Правда, если в этот раз реального противника не окажется, не повезет нам. Дадут по шее по полной программе. И тут уже больше всех рискует Геррик, пожалуй что даже погонами.

Сейчас по нему этого не видно. Просто излагает мою краткую вводную правильными армейскими терминами с использованием "местных идиоматических выражений". Краткую – потому как негде взять полную, нету у нас списочного состава банды "Бланшфлер", вместе с Ансельмом Россиньолем французы внесли в "красный список" пятнадцать человек, но там может быть и двенадцать, и двадцать. Точно так же нету точных данных "чем вооружены", только общее – пистолеты-автоматы-винтовки, возможны ручные гранаты; пулемет если вообще есть, то максимум ручной или носимый ротный; могут оказаться подствольники и "тромблоны"; базуки и более тяжелые системы – почти наверняка нет, и общий боеприпас скорее всего ограничен личной грузоподъемностью, некому им подбрасывать "гуманитарную помощь" с воздуха. Вот на таком раскладе нужно "за черных" спланировать операцию по захвату аэропорта с прицелом сдернуть воздухом прямо с него, и соответственно "за хороших парней" – операцию противодействия, или как она правильно зовется, в общем, "как подсунуть гадам большую бяку, желательно в самый ответственный момент". И все это – "вотпрямщас", потому как "черные" то ли уже начали, то ли вот-вот начнут, и опоздать нам нельзя.

Одно хорошо: до аэропорта действительно два шага. Даже пешком от КПП базы максимум минут десять – днем, разумеется, при полной видимости. Увы, у нас сейчас самое хреновое в этом плане время суток, предрассветная мгла, а яркая луна в три четверти уже далеко в западной части горизонта...

Вводная закончена. Звучит команда "в седло", бойцы разбегаются по машинам, Сандерс как командир тревожной группы влезает в кашээмку, а Геррик быстро идет к "самураю".

– Поехали.

– А мы там зачем? – спрашивает Джонс.

– Лучше там, чем тут.

И не возразишь. Действительно: там мы хотя бы глаза никому не будем мозолить. А если вдруг что, лишний ствол "хорошим парням" вряд ли покажется лишним. Вернее, три лишних ствола.

Как там было во многих книгах о войне, "и ночь превращается в день".

Вот и у нас примерно так же. Не знаю, что там патрульные ухитрились сделать за несколько минут – запустили для целеуказания дрон с ночной оптикой, что ли? – но двадцатипятимиллиметровые скорострелки броневиков открывают огонь "с ходу", перемалывая в кашу всех, кто попадется на траектории снаряда. Наверное, противник стреляет в ответ. Не знаю. Мне с заднего сидения "самурайчика" эта ответная стрельба не видна.

Одна из патрульных "пираний", не снижая ходу, сносит бронированным носом шлагбаум на аэродромном КПП и прет напролом на летное поле. Кашээмка вежливо останавливается, не доезжая до въезда метров двадцать, рядом с ней тормозит и Джонс. Геррик напряженно вслушивается в рацию.

– Есть предложение выйти и не отсвечивать, – замечает эсбэшник.

– Разумно, – кивает Геррик и открывает дверцу.

Короткая очередь, и комендант портофранковского патруля рыбкой выпрыгивает из джипчика и замирает где-то в сторонке. Джонс, беззвучно ругаясь, выкатывается на левую сторону авто, успев выключить фары. Я дотягиваюсь до защелки водительского кресла, складываю спинку и выползаю следом за Джонсом, ежесекундно ожидая пули. Но – не до меня, в смысле стреляют, однако не в мою любимую тушку и не рядом, дважды бабахает "ремингтон", который с собой уволок эсбэшник, слышен и автоматный стрекот, в общем, мое оглушительное пыхтение, к счастью, не кажется со стороны таким уж громким. Выползаю, перекатываюсь еще на пару метров от машины, позиция для стрельбы лежа, ремень автомата на локоть, приклад у плеча. Вспышка выстрела в кустах, не раздумывая всаживаю туда две трехпатронных очереди, это точно не Джонс и не Геррик, а патрульные из машин еще вроде не выбирались... Попал, нет – не знаю, но больше оттуда не стреляет никто.

Других целей мне в темноте не попадается. Через несколько минут слышу шепот Геррика:

– Трантер, Влад, обозначьтесь.

– Впереди-слева от машины, семь ярдов, – подает голос Джонс.

– Слева от машины, пять ярдов, – отвечаю я, бросив взгляд на мирно стоящий джипчик.

– Медленно заползайте под джип и не отсвечивайте пока.

– Роджер, вилко[58], – ясно, сейчас небось патрульные пойдут зачищать всех лишних уже в пешем порядке.

Зачистка успешно проведена, подкрепление с базы Патруля выслали сразу как услышали работу артиллерии – ага, поди такое с километра не услышь; на сбор трофеев нас также не приглашали, незачем.

Когда весь адреналин выветрился, я от усталости чуть не отключаюсь – без малого сутки на ногах, и последние семь часов с активной работой пусть не руками-ногами, но головой. Джонс, у которого те же трудности, извлекает из личных запасов три крупные белые таблетки и презентует по одной мне и Геррику, проглотить и запить водой. Что мы и делаем, дружно скривившись от кисло-царапающего привкуса. Ненавижу энергетики, стараюсь не пользоваться. Но сейчас – надо.

Кое-кого из бандитов взяли живьем, и вот их допрос проводили при нас. Я таки оказался прав почти по всем статьям: ихний старший, Ансельм Россиньоль, разработал план наглого ночного нападения на аэропорт с тем, чтобы смыться воздухом, благо в группе имелись и пилот, и штурман, просто во время большой парижской облавы личный аэроплан месье де Бильоля, босса – вернее, как выражаются французы, патрона – преступной группы "Бланшфлер", ажаны прихватили "до того как". Банда, действительно, ускользнула от погони еще в среду, в четверг – очень быстрым штурмом заняли расположенную неподалеку ферму, хозяева не успели даже пискнуть в смысле дать сигнал по радио друзьям-соседям. На ферме, затихарившись, отдыхали и приводили себя в порядок до ночи, и вот сегодня в полночь, как запланировали, отправились на дело. Как-то Россиньоль сумел задурить голову охранникам у ворот, чтобы пропустили и не поднимали тревоги, а потом было поздно. Среди ночующих на аэродроме леталок прогнозируемо удачно оказался восемнадцатиместный "бичкрафт-девяносто девять", способный утащить всю группу, его как раз начали проверять и дозаправлять, – и тут с тыла по заслону, который "бланшфлерцы" на всякий пожарный оставили снаружи, ударили пушки – а потом орденский броневик встал поперек взлетной полосы, и все, уже не взлетишь.

"Лучшая ПВО – наши танки на аэродроме противника", как говорили умные люди; похоже, Геррик и Сандерс тоже вовремя вспомнили эту фразу, раз отдали экипажу бронемашины именно такую команду. Сработано на ять.

Дальше уже был в общем не бой, а "дело техники", ну а с техникой, равно как и с навыками ее правильного использования, у Патрульной службы Ордена все обстояло заведомо лучше, чем у остатков банды "Бланшфлер". Итог закономерный: восемь трупов и шестеро пленных у "черных", а у Патруля – один легкораненый (осколок в бедро) и один слегка контуженный (пуля скользком по шлему). Некоторое количество отметин на бортах бронемашин и пробитое колесо "хамви" не в счет, дело житейское. Был у бандитов шанс "увеличить счет", однако боевика, рванувшего на адреналине к кашээмке, как раз и срезал из своего "коммандо" оказавшийся рядом Геррик.

Я с деланым сожалением заявляю, что премиальная тысяча экю ему за такое, увы, не полагается, вот был бы частным лицом – другое дело, а сотрудникам Патрульных сил низзя.