Ну, это мне скажут в офисе Патруля. Наверное.

Или не скажут. Очень может быть.

Тут, широко зевая, вниз сползает Хуана, умилительно сонная.

– Доброе утро, – и еще один зевок во всю глотку.

– И тебе того же, – ухмыляюсь я. – Кофе?

– Однозначно. Средний.

– Молоко, сливки, сахар?

– Только сахар, ложки четыре, пожалуйста.

Смешиваю заказанную пропорцию компонентов и передаю сладкоежке чашку. Сам категорически не являюсь любителем данного напитка, хоть с сахаром, хоть без, но снова же, мои вкусы – это мои вкусы, а изобразить джентльмена и поухаживать за сонной спутницей мне несложно. Тем более что кофий в Новой Земле, согласно мнению экспертов по данному напитку, перекрывает три четверти элитных заленточных сортов.

Спустя несколько минут и полчашки, когда филиппиночка по кофеиновому эскалатору снова въезжает в реальный мир, выдаю краткое цэу.

– Значит так, когда поешь и полностью проснешься – принимайся за дело. Хочешь, в номере устройся, хочешь, здесь в зале, где удобнее. К двенадцати или около того я вернусь, как раз сиеста начнется, и прогуляю тебя по городу.

– А на пляж можно?

– На пляж это тебе лучше прямо сейчас сбегать, пока солнце еще не палит.

– Влад, да тут не сильно жарче, чем у нас. Ну, летом, естественно.

– Где – у нас?

– В Маниле, конечно.

Ну да. Конечно.

– Тогда как знаешь. До пляжа тут четыре квартала, как из гостиницы выйдешь, сразу направо и до упора. Я все же рекомендую сейчас, но если хочешь, можно и потом. Океан никуда не убежит, только учти, купаться – исключительно там, где сетка, сама увидишь.

– Это меня еще там, на базе просветили.

– Вот и ладно. – Быстро подчищаю гренки с колбасками, плавленым сыром и сладкими помидорчиками, допиваю темно-красный фреш из непонятного сорта цитруса и поднимаюсь из-за стола. – Тогда счастливо оставаться.

И покидаю гостиницу, на этот раз – не пешком, а на бусике. Которому для гордого имени "профессионального новоземельного транспорта" нужна еще одна полезная опция, и не было никакого смысла нагружать данным вопросом непрофильных техников на приемной Базе, раз уж в Порто-Франко имеется специалист, который мне вдобавок и родственник. Точную степень родства тут не назовешь, ибо сомневаюсь, что хоть в одном из генеалогических словарей найдется термин для обозначения "двоюродный дедушка моей приемной дочери". А родство более близкое, "дядя либо двоюродный брат по материнской линии", которое Семен Лазаревич по общему сходству физиономий заподозрил при первой встрече со мной, проверке не поддается. По крайней мере без тонкой генетической экспертизы, которая в Новой Земле вряд ли вообще есть, а если даже и есть, заломят за нее столько, что ну его нафиг. Куда дешевле сразу признать родственником, а если в процессе общения выяснится, что с таким родственником категорически не хочется иметь дел, так нежелательную особу можно просто не пускать на порог и вычеркнуть из завещания. Не наш случай, мы вполне поладили и без генеалогических экзерсисов.

От краснокирпичной гостиницы с беркширской клячей[26] до сине-зеленого магазинчика с гроздью антенн на крыше – минут пятнадцать, если пешком. Езды оказывается почти столько же: пришлось объезжать квартал, потому как в чей-то склад неподалеку по миллиметру втискивалась фура с транспортным контейнером, перегородив, естественно, весь проезд.

Иных препятствий для запланированного визита в "Мир армейского радио" не случилось. Не случилось и ожидаемой беседы за жизнь с владельцем сего заведения: мы с Семеном Лазаревичем Кармановичем наверняка душевно поехидничали бы на бабелевском арго насчет необходимости двух условно правоверных сынов избранного народа работать в шаббат – шоппинг и для продавца, и для покупателя законами кашрута таки приравнивается к работе... Но вот как раз Кармановича-то на месте и нет, отбыл по делам финансовым, а есть лишь собственно радиотехник Александр. Ладно, я все равно не язык почесать, а по делу, вот и прошу специалиста установить в "фольксваген" приличную станцию и заодно подстроить под нее четыре ходиболтайки, каковые приобретаются комплектом к основной.

– У тебя, кажется, эмчээсовский "роджер" раньше был?

– Угу. Пал смертью храбрых вместе со старой тачкой, но по моим потребностям он был в самый раз. Так что если найдется второй такой же, ставь.

– Хорошо, сделаем. Сильно торопишься?

– Совсем нет. До понедельника мне бусик вряд ли понадобится, возись сколько надо.

– Не, так надолго я гараж занимать не хочу. Забери вечером, где-то после шести, сделал бы и раньше, но есть срочная подработка.

– Уже договорились. Тебе, как всегда, темного?

– Вечером – с удовольствием, а сейчас никак.

– Сейчас и не предлагаю.

После чего снова направляюсь в аргентинское представительство, авось сеньор Бенито после вчерашнего уже оклемался, все-таки новоземельная ночь, она достаточно длинная.

Длительность новоземельной ночи или давняя привычка тому причиной, но архивист-аргентинец и в самом деле уже на ногах, более того, вчерашнее обещание не забыл и даже взялся раскапывать бумажные завалы. В каковых минут двадцать спустя после моего появления и обнаруживается пухлая папка с потрепанной тетрадью а-ля гроссбух в коричневой клеенчатой обложке – собственно экспедиционный журнал Педро Сальватора Альмейды – и сложенными склейками карт, а вернее, сделанных вручную эскизов-кроков, поскольку сомневаюсь я, что в экспедицию входил профессиональный топограф, способный "на глаз" вычертить схему картографического качества. С учетом состояния тетради и вытертости склеек просто так это в стандартный офисный копир не сунешь, придется работать ручным сканером, а если его не имеется – и вовсе цифрокамерой с шаманскими плясками со штативом и выдержкой. Причем очень аккуратно.

– Ничего страшного, сеньор Влад, – отмахивается Бенито, – сделаем. Самому интересно, да и оригинал сохранится подольше, если работать с электронной копией. Думаю, до вечера управимся. Заходите.

Уверяю, что непременно зайду, и, выбравшись на Четвертую улицу, двигаюсь к офису Патрульной службы. Раз вежливо пригласили, опаздывать нехорошо.

Как оказалось, мог бы вполне свободно опоздать – совещание "в верхах" завершается лишь сильно в десятом часу. Ширмер в нем, кстати сказать, не участвует и появляется из своего кабинета с равнодушно-деловым видом, зато Геррик, как и многие другие выползающие из переговорной, изрядно сбит с толку.

В кабинете коменданта мы усаживаемся вчетвером: Геррик, разумеется, в своем краснокожаном кресле, Ширмер – сзади-слева на банкетке у стеллажа с бумагами, я – на обычном стуле для посетителей.

А справа от меня, перевернув стул спинкой вперед и оперевшись на нее руками и подбородком, устраивается некий мистер Джонс из территориального подразделения Службы безопасности Ордена. "Костюм и галстук", вот только галстук развязан еще на основном совещании, а пиджак при входе в кабинет территориальный агент Джонс аккуратно определяет на вешалку, демонстрируя белую рубашку, наплечную кобуру и живущий в ней хеклеровский "у-эс-пэ" сорок пятого калибра.

– Влад, зачем тебе Россиньоль? – проигнорировав прелюдию, сразу спрашивает Геррик.

– Первичное расследование, – отвечаю я, – может, и даром не нужен. Просто пытался проверить информацию, полученную из стороннего источника, но ее в досье, увы, не оказалось.

– Источник не назовете? – интересуется Джонс.

Ширмер, бывшая штази, чуть заметно морщится от подобного... пренебрежения азами оперативной работы. Я, впрочем, не вижу смысла именно здесь что-то скрывать, мы сейчас вроде как на одной стороне. Даже с учетом "последних разногласий" Ордена с русской территорией – порученный мне Крофтом вопрос ну ничем не затрагивает орденских интересов. Во всяком случае, я не вижу тут точек соприкосновения.