— Я с трудом уговорила Джастина пригласить маму. Он ее почему-то не жалует. А ее любовников на дух не переносит. Но мне хотелось бы, чтобы они наладили отношения. Очень важно поддерживать семейные связи, как ты считаешь?

— Не знаю. А где твои родители?

— Мы их в другой день пригласим. — покраснела Катя.

Вскоре она ушла и Мэтту стало скучно. Никто с ним не заговаривал, а в общей беседе участвовать он стеснялся. Как ни старался Мэтт выглядеть уверенно, как не удерживал на лице маску самоуверенного, знающего и себе цену и толк в хайпе, молодого перспективного мужчины, иногда в его жизни случались периоды саморефлексии. Вот как сейчас.

Он осознавал с унынием, что добился в жизни малого. И сколько не щупай туманное будущее, нет там опор, на которые он мог бы облокотиться и подняться над серой массой посредственных людей. И сам он был посредственностью, если не ничтожеством. Хуже любого из присутствующих гостей, каждого, отдельно взятого. Те, обычнейшие люди (кроме Джастина, Джереми), занимали каждый свою нишу, были на своих местах, как фигурки в детском сортере, лишь Мэтт старался кем-то казаться, так как ничего из себя не представлял. Как и Катя.

Уныние его распирало настолько, что он нашёл выход в злости. Почему кому-то всё, а ему ничего. За какие заслуги?

— Я пойду. Спасибо за приглашение на ужин в тесном семейном кругу. Приятно было познакомиться.

— Я тебя провожу. — отозвался Джастин, впервые за вечер обратившись к Мэтту.

Они вышли за ворота. Мэтт открыл машину и переминался с ноги на ногу, руки в карманах. Джастин молча стоял рядом. Похоже, он не собирался говорить ничего значительного. Мэтта распирало от злости. Сдержаться и промолчать или высказаться?

— Я одного не могу понять. Ты… и она. Что ты нашёл в этой Кате? Ну дура ж дурой.

— Что? — Джастин задал вопрос тихо, глубоко вздохнул.

Мэтт успел заметить, как сжимаются кулаки у его собеседника, и в следующую секунду уже летел на землю, получив отбойный удар кулаком в скулу. Больно и стыдно. Мэтт вдруг почувствовал, как ошибался, словно удар впечатал в него осознание того, к чему был до этого слеп.

Лицо, казалось, раскололось в месте удара, нещадно пекло. Больно ныла рука, на которую он упал.

Джастин поднял с земли ветку и вцепился в неё руками.

— Успокойся! — зло приказал он сам себе.

Руки какое-то время сжимали ветку, да так сильно, что в темноте ярко белели костяшки пальцев.

Испуганный Мэтт понял, что ветку Джастин схватил, не для того, чтобы избить его, а для успокоения собственной ярости. Так боксеры засовывают в рот капы, чтобы не прикусить щеку.

Мэтт наблюдал с ужасом, как Джастин приближается к нему. Он надавил ногой ему на грудь и, проговорил раздельно:

— Ка-тя, свя-та-я! Понял?

— Да, я понял. Конечно, конечно. Извини меня! — Мэтт эмоционально проговаривал слова, глядя на нависающую над ним фигуру. — Я подружусь с Катей. Хочешь, буду помогать ей с сыном?

Джастин убрал ногу и удалился. А Мэтт перевернулся на спину и, глядя в клубящийся пепел облаков, задумался. Отношения с Джастином, пожалуй, окончены. Ну и ладно. Но он непременно должен наладить общение с Катей. Всё-таки, она классная, и как он раньше не замечал?

— Вот только ныть ты умеешь, Катя. И это тебе не так, и то тебе ни этак. — говорила вслух Катя, отстирывая слюнявчики от засохшего пюре. — Самый лучший на свете сын, самый лучший… эээ, нормальный такой муж, дом — мечта, денег — хоть купайся, бассейн ими не наполнишь, да сколько мне тех платьев надо.

Она села на край ванны и всплеснула руками:

— На Гавайи вон слетали в отпуск.

Уговорить себя не получалось.

На входе в материнство не проходят фейс-контроль, здесь нет вступительного экзамена и пропуска не выдают. Заходи любой, но не всякий готов.

Кате — двадцать два. Кате скучно.

Дни, как многомиллионная рота солдат-близнецов в одинаковой невзрачной форме. Дни шагают, отбивают четкий такт: раз, два, раз, два. Равномерно, однообразно, без сбоев. Подъем, завтрак: раз, два. Игры, массажи: раз, два. Обед, сон: раз, два. Игры, прогулки: раз, два.

Вечером Катя сдаёт ребёнка мужу. Тот, закончив смену менеджером крупной компании, едва припарковавшись и приняв душ, вступает во вторую смену отца: забирает сына и занимается им весь вечер. Катя читает книги, смотрит сериалы.

Джереми и Пабло, редкие гости, порой залетают в их края, выпихивают Катю в салоны красоты, забирая Вики. Иногда остаются до позднего вечера, и Джастин с Катей ужинают в ресторане.

Джастин рассказывает ей о работе. Отдел поставок воюет с бухгалтерами. Первые отказались организовать закупку стеллажей для архива финансовой документации, потому что для этого самого архива у закупщиков отжали подсобку. За что бухгалтера запретили приходить со счетами в любое время и назначили один платежный час — в девять утра понедельника. Как раз в это время у отдела поставок совещание. Приходили жаловаться, просили разобраться с безобразием.

Джулия — новый менеджер юридического отдела — каждое утро появляется в его кабинете и требует платить сверхурочные сотрудникам, которые не успевают в рабочее время справляться с задачами, и выходят по субботам.

— По собственному желанию, заметь. Работать нужно головой, а не по субботам, когда на работе я, и могу заметить их старания.

Что Катя могла рассказать интересного в ответ для поддержания беседы? У старого Макдональда была ферма, иа иа йо, а на этой ферме у него было несколько курочек, иа иа йо. А если ты счастлив, счастлив, счастлив, хлопай в ладоши. А вот ещё о жуке можно рассказать, который жужжал в густой осоке, вол лежал на солнцепёке, жук жужжал, жужжал, жужжал…

— Эээ, мммм. Джастин, давай наймём няню. Возьмииии меня к себе на работу. Можно не платить сверхурочные, вообще мне не плати. Хочу работать.

— Исключено. Моего ребёнка не будут воспитывать чужие люди.

Катя не возражала. Ещё свежа память о том, как она уговорила мужа отпустить ее на тренировки. При спортивном клубе была организована комната для маленьких детей, где за ними присматривали няни. Кате удалось посетить несколько занятий аэробики. Она вышла из раздевалки после третьей тренировки. Зашла в комнату для малышей, но Вики там не обнаружила. Посреди комнаты стояло автокресло, в котором спал чужой мальчик. В углу переговаривались и смеялись няни.

Катя, конечно, немедленно позвонила Джастину. Тот примчался за пять минут, словно был в это время за углом. Катя краснела, представляя, сколько правил дорожного движения он, как пить дать, нарушил, когда ехал на место пропажи сына. Зачем она вообще ему позвонила, не разобравшись. Но кто знал..

Оказалось, что одна из посетительниц перепутала ребёнка. Забрала Вики, а своего оставила. Ехала, как ни в чем не бывало, домой, небось, ещё и напевала за рулем. Оглянулась, чтобы кинуть сыну несколько ласковых слов, и обомлела, удивившись, что на ребёнке лица нет. Оглянулась ещё раз, и поняла, что лицо-то на мальчике есть, но чужое. Не сразу сообразив, когда именно произошла подмена, она, наконец, догадалась вернуться в клуб. За это время родители Вики обматерили администрацию клуба, вызвали полицию и приобрели несколько седых волос.

Приехали вместе домой, где далеко от чужих глаз Джастин уже не сдерживался и влепил Кате добротную пощёчину. Она даже не обиделась, хоть и не было ее вины.

— Что же мне делать? Я стала скучной. У тебя работа, общение, события, жизнь бурлит. А мне ну вот нечего тебе рассказать, — задумчиво сказала Катя.

— Ничего страшного. Я переживу. — Джастин долил вино ей в бокал.

Когда жизнь изводит однообразием, важно помнить: не всегда так будет.

Вики исполнилось одиннадцать месяцев, когда Катю пригласили на вечер встречи выпускников старшей школы. В тот день и случился перелом.

Жизнь потекла в иное русло, и никогда ей не плескаться в прежних водах. Если бы Кате приснилось будущее. Если бы прогуливаясь с Вики возле детской клиники, она не прогнала бы цыганку, а доверчиво протянула ей руку для гадания.