Ага, конечно, ухмыляется паранойя. И вместо скупых английских словей, какие у Лангер были в первых записях, вдруг порой проскальзывают немецкие, причем "книжные" – одно "Der Au Rhein"[35] чего стоит!.. Хуана их явно не опознала, поэтому при расшифровке сделала несколько опечаток, но мне-то видно. То, что почерк у правой и левой руки разный, как раз понятно, любой графолог подтвердит такое дело, а вот чтобы разной вдруг стала сама манера речи, в смысле, словарный запас и выбор терминов?

Весьма... занятный вывод. То есть из экспедиции вернулся по факту только проводник Кеттеринг, а место ветеринара-зоотехника Лангер заняла совсем другая особа? Найденная где-то в горах Кси-Кам посреди белого пятна фронтира, и тогдашнее расследование службы безопасности в упор этого не заметило, коль скоро сняли все обвинения с Кеттеринга? Верю, что голова у них болела не об этом, но все ж таки, если я заметил нестыковку за полтора часа, а у эсбэшников имелось минимум два месяца до второй экспедиции...

Может, где-нибудь в другом месте я бы перебирал варианты и мучался от неутоленного любопытства и дальше, пытаясь заставить себя переключиться на более актуальные задачи. Но именно здесь, в Порто-Франко, имеется у меня способ ответить на кое-какие вопросы "вот так сразу".

Десять минут, пробежаться до все того же здания Патрульной службы и архивного отдела.

Нужная мне Магда Лангер отыскивается мгновенно. Уж не знаю, есть ли и на этом досье секретная закладка, но сам файл на просмотр открывается спокойно. Магда Лангер, год рождения тысяча девятьсот шестьдесят первый, младшая дочь в семействе немецкого эмигранта и валлийской фермерши, школа, ветеринарный колледж, работа на конном заводе, завербована Орденом в восемьдесят пятом году, похоже, что как раз по заявке Адамса на спеца по лошадям; после экспедиции кладет на стол заявление об уходе и закрывает свой счет в Банке Ордена. В двенадцатом году выходит замуж – тридцать три раза массаракш! – за Йозефа Крамера, с тех пор проживает на немецкой территории в поселке Роттвейль. Пятеро детей, из которых четверо живы.

Двух Зеппов Крамеров в Роттвейле быть не может.

А значит, надо уточнить у Геррика, нужно ли кому-то мое присутствие в Порто-Франко вот прямо сейчас, и если без меня могут обойтись, что скорее всего, то на рассвете запихиваю филиппиночку в автобус, благо пыхтеть над журналом Альмейды можно и по пути, и выезжаем в Роттвейль. С Крамером мы в том году расставались лепшими друзьями, он честно звал меня в гости; вот и заеду, а как гость, я вполне могу кое о чем спросить фрау Крамер.

Да, скорее всего, ответы на весь этот давно забытый детектив ничего не раскроют мне по изначальному вопросу. А то, что раскроют, может не иметь никакого практического применения.

Ответ на эти возражения только один: хочу.

И второй: могу себе позволить.

И третий: лучше сделать и принять последствия сразу, чем не сделать и терзаться сомнениями всю оставшуюся жизнь.

Допивая кофе, стажерка заявляет:

– Влад, я тут уже второй день думаю...

– Ты поаккуратнее, – ухмыляюсь я, – привыкнешь, потом без этого жить не сможешь.

– Я серьезно!

– А я что, шучу?

Девчонка сверкает очами.

– В общем, ты местную кухню видишь и знаешь лучше. Скажи, на что могу рассчитывать я?

Хмыкаю.

– Ну прямо сейчас у тебя подработка на меня. Если не устраивает...

– Да я не о том! Подработка, она подработка и есть, ты бы и без меня спокойно справился.

– Справился бы, ясное дело, но ты реально мне помогла, без тебя я бы те каракули разбирал еще хрен его знает сколько. И для журнала Альмейды пришлось бы искать переводчика, я-то по-испански знаю от силы десяток слов, из которых четыре матерных.

– Ну все равно, это – разовая халтурка. За кров, еду и какую-нибудь мелочишку на мороженое.

– Тут экю, там два, глядишь, и наберется приличная сумма...

– Влад, не издевайся. Ты мой вопрос понял.

– Я-то понял. Только в двух словах ответить не получится.

– Почему?

– Потому что все от тебя зависит. От того, чего ты хочешь. От того, как ты реализуешь свои хотелки. Люди тут те же, что и за ленточкой, и потребности у них что в Новой Земле, что там – одинаковые.

– Это-то ясно, – отмахивается филиппиночка, – я ж не полная дура, и та, на Базе... сеньора Кризи, кажется... объясняла. Просто... вот я смотрю вокруг, и в этот атлас переселенца – и не понимаю, куда податься мне.

Усмехаюсь.

– Ну давай для разнообразия побуду психоаналитиком.

– На кушетку ложиться?

– Не обязательно. Так вот, скажи: ты от жизни чего хочешь?

– Э...

– Ответ "всего и побольше" я пойму, но он неконструктивный.

– А варианты озвучить можно? – изображает девчонка жалобный взгляд.

– Да пожалуйста. Первый: найти надежного мужика и родить ему с полдюжины детей, занятие на ближайшие лет пятнадцать – двадцать обеспечено, вполне себе уважаемое и востребованное обществом, основные его минусы – жить придется для детей, для себя будет уже некогда, ну и не всем здоровья хватит, на полдюжины-то. Второй вариант: найти интересную лично тебе профессию, стать в ней признанным мастером, сколотить творческий коллектив учеников-последователей и основать новое направление, ну или сотворить еще чего-нибудь этакое, достойное мировой славы хотя бы среди специалистов, именно с профессиональной реализацией; недостатки – долго, сложно и вовсе не факт, что получится. Третий вариант: подучиться манипулировать людьми и податься в политику, постепенно вырасти в директора Ордена или хотя бы в президента какого-нибудь анклава, после чего кнутом и пряником гнать и заманивать толпы подопечных в то будущее, которое сама считаешь светлым; недостатки те же, что у второго варианта, плюс вагоны грязи, которую придется раскапывать, разгребать и разбрасывать. И четвертый вариант: послать подальше любых доброхотов, брать от жизни все, что она может дать, и не задумываться о завтрашнем дне; ключевой минус этого пути в том, что завтрашнего дня у тебя с таким подходом не будет вообще. Ну и все мыслимые комбинации этих вариантов, разумеется.

– Спасибочки, утешил.

– Всегда пожалуйста. Повторяю: что за ленточкой, то и здесь. И везде, где обитает род хомо, который считает себя сапиенсом.

– Ладно, как ты там говоришь – маррасакш?...

– Массаракш, – поправляю с улыбкой девчонку, – долго объяснять, эту книгу вроде переводили на английский, а может, даже и на испанский[36], но я понятия не имею, насколько качественно.

– В общем, я упрямая, поэтому с тебя совет конкретно мне.

– Так для этого я должен знать конкретно тебя, Хуана. Кроме того, что ты упрямая.

– А мне скрывать особо и нечего. Старая семья местизо, я средняя из пяти детей...

– Местизо – это, прости, кто?

– Ну, смески испанских колонизаторов с филиппинскими аборигенами и китайскими мигрантами.

– А. Англичане таких смесков называли евразийцами.

– Наверное. В общем, семья старая, не богатая, но обеспеченная... Ну, о семье дальше незачем. Училась до двенадцати лет в школе святой Амалии, потом перешла в обычную муниципальную, в старших классах – с углубленной социологией, психологией и правоведением. Этой осенью, – ну да, за ленточкой-то сейчас полный декабрь месяц, – поехала по обмену в Аризону и последний год должна была отучиться там, родители намекали, что неплохо бы и в колледж пристроиться в Америке. Дополнительно – курсы по домоводству и кружок национальных танцев, в Глендейле вместо них я взяла плетение корзин – просто по приколу... Что еще? а, языки. Испанский и тагалог[37] – родные, английский с детства, на хоккьенском[38] говорю свободно, читаю-пишу хуже, ну и кое-как разберу латынь. Велосипед, мопед, мини-скутер, и в Глендейле Тесса меня немного учила на своей "импрезе", но у нее автомат, а здесь, я так вижу, почти все машины на ручной коробке. Вроде все.