В настоящий момент диспозиция изменилась не сильно.

Утратив проектную скорость из-за действий наших МЛА, противник все же старался двигаться к намеченной цели — оно и понятно, учитывая тот факт, что гибель одного из заградителей повлечет уменьшение зоны блокировки работы гипердвигателей. С «Вечным гневом» они связываться не стали, так как тот все же, пусть и вооружен хуже всех присутствующих, все же является звездным разрушителем.

Теперь накренившаяся «Химера» двигалась с левого борта вдоль построения противника и башенной артиллерией ввергала тяжелые крейсера из левой колонны в хаос. Напирающий справа «Неумолимый» проделывал ту же операцию с правой колонной, а замыкающий построение треугольником «Штурмовой ястреб» действовал с кормы.

Ловушка, предназначенная для артиллерийской дуэли, сейчас стала похожа на туго затягиваемую петлю.

Орудия «Химеры» громили передний левый «дредноут», которым корабль практически поравнялся бортами. Крейсер вполне себе неплохо держал удар, но по скорости реагирования и скорострельности, становилось понятно, что системы этого корабля кореллианцы не изменяли.

Построение противника несло ему в сложившейся ситуации лишь ворох новых проблем. Зажатые теснотой ордера, необходимого для перекрытия щитов друг друга, дредноуты могли маневрировать лишь слаженным строем, что у них получалось на зависть однообразно и хорошо отрепетировано. Сказывались годы практики и тренировок.

Вдоволь насмотревшись на действия вражеских командиров, я решил усложнить им задачу. Чего больше всего боятся любители быстрой езды? Правильно — пробок.

Капитан Мор, получив соответствующие указания, так же сместил фокус стрельбы и теперь канониры «Неумолимого» безжалостно обрушивали огонь на передний тяжелый крейсер в правой колонне.

Вкупе с тем, что и «Химера» наносила повреждения звездолету, находящемуся на аналогичной позиции, но в соседней колонне, а до этого, поливала ретирадным огнем оба ныне обстреливаемых звездолета, результат немного предсказуем — этим двум звездолетам доставалось ощутимее других.

— Сэр, бомбардировщики ротацию завершили, — сообщил капитан Пеллеон.

— Чудно, — произнес я. — Выпускайте их и сообщите командиру эскадрильи, что его цель — двигатели «центрального» «дредноута». Аналогичное подразделение с «Вечного гнева» займется левым замыкающим, а с «Неумолимого» — правым головным тяжелым крейсером. «Химере» продолжать обстрел, а нашим перехватчикам переключиться на левый головной.

— Есть, — отозвался Пеллеон.

Расстояние до «Черного Аспида» — чуть менее сорока единиц. Головные корабли противника уже пристрелялись по крейсеру, но и тот не оставался в долгу.

А затем, когда дистанция до нашего крейсера-тральщика сократилась до тридцати семи единиц, мы начали рушить строй.

TIE-перехватчик лейтенанта Креба выпустил счетверенную очередь по гнезду лазерной пушки. Естественно она выдержала удар одной машины. Но за пилотом шла вся «Черная эскадрилья». Поэтому на третьем обстреле сдетонировал и сам блистер, и батарею взрывом выбросило в космос, и кусок обшивки словно банта языком слизала.

Лейтенант увел машину в левую «полубочку», чтобы не путаться у артиллеристов «Химеры» на пути, пока те без устали колошматили головной в левой колонне тяжелый крейсер. Мимо проскользнули пузатые бомбардировщики, пользуясь относительным спокойствием в кормовой части «центрального «дредноута». Естественно, когда за вас уже все сделали практически.

Проверки ради Креб полоснул из своих пушек по дефлектору новой цели. Тот оказался на месте, но это не столь так важно — он уже поднырнул под щиты «дредноута» и изливал на правый средний двигатель всю мощь и ярость своих четырех скорострельных пушек. Правее под более острым углом на ту же мишень заходил «Черный-Два». Остальные перехватчики разобрали четыре остальных двигателя попарно. Шестая пара перехватчиков, оставшись не удел, маневрировала в пространстве меж кораблями, приводя в бешенство артиллеристов замыкающего построение тяжелого крейсера, вместе с истребителями отвлекая его артиллеристов от подбирающихся к ним сзади бомбардировщиков с «Вечного гнева».

Вражеские артиллеристы вели огонь, отправляя десятки лазерных и турболазерных болтов в сторону надоедливых TIE-ев. И не скупились на выстрелы. Порой — точные. Уже как минимум четыре истребителя с «Химеры» превратились в огненные облака и на память от них остались лишь облачка металлолома.

Вместе с ведомым они заставили этот двигатель взорваться на втором заходе. Разорвавшись подобно вспышке сверхновой, он обдал ударной волной и шрапнелью осколков соседние механизмы, которые уже беспощадно держали в прицеле другие «черные».

Последовал еще один взрыв — на этот раз не выдержал левый нижний двигатель, прихватив одновременно с собой и верхнего собрата — центральный в левом кластере. Итого, четыре из шести движков у противника приказали долго жить.

Машина откровенно «захромала».

Креб бросил взгляд на контрольный терминал — солнечные панели справа оказались изрешечены осколками. Не критично, но повлияет на обеспечение энергией орудий правого борта.

— Имею повреждения, — сообщил он ведомому. — Остаюсь в строю.

— Выхожу на лидирующую позицию, — вторил ему ведомый, понимая, что «захромавший» лидер не выдержит еще одного такого удара. Поэтому напарник подставлялся сам, изображая из себя цель для лазерных пушек противника, предоставляя Кребу право добивать выявленные цели.

Наконец, произошло то, ради чего все и задумывалось — отжил свое последний двигатель головного в левой колонне «дредноута». Тяжелый крейсер вздрогнул всем корпусом, рыскнул из стороны в сторону и практически перестал управляться, двигаясь вперед исключительно по инерции.

Отправив к праотцам артиллеристов блистера турболазерной батареи, «Черный-Два» и следующий в его хвосте Креб перевалили через правый борт обездвиженного тяжелого крейсера, позволяя канонирам «Химеры» вершить свое дело.

Как раз во время этого маневра, он обнаружил, что и «центральный» корабль противника медленно дрейфует — многочисленные кумулятивные ракеты привели его двигатели в аморфное состояние и теперь в строю противника осталось всего три корабля.

Следуя за свои ведомым лейтенант ушел под брюхо звездолеты как раз в тот момент, когда приоткрылись створки грузового трюма. Едва завидев пытающийся убраться подальше грузовой корабль, Креб открыл по нему огонь. Ведомый сделал это на секунду раньше.

Восемь очередей золотисто-зеленого света распахали корпус грузовика, превратив тот в огненный шар, детонация которого беззлобной яростью ушла частично в космос, частично — вслед за обломками — внутрь трюма, превращая все, что там могло находиться в мелкодисперсную пыль.

Последовала «бочка» через многострадальную правую плоскость. Креб повел машину вверх, следуя за ведомым, который буквально издевался над канонирами в передней полусфере обреченного остаться здесь звездолета, промелькнув у них перед самым носом и выходя в верхнюю полусферу корабля. Здесь каким-то чудом осталось уцелевшее оборудование, которое «Черная эскадрилья», временно находящаяся без приказов, мгновенно аннигилировала.

И в тот же момент за кормой следующих в текущем строю и соседней колонне тяжелых крейсеров вспыхнули сразу два зарева — бомбардировщики с других разрушителей отработали по целям.

Креб нацелил свою машину на верхнюю палубу замыкающего в левой колонне тяжелого крейсера, намереваясь отвлечь от грузных бомбардировщиков хотя бы часть лазерного огня разозленного противник; на верхней точке горки мужчина бросил перехватчик в переворот. Мимо — и теперь уже над головой — промелькнула серая обшивка вражеского корабля.

«Дредноут» уже выровнялся и пытался вернуться в строй, но неуклонно рыскал влево, разваливая построение. Как и все пилоты, лейтенант был знаком с тактико-техническими характеристиками этого типа кораблей. И прекрасно понимал, что построенные на совесть «дредноуты» даже спустя столько лет после выхода со стапелей, представляют из себя «крепкие орешки». Пусть даже лишенные хода, они все равно представляли из себя едва ли не крепости, которые придется брать штурмом.