– С твоим отцом мы не были ни друзьями, девочка, ни даже хорошими знакомыми. О его жизни я знаю разве что пару подробностей из орденского досье, но как недавно выяснилось, некоторая часть этого досье – подделка, в смысле специально придумана для обмана заинтересованной публики, а проводить перекрестную проверку, чтобы выяснить, где правда, мне уже никто не даст.

Разворачиваю включенный тафбук, где открыты данные по Ансельму Россиньолю, придвигаю к Барбаре – на, почитай. Однако она с отвисшей челюстью смотрит на фото.

– Это же Остин! Он на ранчо работал, нам помогал с обустройством, а потом куда-то пропал и уже месяц ни слуху ни духу...

Киваю:

– Это он и был, твоя правда. Только как его звали по-настоящему – не скажу. Знаю, что минимум одна личина у него была, с соответствующей айдишкой, и они с напарником ей пользовались попеременно, но то для дела.

– Но как же так... почему...

– Думаю, он планировал вернуться и жить рядом с тобой уже как Остин. Может быть, однажды собирался и признаться "Luke, I am your father", – пародирую хрип всем известного персонажа "Звездных войн", – просто не в курсе. Наверняка – ничего сказать не могу. Но о тебе он знал и, как я уже говорил на ранчо, завещал некоторую сумму. Почему поручил все это мне? Так некому больше было. – Вот пересказывать подробности, как именно умер Россиньоль, я ей точно не буду.

Сара становится за спиной у девочки, обнимая за плечи. Тоже смотрит на фото Россиньоля. Хмурится.

– Влад, ты, конечно, историю насчет племянницы придумал секунды за полторы...

– Даже меньше. Времени совершенно не было.

– Ну так вот, никакого старшего брата у меня на самом деле нет, есть младшие, близнецы, Лев и Семен, и уже в Израиле родился третий, Давид. Они по возрасту в твою легенду никак не подходят, но...

– Что – но?

– Но примерно так без бороды выглядел бы дядя Йося.

И выкладывает краткую генеалогическую справку: дядя Йося – это мамин двоюродный брат, прабабушку Иду она не помнит, но знает, что у той было две дочери, Клава и Софа, разнояйцевые близняшки; вот Клава – это ее, Сары, родная бабушка, которая ее в общем и воспитала-вырастила, а дядя Йося – единственный сын бабушки Софы, как-то ему удалось рвануть на историческую родину еще в семидесятых, и ветви семейства снова соединились только после того, как в девяносто втором в Израиль уехали родители Сары вместе с близнецами, а в двухтысячном и она сама. Тогда-то с этим дядей Йосей вживую и пересеклась, до того знала только "есть такой" из пары-тройки писем.

– У него там еще свои дети имеются, но это опять же по возрасту не то...

– Так... – чешу репу, перехожу на русский: – Дядя Йося твой какого года рождения?

– Пятьдесят восьмого или около, точно не помню.

– Ага. А баба Клава и баба Софа...

– Тридцать шестого.

– А у них там не было брата или сестры лет на пять – десять постарше?

– А вот этого не знаю. В сорок первом баба Ида успела вывезти дочек из Гродно в Астрахань, другой родни по этой ветви после войны не осталось. Она поэтому и не вернулась на родину, а перебралась в Питер.

Ну да. В оккупированном Гродно, насколько мне помнится, все еврейское население согнали в гетто, а потом партиями отправили кого в Треблинку, кого в Освенцим... ладно, массаракш, проехали.

Но откуда "Аненербе" и ей подобные организации Третьего рейха брали "экспериментальный материал", ни разу не секрет. В том числе и оттуда, да. И конечно, Сорок Четвертый, он же Россиньоль – ни разу не виртуальный старший брат Сары и не реальный дядя Йося... но выходит, он и правда может быть родственником моей благоверной по линии помянутой прабабушки Иды. В принципе. Теоретически. Дальним, разумеется, не то троюродный дядя, не то четвероюродный брат, со счетом поколений у юберменшей черт ногу сломит, а черной тетради, где велась в том числе хроника, кого с кем скрещивали, уже нет. То есть Барбара, которая на самом деле дочь Сорок Четвертого, по этой генеалогии выходит для Сары четвероюродной племянницей или четвертой же кузиной, кажись, так.

Большой привет бразильским сериалам и Болливуду.

Гонтарь, который знает одиссею Сорок Четвертого, будет очень сильно смеяться. Ну как же, материал для выведения чистокровных германских юберменшей, и тут такой пинок кованым сапогом под дых арийским расовым теориям. Хотя, возможно, он как раз и не будет – в офицерских школах при Союзе военную историю преподавали очень недурно, а кто там из верхушки Рейха однажды выдал фразу "кто у меня еврей, а кто нет – решаю я!"[139]?...

Ознакомившись с досье на Ансельма Россиньоля, Барбара задает наконец ожидаемый вопрос:

– Дядь-Влад, но я все равно не понимаю. Почему ты сказал, что у вас мне будет лучше жить? Нет, я вижу, что у вас вон собственный дом, а у нас на ранчо были две комнаты, и то не наши, а так, тетушка Пегги пустила...

– Бытовые условия тут совершенно ни при чем, – качаю головой, – суть в другом. Ты умеешь управлять людьми. Манипулировать ими. Чтобы делали то, что ты скажешь, слушались тебя, подчинялись, если надо. Я такое называю Голосом – в одной моей любимой книге подобное описано, потом дам почитать, – а главное то, что ты уже делаешь это сознательно.

У Сары отвисает челюсть – она смотрит то на Барбару, то на меня, – а я продолжаю:

– Сам по себе этот Голос – умение нейтральное, можно применять на пользу или во вред, решать тебе. И как всякое умение, его можно и нужно развивать.

– И ты можешь мне помочь? – очи Барбары вспыхивают зелеными кострами.

Я пожимаю плечами.

– Голос – врожденный талант. У меня его нет, но я умею другое. То, чего не могли ни твоя мать, ни тетушка Пегги, ни этот ваш крючкотвор МакКензи... – Ухмыляюсь. – На меня Голос не действует, так-то вот.

Какие колесики крутятся сейчас в голове у Барбары, судить не берусь. Перехватив взгляд любимой жены, киваю. Да, родная, ты правильно вычислила. Ты же читала мою статью о юберменшах – в смысле, черновой вариант, который ушел Оджи Касвеллу. И кто такой Остин, он же Россиньоль, разобралась.

И ты конечно же поняла, почему я прибрал к рукам его дочь, как только узнал, что она унаследовала Голос. Та самая ответственность, да. Если не я, так одному Морготу известно, что из этой вот Барби вырастет... я-то о своей блокировке рассказал и Гонтарю здесь, и Геррику еще в Порто-Франко, и люди, способные противостоять Голосу не хуже меня, их усилиями наверняка появятся. Но, во-первых, иди знай, когда такое будет, а во-вторых, где гарантия, что хотя бы одному из этих правильно обученных людей найдется дело до какой-то там мисс Барбары Миллисент Робертс с ранчо Саттонов в окрестностях техасского порта Нью-Галвестон? Снова-таки, они ведь о ней не осведомлены.

Полагаю, в ближайшее время меня ждет допрос с пристрастием, почему на меня не действует Голос. Что решит Барби, сугубо ее дело, а Сара, уверен процентов на девяносто девять, попробует и сама обзавестись аналогичной блокировкой. Конечно, моя методика для нее не годится, тут реально надо иметь контролируемую шизофрению с сознательным распараллеливанием потоков сознания, однако есть и другие способы контроля собственных мыслительных процессов. Альтшуллеровская ТРИЗ, менталистика Джордано Бруно, индусские йогические практики – кому что ближе, наверняка и по ее характеру что-то да найдется, было бы желание, а оно точно будет.

Видеть цель, верить в себя и чихать на все препятствия, как говорил персонаж фильма "Чародеи". Я, Чернокнижник, подтверждаю: так и работает.

Размышления сии прерывает звонок мобильного. Крофт. С чего вдруг, интересно, я ему понадобился в субботу утром?

– Слушаю?

– Влад, ты сейчас где?

– Дома. А что?