Делегацию протектората принимают прямо на аэродроме, усаживают в два автобуса и везут в отель.

Меня прямо на аэродроме тоже... принимают.

Желтый сигнал на аусвайс-контроле. Подходит замшерифа Кармайкл – невысокий такой, армейская выправка и сержантская трость-стек с костяным оголовьем, но одет в партикулярное, даже хеклеровский "степлер" в кобуре у него в цивильном никелированном исполнении, представителя власти выдает только тускло-серебряный магендавид на лацкане. Он тут крутился, конечно же, чисто случайно, ага. В общем, со всем доступным политесом помощник шерифа излагает проблему.

На клиента, в смысле, на меня пришла ориентировка – подозревается в киднеппинге; "федерального розыска" не объявили, потому как для этого нужно предписание "федерального судьи" или иной документ аналогичного уровня, когда в наличии уже не подозрение, а приговор, – а суда не было. Пока. В обычной ситуации клиента пригласили бы в офис шерифа на этот самый суд, в смысле на прояснить ситуацию и вынести тот или иной вердикт, однако сейчас у меня в некотором роде получается дипломатическая неприкосновенность, даже вежливое приглашение от представителя власти было бы неуместным. Более того, наша делегация здесь по делу очень серьезному, и отвлекать от процесса мирных переговоров и закулисных торгов даже одного ее участника не самого высшего звена – неверно в высшей степени.

Но и спускать ситуацию на тормозах, мол, не пролетало таких, не знаем и не видели, шериф Донован не имеет права, посему Кармайкл и считает своим долгом донести до меня информацию о текущем положении дел. Поблагодарив заместителя шерифа, спрашиваю у Крофта:

– Моя часть дела когда будет, сразу – или через пару-тройку часов, ты как полагаешь?

– А не угадаешь, Влад. Тебе, да и мне в основном тоже, работать в кулуарах, тут вполне может быть, что пакет документов на обработку уже готов и ждет твоего разбора – а может, его согласуют только завтра, и тебе придется тогда полдня куковать в номере, ожидая своей очереди.

Ясно. Тогда и гадать не станем.

– Мистер Кармайкл, как только у нас будут свободны несколько часов, которые мы сможем уделить этому недоразумению – обещаю заглянуть в офис шерифа. Или, если вам кажется неудобным, чтобы подозреваемая в федеральном преступлении персона шаталась по улицам Форт-Ли – пусть человек от шерифа сам заедет в отель, там и побеседуем.

– Спасибо, мистер Скьербан, – кивает замшерифа, – наверное, второе будет удобнее. Тогда как определитесь, позвоните из отеля и передайте, что вы готовы к разговору.

Большой гостиничный комплекс в северной части города носит вроде как патриотическое название "Южный Крест"[141], но на вывеске при этом имеет не боевой стяг Конфедерации, а реальные пять звезд заленточной Австралии[142]. Шутка для понимающих персон, новоземельные созвездия в эту конфигурацию не складываются. По крайней мере в северном полушарии, южных не наблюдал – да и кто их наблюдал-то, по-хорошему, если экватор Новой Земли проходит примерно на пятьсот верст к югу от южного побережья Большого залива, а следовательно, даже так называемые южные анклавы практически полностью находятся в северном полушарии здешнего шарика. А поскольку планетарная ось Новой Земли, в отличие от заленточной, имеет очень малый угол наклона – от южной части звездного глобуса мы наблюдаем лишь небольшую полоску.

Впрочем, ладно, эта астрономическая лирика сейчас ни при чем.

Расселяют нас быстро. Насколько номера верхушки соответствуют их высокому дипломатическому статусу, не скажу, а мне с "прикомандированной" Барбарой выделяют этакий семейный полулюкс на втором этаже, две комнатки – в ту, что поменьше, утащили телевизор, а в большую добавили письменный стол и стандартное офисное кресло на колесиках. Логично, тут и поработаю.

А работать-то, оказывается, и не над чем. Орденская делегация, в отличие от нас, прибывает "сборной солянкой" из нескольких мест: группа из Зиона и территориальные представители из Конфедерации и Техаса уже здесь, европейские и британские обещались к вечеру, равно как и портофранковская группа, а вот небожители с острова Ордена и Нью-Хейвена со всеми своими референтами прилетят не ранее завтрашнего дня. На принципиальный вопрос "воюем или как" еще в эфире ответили именно "или как", однако обговаривать условия этого "или как" в изменившихся реалиях, перезаключая те или иные договора между анклавами, консорциумами и предприятиями, надо лично, бо многое в таких делах требует отсутствия свидетелей. Только те, кто имеет право формулировать и подписывать – и для этого у этих самых имеющих право вся предварительная информация должна уже лежать на столе. Кое-какая имеется, соответственно кое-что согласовывают прямо сейчас, однако моя очередь, как и предсказывал Крофт, пока впереди, придется поскучать.

Гут, раз поскучать, то можно это сделать и продуктивно. Беру подмышку Барбару – вопрос киднеппинга имеет к ней некоторое отношение, – и прошу дежурную на коммутаторе отзвониться в офис шерифа и сообщить условную фразу, а мы, мол, пока перекусим и ждем в комнате отдыха – той, что в восточном крыле, помеченной греческой литерой Бета.

Через некоторое время в эту комнату Бета и прибывают посетители.

Номер раз – собственно главный местный коп Эрни Донован: жилистый товарищ в легком светло-зеленом костюме, на лацкане латунная семиконечная звезда[143] с какой-то гравировкой в центре – то ли городской герб Форт-Ли, то ли традиционное "служить и защищать", не разобрать, – лоб наискось перечеркнут старым рубцом, на поясе "зиг-двести двадцать" в открытой кобуре.

Номер два – некий доктор Питер Энквист Редигер; доктор чего именно, мне не сообщают, росту в нем хорошо за два метра, примерно такого же обхвата бочкообразный торс и брюхо, очки-поляроиды в бронзовой оправе, а в пальцах-сардельках ловко, как у фокусника, крутятся два шара литого стекла.

А третьим номером из-за их спин возникает знакомый персонаж, которого я категорически не ожидал увидеть в столице Конфедерации. Мировой судья Джарвис. Дорожного вида джинса, шейный платок ядовито-зеленого цвета, жилетка со множеством карманов – и очень хмурый вид.

Взгляд на меня, на девочку, глубокий вздох.

– Кажется, Влад, у вас серьезные неприятности.

Ладно, кота за фаберже тянуть не будем.

– Вы о киднеппинге, судья?

– У вас есть другое объяснение?

– Конечно. Барбара моя племянница, вернее, племянница моей жены. Я ей предложил пока пожить у нас, она согласилась – все-таки на ранчо Саттонов миссис Робертс с детьми скорее на правах приживалки, у нас в Демидовске и условия получше, и внимания больше, перспективы опять-таки. Сама миссис Робертс участвовала в разговоре вместе с миссис Таусенд, она у Саттонов вроде управляющей, и мистером МакКензи, тамошним юрисконсультом, если я правильно понял; никто из взрослых и ответственных персон не возражал. Хотите пообщаться с Барбарой сами – пожалуйста, вы с ней знакомы еще по Форт-Рейгану и знаете наверняка лучше меня.

Шериф Донован, хмыкнув, замечает:

– Мистер Скьербан, закон все-таки даже из лучших побуждений нарушать не стоит. Неправильное это дело.

– Да какой закон, помилуйте? То, что девочка захотела погостить у родственников?

– Да, при чем тут вообще закон? – подает голосок Барбара.

– Уважаемая юная мисс, с точки зрения закона вы несовершеннолетняя, и сами за себя решать не имеете права.

– Это если бы мама была против, – развивает она мою мысль, – но она же тогда правда не возражала!