стала табу. Пойдем вниз, — дед развернулся и пошел к центру площадки. А я растерянно смотрела ему вслед. Лэ! Я даже о своем роде ничего не знаю, хотя, казалось бы, честно прочитала все семейные хроники. Наконец отпускаю решетку и иду к небольшому возвышению в центре площадки: грубые, темно-красные камни складывались в окружность высотой в пару локтей, защищавшую вход на узкую винтовую лестницу. От полированных стен исходил багровый свет, хоть и не раздражающий глаза, но создающий тревожную атмосферу. И лестница тоже была отполирована на столько, что я боялась упасть, и не стала догонять деда, чья спина виднелась впереди. Хотя спросить его мне хотелась о…

— «Но там ведь изображен взрослый дракон! У отца был пророческий дар? А у драконов он вообще, бывает?», — впрочем, всегда можно воспользоваться мыслеречью, не так ли?

Дед остановился и дождался меня, прежде чем ответить: