Потом Катя часто будет вспоминать события этого вечера, с того самого момента, когда она хлопнула дверью, и жизнь совершенно изменилась.

Она хлопнула дверью. В бешенстве, так что кирпичные стены вздрогнули, чего Катя не почувствовала. Она уже мчалась по дорожке не оглядываясь, выскочила на авеню и замахала рукой встречным машинам.

Автомобили слепили яркими фарами и равнодушно рокотали мимо. Последний автобус, на котором Катя могла добраться в свой район, уехал полчаса назад, денег на такси не было. Стоп! Досада охладила злость, она поискала в сумочке и не нашла ключ.

Катя представила, как ее отец сидит в кресле перед телевизором, с Плейнвильскими новостями в руках, мама уже легла под одеяло и поворачивается, чтобы выключить лампу, брат давно спит. Отец ляжет в постель примерно через час. У неё нет выбора и времени на раздумья, что бы то ни было, во что бы то ни стало в кратчайшие сроки нужно добраться домой.

Катя вылетела на проезжую часть, размахивая руками. Мощный кроссовер затормозил перед ней, взвизгнув шинами. Она обежала капот, сверкающий белым под светом фар и звезд, открыла дверь и плюхнулась в кресло.

— Пожалуйста, пожалуйста, подвезите меня в Гринфилд, Уайльфред-стрит, ну очень, очень надо успеть до одиннадцати.

Автомобиль тронулся и мягко покатил мимо мелькающих кадров ночного города. Катя растеклась в нежнейших объятиях кожаного кресла цвета слоновой кости. В свежем воздухе салона вились легкие ноты эвкалипта и нежной лаванды. Еле слышно наигрывали музыкальные инструменты, изредка дополняемые мерным тиканьем поворотников. Приборная панель молча подсвечивала разноцветными индикаторами.

Погрузившись в состояние полного умиротворения, Катя несмело перевела взгляд на водителя. Парень в белой рубашке, прямой ровный профиль, аккуратное ухо, светлые вихры волос, немигающий взгляд на дорогу. Флюиды тотального доверия. Причин для доверия не было, но ему способствовала то ли уютная обстановка, то ли ощущение человека, избежавшего опасности, запрыгнув на подножку уходящего поезда.

Катя задумалась, вспомнила произошедшую ссору, проиграла в голове диалоги. Настроение испортилось, и она заставила себя вернуться в то ощущение расслабленности, что охватило ее в первые минуты в машине. Если уже момент так прекрасен, то почему бы им не насладиться, оставив гнусность жизни позади или на потом.

Тем временем за окном расстояние между домами становилось длиннее, люди вовсе отсутствовали. Катя резко приподнялась в кресле. В том районе, где она живет, дома жмутся друг к другу, а жизнь на улицах начинается ночью.

— Куда вы едете?

— Домой! — резко ответил парень.

Между произнесенными ими фразами не прошмыгнула и секунда.

— Нооо, я попросила вас отвезти меня к себе домой, и вы не возражали… — растерянно произнесла Катя.

— Я еду к себе домой! — последовал быстрый ответ.

Катя медленно поворачивала голову оглядываясь. Дома закончились, сменившись высокими неприветливыми деревьями лесопосадки, по другую сторону дороги расплывалось поле. Выйти здесь — значит идти домой пешком, если повезет и не заблудится, то к утру доберется. А завтра у нее защита проекта по социологии, пропустить ее нельзя. Ехать дальше, а куда дальше? В другой город?

Машина остановилась, и Катя с облегчением выдохнула, обрадовавшись предоставленной возможности не решать эту задачу.

— Выходи… — парень сам вышел из машины и открыл багажник.

Катя медленно покинула уютный салон и обреченно взглянула на своего неудавшегося водителя. В руках у него оказалась веревка. Он закрыл машину и, взяв Катю за руку, направился к посадке. Она послушно шла рядом. Ситуация была критической, но ощущение доверия не покидало ее. Казалось, неведомый змей загипнотизировал ее, вселил уверенность, что этот человек не причинит ей вреда. Но что если это не происки змея, а бессознательное отключило способность воспринимать реальную опасность в целях самосохранения?

Они переступали через сухие ветки, пробираясь вглубь чащи. Сонные деревья безмолвно простирали ветви в небо. Лунный свет, приглушенный рассеянными облаками, беспристрастно освещал им путь.

Парень шел, всматриваясь в деревья, пока не остановился возле молодой березки. Он оглянулся на Катю, и, казалось, впервые посмотрел на нее.

— Давай руки! — приказал он.

Катя послушно вытянула вперед руки, и пока мужчина обвязывал их веревкой, рассматривала его. Длинные ресницы, смазливое лицо, как далеко он способен зайти?

Парень привязал другой конец веревки к стволу дерева, и, развернувшись, удалился прочь.

Внутри стало холодно, словно кто-то достал ведро воды со дна океана, и налил ей в горло. Сердце сморщилось, сжалось. Хруст сухих веток утихал, и она подняла голову. Темное небо — бездонное как пустота в ее голове. Она стояла и смотрела на звезды, а те с высоты тысяч световых лет глядели прямиком на нее. Она одна в безлюдном лесу, привязанная к дереву без шансов быть найденной. Она представила свою постель, накрытую уютным цветастым одеялом. Как она сейчас далеко от неё, дальше звезд в небе.

Вновь раздался треск веток, Катя резко дернулась. Кто-то брел к ней через ночной лес. Через несколько секунд в лунном свете возникла белая фигура. Девушка оцепенело смотрела, как она приближается к ней, ей казалось, что у нее связаны не только руки, но и ноги. Еще несколько секунд и она узнала парня, который вернулся к ней, но на этот раз в его руке был нож. Она медленно пятилась назад, на сомкнутых ногах, словно они и правда были связаны, словно боялась, что по ним сейчас потечет.

Парень подошел к ней и на удивление благодушно спросил:

— Ты такая странная. Неужели тебе не страшно?

— Очень страшно, — прошептала Катя. Она хотела сглотнуть, но глотать было нечего.

— Ты понимаешь, что опасно садиться в машину к чужому мужчине? Вдруг я маньяк? Ты не подумала? А?

Парень перерезал веревку на руках у Кати и сложил нож.

— Ты меня ужасно разозлила. Я мог не успеть остановиться и тебя задавить. Пошли, отвезу тебя домой.

Он развернулся и быстро зашагал, переступая через ветки. Катя заспешила за ним, чтобы не отстать, не заблудиться.

Когда они сели в машину, Катю начало трясти и только тогда она осознала силу пережитого стресса. Она назвала адрес и начала потихоньку приходить в себя.

— Как тебя зовут? — спросил парень.

— Катя.

— Какое странное имя.

— Меня назвали в честь бабушки. Она эмигрировала из России совсем маленькой. Так что это русское имя, — Катя почти успокоилась. Обычно собеседники, узнав ее имя, начинали переиначивать его на американский манер.

— Хм, мои бабушка и дедушка тоже из России. Что если мы с тобой родственники? — молодой человек рулил и поглядывал на нее.

— Уверена, что так и есть. Во всяком случае, когда я на тебя посмотрела, то сразу почувствовала родственную связь. Поэтому не ругай меня, что села в твою машину. Я чувствовала, что тебе можно доверять.

— Наша родственная связь, что ли сильна так, за километр нас притягивает.

Катя отвернулась, раздосадованная. Спохватившись, она спросила:

— А как тебя зовут?

— Джастин.

— Извини, что нарушила планы. Ты бы сейчас, наверное, дома уже отдыхал.

— Наверное. А тебя что заставило выскочить на дорогу, ну, кроме родственной связи, которую ты почувствовала.

— Я забыла ключ от дома, а в одиннадцать ночи родители ложатся спать, не хотела их разбудить. Ну и на эмоциях была.

— Случилось что?

— Я поссорилась с парнем, хотя никакой он мне теперь не парень. Таким придурком оказался, даже стыдно рассказать кому-то, на кого я время тратила.

— О, придурок — это мое второе имя.

Катя взглянула на Джастина, его лицо выглядело серьезным.

— Иногда я веду себя неадекватно.