Ну а пока следует вести себя так, словно сомнений в Нэрите у меня вообще нет.

— Нэри, — растерянно прикусываю губу, — Люди ведь живут гораздо меньше, чем вампиры. А что происходит с «ведомым» при смерти «направляющего»?

— Разрушается часть заклятий «ошейника»…, - Эр насмешливо заглядывает мне в глаза, словно спрашивая, действительно ли я готова убить того, кого недавно спасла, — Но, в целом восстановить его не составит труда: Повелителям душ нужно будет лишь восполнить заклятие, связывающее собственно ошейник и «направляющего».

То есть, Нэри будет легкой добычей для любого мало-мальски способного Ша? Значит этот вариант не стоит и рассматривать. Разве только… привязать Эр к себе. Знать бы ещё получше магию разума, а уж повторить человечье заклятие особой сложностью для меня быть не должно! В конце концов, согласно легендам, мы одинаково близки и Ру-таан и к Ша-таан. И, если я успешно изображаю мага Силы, то, что мне мешает подражать магам Разума?

— А чтоб не потерять ценную боевую единицу, в «базовом ошейнике» прописан приказ вернуться, при таком раскладе, к командиру своей сотни, — спокойно закончил Нэри. Логично. Словно бы вырваться действительно нет никакой возможности. Но даже ошейники зельхи оставляли возможности для сомнений, а уж у людских и подавно должны быть свои слабые места. А, может быть, этот ответ — просто часть тех же «базовых приказов»? Похоже, одной мне в этом не разобраться. Стоит попробовать выяснить через Асиля. Если ему можно доверять….

Лэ! В конце концов, полагать, что все вокруг меня — лишь марионетки зельхи — уже паранойя! Да и не похоже, чтоб он играл: клятва, сражение с его прежним хозяином, благодарность за защиту и за «новую судьбу», непонимание и страх совершить ошибку…. Да даже само развоплощение! Разве может он в таком состоянии серьезно влиять на меня?!

— Жесткие ошейники, как я понимаю, предназначены воинам. А «средние»? — задумчиво склоняю голову. Нужно же узнать, за кого меня здесь держат.

— Не совсем так, — Эр чуть усмехается, — Все зависит от силы и важности: жесткие ошейники предназначены всем Эр-таан и многим достаточно влиятельным Повелителям душ. В «средних» часто держат менее значимых воинов и чиновников, что облегчает командирам управление. А Золотые сотни — единственные войска, где они вообще не применяются: воины в них набираются из магов Силы, здесь их называют шаманами, а Рух — патологически верные существа, не способные пойти против закона. Каким бы он ни был.

Да, спокойствие, отсутствие эмоций и следование закону. Зачем подчинять тех, кто и без того стремится подчиняться? Но если в Ассиде боевые маги — защитники, то кем они стали здесь? Надсмотрщиками за рабами? Есть ли у Рух свой, внутренний закон? Или же они будут всегда следовать тому, что называет законом их страна? Если судить по степени доверия к ним хана, то справедливо второе. Жаль.

— Ну вот, я не сказал практически ничего, а ты уже расстроилась, — Эр грустно усмехнулся, — Не думаю, что стоит продолжать эту тему.

— Ни чего я не…, - упрямо вскидываю голову, но тут же сама себя перебиваю, — Может, и расстроилась, но лучше сейчас узнать от тебя, чем через этин увидеть самой!

— А что ты можешь увидеть? — в голосе вампира, против ожидания, не насмешка, а задумчивость, — Разве что наказание рабов…, - на губах Эр мелькает грустная и виноватая улыбка, — В таком случае, сообщаю: раб — это всего лишь вещь. И если он в чем-то не выполняет ожиданий хозяина, его наказывают. Чаще всего — просто бьют. Иногда — убивают.

Слова обжигают холодом, но….

— Они ведь телепаты! — с губ срываются упрямые слова, — Зачем все это, если достаточно подтверждать приказы магией! Это же, в конце концов, неразумно: убивать и калечить, если можно просто проконтролировать!

Растерянно вздыхаю. Лэ! Ведь должен же быть в этом какой-то смысл! Можно понять, хоть это и отвратительно, когда болью удерживают от бунта, но здесь… в этом просто нет необходимости!

— Не все саэ-Торгет — телепаты, — Эр практически повторяет мои недавние слова, — И тратить Ша-а-рух на рабов могут позволить себе либо сами повелители душ, либо в тех случаях, когда ошибка раба может действительно дорого стоить: например, в тех же Сотнях. Ты все ещё хочешь продолжать этот разговор, — интонации судьи, уговаривающего преступника покаяться и облегчить приговор.

Вопрос заставляет сорваться с губ усталые слова:

— «Магический ошейник — это гораздо большая жестокость, чем обычное рабство. И, хоть на первый взгляд, со стороны, боль и унижение, которыми порабощают себе подобных большая часть младших, более ужасны, но они не идут ни в какое сравнение с душевными муками прекрасно осознающего окружающее существа, не способного управлять своей волей. Один из наиболее жестоких примеров: воин, который согласно приказу убивает того, кого любит. Всей силой души он желает остановить меч, но не способен этого сделать. Лишь в бою с равным противником можно заставить себя допустить смертельную ошибку. Впрочем, подобные ситуации чаще используются как наказания. Реально же любой ошейник это прежде всего контроль. Причем, использование его может доходить до, практически, обратной ситуации. Например, такой амулет может быть просто ограничителем, защитой для недостаточно осознающего окружающий мир существа от опасных ошибок. Таких как…», — обрываю себя. Не стоит здесь звучать рассуждениям об опасности для младших многих обычных в жизни драконов амулетов. Растерянно склоняю голову.

— Восхитительно! — в голосе Эр слышится смех, — Не волнуйся, Ян, мне повезло: в Торгете подобных ошейников пока нет. И, в ближайшие тысячелетия, не предвидится. Так что приходится им пользоваться и физическими наказаниями. Да и, если появятся, не один век потребуется саэ, чтоб изменить систему.

Таких? Это каких? Способных заставить убить того, кто дорог? Позволяющих умереть лишь в схватке с равных противником? А какие тогда? Губы изгибаются в грустной усмешке: из-за своего «иммунитета» я даже не могу почувствовать чем они управляют, на что направлены. Впрочем, уже утверждение, о возможности спутать свою волю и приказ — заставляет задуматься. В «ошейниках» зельхи такого не было. Неужели все дело в разнице между магией Разума и магией Подчинения? Одна разбивает живое существо, перетягивая на себя право решать…. Но каковы тогда человечьи «ошейники»?

— Таково государство юань-ти? — звучит тихий голос. Эдар.

— Такова была империя зельхи, — чуть морщась, откликается Эр. Тэ! Похоже, Эдар продублировал вопрос через ошейник! Ттан-хе!

— Тебя действительно занимают древние легенды, — задумчиво, с полутоном вопроса, произнес воин.

— Перевожу, — чуть насмешливо откликнулся Нэри, — «И откуда у тебя столько сведений о зельхи»? В которых, кстати, большая часть разумных существ Велира вообще не верит.

— Искренне надеюсь, что их действительно больше не существует, — тихо вздыхаю. Вот только сильно сомневаюсь, что та золотая тварь, пытавшаяся на меня поохотиться была последней. А жаль, — А древними легендами ты и сам интересуешься.

— Из них можно узнать много полезного, — саэ чуть пожимает плечами.

— Верно. В том числе и то, что страна, зиждущаяся на страхе и силе, живет лишь до тех пор, пока её не заметит кто-либо более сильный, — губы против воли изгибаются в грустной усмешке.

— В Велире нет никого сильнее Торгета, — уверенно откликается саэ.

— Разве? Но даже если так было… приглядись повнимательнее к новым хозяевам Ассиды, — задумчиво склоняю голову.

— Новым хозяевам? — в голосе Эдара слышится удивление.

— Демоны, — с губ Нэрита срывается короткий ответ и в шатре разливается молчание. О чем они думают? Быть может о том, что демонам не составит труда захватить Торгет с его повсеместным контролем. В один миг.

— Это невозможно. Маги слишком разрозненны и слабы, чтоб бросить вызов ханству, — упрямо возражает саэ.

— А если демоны вырвутся из власти магов, — голос вампира напряжен. Очень. Да в чем дело! Меняю зрение…. Ттан-хе! Это ведь его «ошейник»! По тонким салатовым нитям, пронзающим ауру Эр-таан, струятся бурные потоки силы. Ттан-хе! Не сдержавшись, одним усилием мысли останавливаю пугающее движение, а из уже измененного горла вырывается рык: