Ночной гость, как таким и положено, одет в темное и свободное, но это не балахон киношных ниндзя, а всего лишь застиранный спортивный костюм от "абибас", сетчатые кроссовки и стягивающая волосы бандана с черно-белым рисунком. Явного оружия не наблюдаю, скрытого тоже. На тыльной стороне правой кисти неразборчивая татуировка.

– Можете медленно повернуться, руки не опускайте.

Гость подчиняется. Не молод, лицо прокопчено жаркими новоземельными ветрами, глубоко посаженные глаза, квадратный подбородок с парой недавних порезов от бритвенного станка.

– А вот теперь можете сказать ваши два слова.

– Забудьте Россиньоля, – говорит он.

Два слова, массаракш, да. Сильные два слова. Звучные.

– Два слова услышаны, – киваю, – теперь, если не затруднит, добавьте контекста.

– Какого контекста?

– Зачем такая срочность и такие обстоятельства... визита. Кто вас послал, спрашивать не буду, но вот почему именно так, узнать бы хотелось.

– Кто послал, я как раз сказать могу. А вот зачем срочность – не имею права.

– Хорошо, тогда скажите, что можете.

– "Эр-Же", парижская операция частично совместная с Патрульными силами. Не лезьте, пожалуйста, а то дело может сорваться.

– "Эр-Же" – это кто, простите? Плоховато ориентируюсь во французской кухне.

– Общая разведка[24]. Она же при необходимости и контрразведка, и отдел по контролю за азартными играми...

Мда. Бардак у французов, как всегда, знатный.

Но сам аргумент серьезный, потому медленно наклоняю голову.

– Еще раз уточните имя, которое мне стоит забыть. С номером Ай-Ди, чтобы наверняка.

На что слышу ожидаемое:

– Ансельм Россиньоль, номер идентификационной карты заканчивается на два-семь-четыре-два.

Снова киваю.

– Вас понял. В следующий раз, будьте столь любезны, передавайте даже срочную информацию менее... экстравагантными способами. Хоть позвонили бы, что ли, номер моего здешнего сотового в Патрульной службе Порто-Франко знают.

– Очень надеюсь, что следующего раза не будет. Я опущу руки?

Отступаю направо, приглашающе поведя стволом "смит-вессона".

– Можете идти. Дверь потом прикроете.

Незваный гость, так и оставшийся незнакомцем, скрывается в коридоре, я снова щелкаю дверным замком. Кладу револьвер на тумбочку, достаю из нее бутылочку воды – не холодная, жаль, едва комнатная, но все лучше, чем ничего, – высасываю в два глотка и, принудительно вогнав мозги в рабочий режим, пытаюсь сложить картинку.

Итак. Французские копы из неведомо какого отдела – их кухню я и правда не знаю, однако мне пока без разницы – глубоко внедрились в эту банду "Бланшефлер" и не сегодня-завтра будут ее брать; не суть важно, кто такой сам Россиньоль, засланный казачок или один из объектов охоты, главное, чтобы я не испортил им всю малину. Странно, конечно, что критическая фаза операции запланирована буквально на через день после того, как Россиньолем заинтересовался я. Совпадение? Ну, в принципе случаются еще и похлеще, а уж со мной и подавно, массаракш.

Ну допустим, отвечает моя драгоценная паранойя, но почему бы тогда, в самом деле, не зайти открыто поговорить завтра с самого утра, я же никуда не собирался улетать, прочитав патрульные досье? Или, уж если им настолько горело, почему бы просто не позвонить? В справочнике мой номер не значится, однако он, как я и говорил, есть у портофранковских патрульных, коллегам в таких вопросах принято помогать.

Забавная версия: что, если кто-то из серьезных людей, осведомленных о моей паранойе – привычно обзовем его Иксом, – пытается меня куда-то таким образом втянуть? Нет, сам я в Париж "на свободную охоту" ни посреди ночи, ни с утра срываться не стану, да и раньше такого в планах не имелось. Но у меня в Порто-Франко есть немало добрых знакомых, а у некоторых знакомых есть связи, и после такого вот визита я вполне могу кое-кого кое-куда дернуть... в смысле, на это может рассчитывать Икс, полагая возможным извлечь выгоду из этого дерганья, половив рыбку в мутной воде.

Версия забавная, конечно, только уж слишком сложно. Ну расскажу я о ночном визите Геррику или Ширмер, ну напрягут они свои концы в Париже. Что с того?

А то, что в напряженной обстановке концы могут с кем-то столкнуться лбами, отчего пресловутая операция может и сорваться.

Так ведь я о самой этой операции только со слов ночного визитера и знаю, Икс, как и его посланник, свободно может вешать лапшу на уши, я-то совершенно не в теме, поймать на вранье не смогу.

Стоп. Я – да, не в теме, зато Геррик и Ширмер, если операция и правда совместная, представление о ней иметь должны. Если операции нет, и даже если есть, но она не совместная, в общем, они о ней узнают от меня – вывод очевидный: мне наврали. Кто-зачем-почему, неважно, однако для того, чтобы дергать парижские хвосты, одного факта такого вранья маловато. Если Икс не дурак, а играющий меня втемную деятель должен иметь определенный уровень сообразительности, такое он просчитает с самого начала.

Что я еще могу узнать, если все же обращусь к Геррику и Ширмер? Банда "Бланшефлер", уж если обзавелась собственным именем, наверняка имеет и другие отличительные особенности... и вот что-то подсказывает мне, что в списке этих особенностей будет особая татушка на правой руке то ли у всех членов банды, то ли у ее руководящего звена. Или, возможно, бандана со специфическим черно-белым рисунком. Или и то, и другое. Лишние понты? Понты – безусловно, а вот лишние они или нет... как там говорил Жеглов, "если "Черная кошка" – значит, лапки вверх и не чирикай"[25], известность ведь может стать таким же козырем, как и незаметность, главное – правильно ее разыграть, вопрос наличия мозгов у главаря и какой-никакой дисциплины у исполнителей. И мой ночной визитер играл в том числе и на этой известности, в том плане, что я, копнув, наверняка опознаю "бланшефлерца", ни минуты в том не сомневаюсь.

Сомневаюсь я в другом: что происходит на самом деле? Не складывается картинка, массаракш.

А раз не складывается, то как бы ни было мне любопытно дернуть за предоставленную веревочку и посмотреть, что будет – я от этого в данный момент воздержусь. Слишком мало знаю. Так что покуда не выясню больше, парижскую банду "Бланшефлер" и Ансельма Россиньоля трогать не стану ни с какой стороны.

Выспаться мне после ночного визита удалось очень относительно. Но к завтраку я спускаюсь в обычное время, подозревая, что вволю поспать все равно не дадут.

Так и есть. Раздается требовательный перезвон винтажного телефонного аппарата на барной стойке; миссис Фортескью снимает трубку, обменивается с абонентом на том конце несколькими словами, потом зовет меня.

– Поздравляю с очередным разворошенным муравейником, Владимир, – на проводе, как я в целом и предвидел, фрау Бригитта Ширмер. В настроении скорее веселом, чем боевом. – Умеете же вы портить людям выходные.

– Не вам, надеюсь, испортил?

– Пока нет, но день толком еще не начался. Подойдите в офис часикам к девяти, будьте добры.

– Как скажете. Могу и раньше.

– Незачем, совещание раньше не закончится. До встречи.

Ну-с, паранойя, что скажешь по этому поводу? Кроме очевидного – в базе данных на записи Россиньоля стояла скрытая закладка, на простой поиск она скорее всего не отозвалась, но вот вызов досье на просмотр врубил где-то там скрытый же сигнал тревоги, после чего, разумеется, по журналу доступа выяснили, кто и откуда просматривал...

Кроме очевидного, говоришь? Что ж, можно и кроме: на каком Россиньоле стояла сия тревожная закладка, на Ансельме из банды "Бланшефлер" – или на том совершенно секретном номере восемь?