Катя внимательно оглядела машины и наконец заметила свою. Стоит по левую руку. Темная. Тусклый свет ламп не отражается на ее кузове.

Катя села в машину. Руки тряслись так, что она не могла обхватить руль. Закрыла глаза и попыталась успокоиться. Десять глубоких вдохов-выдохов.

«Как там в книжке было написано? Рецепт от переживаний. Представь самое худшее и смирись с этим. Да. Он умер. Нечего и надеяться на другое. С моим то счастьем. Он умер. Это очевидно и другого варианта нет».

Руки дрожали, но уже не тряслись, по лицу текли слезы. Она старалась ехать очень внимательно, не быстро. Спешить было некуда.

Передний кузов машины смят, по лобовому стеклу растеклись трещины. Чуть впереди стоял неровно высокий джип. На дороге валялся бампер, обломки пластмассы, стекло. Пахло паленой резиной и кисло, кровью или электричеством. Полицейский рисовал что-то на планшете, переступая через обломки. Катя замерла перед разбитой машиной, ей сунули в руки телефон. Сообщили, что водителя без сознания положили на носилки и увезли.

— Куда увезли? — спросила она, очнувшись, но рядом уже никого не было.

Решила не подходить к полицейским за помощью. Побоялась, что задержат для оформления происшествия. Хотелось определенности, слабо тлела надежда.

Она нашла Джастина в ближайшей клинике. Там подтвердили, что час назад привезли разбившегося мужчину. Девушка в форме персонала клиники, такого яростного малинового цвета, что Кате хотелось зажмуриться и не открывать глаза весь путь по коридорам, яркое освещение которого слепило. Девушка оставила ее возле кабинета и попросила подождать, когда врач освободится.

Катя стояла перед белой дверью, наклонив голову, как маленький бык, собирающийся протаранить рогами препятствие. Ей понадобилось не больше минуты, чтобы прокрутить мысленно всю свою жизнь. В ней не было особенных радостей. Лишь последние несколько недель она могла назвать счастливыми. Видимо, кто-то там наверху допустил оплошность, случайно послал ей удачу, предназначенную для кого-то другого. И сейчас в спешке пытается отобрать.

Катя разозлилась. Она этого не заслужила. И не собирается больше ни минуты нервничать в неопределенности. Схватилась за ручку. Резко потянула на себя дверь.

В белой комнате в голубую полоску восседал в кресле врач, а через стол перед ним, спиной к Кате сидел Джастин. Он развернулся на шум открывшейся двери. Голова его была обмотана белым бинтом. Лицо уставшее, словно он постарел и с последней их встречи прошло лет пять. Но живой. Те секунды, что Катя летела к Джастину, она поклялась… Впрочем, она не успела подумать, в чем поклялась, и уже обнимала своего мужчину, крепко прижималась к его телу. И если что и изменилось с того момента, так то, что жизнь переместилась в иную плоскость, где есть и горе и радости, но другого уровня, и стал не важен опыт предыдущих лет.

— Ты выбрала платье? — спросил Джастин, осторожно опустившись в пассажирское место машины. — Заказывай. И поженимся скорее. Если со мной что-то случится… вы с малышом должны быть защищены.

— Не нужно никакого платья, — тихо ответила Катя.

— Джасти, говорят, нет билетов в нужном вам направлении.

— Дай телефон.

Джастин засунул руку в рукав белой рубашки, прижал плечом к уху телефон, застегивая пуговицы.

— Здравствуйте. Билеты нужно найти. Это экстра важно. Подумайте, что вы еще можете для нас сделать. Мониторьте отказы, ищите стыковки. Через Лос-Анджелес подходит. Что вы говорите? — переложил телефон к другому уху, — Есть на завтра? Бронируйте.

Джастин отдал Кате телефон и заправил рубашку в штаны. Катя сжала телефон ладонями, прижав их к подбородку молитвенным жестом, зажмурив глаза.

— Йо-хо! — она запрыгала по комнате, — Не могу в это поверить! Не могу в это поверить! Мы летим на Гавайи!

Джастин взял ключи от машины с тумбочки. Катя догнала его, когда тот открывал дверь, чтобы выйти.

— А как же сборы, Джасти? Нам нужно составить списки. Купить вещи. Страховка нужна? Чемоданы?

— Составляй, — улыбнулся он ей, — Списки.

В Эирспарке его уже ждали. Мистер Рерайт стоял возле флипчарта, исписанного красными цифрами. Он обхватил себя руками, подняв плечи, отчего фалды пиджака торчком глядели в стороны. Дуглас и Карли скованно выпрямились за столом, глядели друг на друга, словно вот-вот принесут доску с расставленными шахматами и поставят между ними. Незнакомый мужчина в яркой красной рубашке нажимал на кнопки кофемашины в углу.

— Извините за опоздание. А где остальные? Не дождались?

— Все в сборе. — Мистер Рерайт поправил пиджак и сел за стол. К ним присоединился и мужчина в красном со стаканом кофе в руке. — В составе учредителей произошла реорганизация. Участники с небольшой долей объединились в одну компанию. Вместе их голоса имеют вес и перевес. Мистер Смит представляет их интересы.

Джастин пожал горячую, нагретую о стакан с кофе, руку, которую ему протянул мужчина в красной рубашке. Он был молод, но уже седой, сквозь серебристые волосы пробивались черные пряди.

— Не знал о реорганизации. — произнес Джастин из вежливости.

— Конечно, мистер Коэн, если бы вы хоть немного интересовались делами Эирспарк, вам было бы известно. — проворчал мистер Рерайт.

— Вы не даете мне права голоса. Что ли мне смотреть бессильно, как загибается компания, и не иметь возможности повлиять. Не интересно. Тоните сами.

— А вы бы попытались получить право голоса. Вы же ничего для этого не делаете. Вдруг бы получилось.

— Мистер Главный Обвинитель, — Джастин рассматривал старика, развалившись в кресле, — Мне очень важно ваше мнение, но нет.

Мистер Дуглас покачал головой, Карли не знал, куда деть взгляд, поэтому не сводил его с Дэвида.

— А ты мне нравишься, Джастин, — мистер Смит крутил стакан в руке, — Слышал, ты на днях заключил брак с прекрасной скромной девушкой. Поздравляю! Долгих лет счастливой совместной жизни.

— Спасибо. — Джастин смотрел на представителя без улыбки, — Это всё? Я могу идти?

— Присоединяюсь к поздравлениям, мистер Коэн, — сказал Карли. Голос его, как у великана, подходил его облику только в одном: был таким же низким, как и его рост.

— У мистера Смита есть к вам предложение, — хмуро сказал мистер Рерайт, указав рукой на представителя.

Мистер Смит жевал сгиб указательного пальца, то ли сам готовился к речи, то ли делал паузу, чтобы разогреть любопытство Джастина.

— Не совсем верно. У меня предложение было к учредителям. Они согласились с моими доводами, и мистер Рерайт нашел мою идею конструктивной. Правильнее сказать, это наше общее предложение.

Мистер Смит замолчал. Джастин скривился, вздохнул, уставился в потолок, постучал пальцами по подлокотнику.

— Ты спешишь, Джастин? — спросил Дуглас.

— Жду фанфар после которых наконец прозвучат заветные слова. Можно не тянуть?

— Ты, наверное, уже сам догадался. — мистер Смит заторопился, — Предлагаем тебе вернуться на должность директора Эирспарк. А? Как тебе предложение?

— Так себе предложение. — На всякий случай сказал Джастин. Теперь уже он жевал сгиб пальца.

— Ну, не нужно набивать себе цену. На рынке труда сотни талантливых менеджеров. Мы рассматриваем твою кандидатуру лишь потому что у тебя есть опыт работы в Эирспарк, тебе не нужно входить в курс дела, а мы, в свою очередь, знаем, что от тебя ожидать.

— И потому что я женился, и моя репутация больше не доставит компании проблем.

— Да! — Рерайт и Смит ответили одновременно.

— Зарплату мы тебе, естественно, повысим, весь корпоративный пакет вернем: страховку, дом, оплата бензина. Но это не такое выгодное предложение, как кажется на первый взгляд. — Мистер Смит допил кофе и выкинул стаканчик в урну.

— С трудом понимаю, — Джастин водил большим пальцем по губам и улыбался, — для кого это предложение вообще выглядит выгодным, для меня или для компании?