Как мне объяснили мои шкипера, на палубе обычно перевозят «старую» шерсть, то есть, привезенную в Кале еще в прошлом году и не распроданную до весны. Ее навязывают покупателям силой, заставляя брать на три новых тюка один старый. Поскольку английские торговцы шерстью состоят в одной компании, им не трудно договориться и выкрутить руки покупателям. Королевские таможенники в торговлю не вмешивается. Они только распаковывают все тюки с шерстью, привезенной из Англии, проверяют качество, после чего запаковывают, маркируют и берут пошлину. За счет шерсти живет — и неплохо живет! — вся страна. Маркируют и овчины. Летние буквой «О», зимние — «С». Последние считаются лучше.

Я направил барк на эту каракку, приказав комендорам погонных орудий первый залп по форкастлю произвести ядрами, а второй, если успеют, картечью. Если нет, тогда пусть стреляют по палубе или марсовым площадкам. На каракке поняли наши намерения и засуетились. Экипаж у нее не меньше нашего. Наверное, надеются и на помощь других судов. Мои бойцы тоже забегали, таская из крюйт-камеры порох и мешочки с картечью. Ядра лежат на палубе в больших коробах, сколоченных рядом с комингсами трюмов. В пушки обоих бортов забили порох. Теперь ждут, моей команды, что заряжать — ядра или картечь. Решу по ситуации. Зато карронады уже заряжены картечью. Они стоят выше пушек, почти на одном уровне с верхними палубами фор- и ахтеркастеля каракки. Их и будут зачищать. Часть арбалетчиков и аркебузиров поднялась на марсовые площадки, чтобы дать достойный ответ вражеским стрелкам. У экипажа приподнятое настроение. То, что вражеских судов в двадцать раз больше, их не смущает. Раз я веду корабль в атаку, значит, не сомневаюсь в победе.

Комендоры погонных орудий произвели первый залп, когда до цели было не меньше трех кабельтовых. В форкастель не попали, но нижний парус на фок-мачте оборвали, затрепетал на ветру, как большая простыня, вывешенная на просушку. Обычно, если ядро попадает в лицевую (обращенную к корме) сторону паруса, то не только продырявливает, но и срывает его и частенько уносит за борт, а если в изнаночную, то может сорвать, а может только продырявить, иногда еще и оборвать шкоты, галсы, булини, да и то не все. Шкоты служат для управления прямыми нижними парусами и косыми, тянут их к корме; галсы тянут углы нижних парусов к носу; булини расположены на боковых шкаторинах внизу прямых парусов и предназначены для растягивания паруса на ветер, чтобы судно могло идти круто к нему. Для работы с парусами есть еще гордени и гитовы, но они служат для подбирания нижних и боковых шкаторин и шкотовых углов при уборке парусов и взятии рифов. Успели сделать из погонных орудий и второй залп, картечью. Ответили на выстрел из трех фальконетов, каменные ядра из которых порвали наш нижний парус на фок-мачте и убили двоих матросов. Одному ядро снесло шлем вместе с половиной черепа. Вывалившиеся на палубу мозги напоминали густой комок серо-красной пены.

Мы прошли мимо каракки вдоль ее наветренного борта на дистанции полкабельтова и произвели залп картечью из шести пушек и двух карронад. На верхних палубах и марсовых площадках всех, как посдувало. Заодно посрезали снасти. Попадали все паруса, кроме латинского на бизани. Одновременно выстрелил и враг из четырех восьмифунтовых пушек. Они били кусками свинца неправильной формы, которые летели намного медленнее наших ядер. Три попали в корпус, не причинив ему серьезного вреда, четвертое проломило фальшборт и ранило в ногу комендора. Бедолага упал на палубу, схватившись за окровавленную ногу двумя руками и жутко завывая.

Не останавливаясь, мы пошли к двум караккам примерно такого же размера. Я направил барк между ними, чтобы выстрелить с обоих бортов. Мои матросы закончили менять порванный фок, скорость немного подросла. Дело опять начали погонные орудия. Они выстрелили картечью по ближней, расположенной слева каракке. С нее прилетели два куска свинца, которые опять порвали нижний парус на фок-мачте и угодили в нее, но не сломали. Дальше был залп левым бортом по расположенной слева каракке, а потом правым — по расположенной справа. Карронады поддержали правый борт, потому что были повернуты в ту сторону. На этот раз дистанция была с треть кабельтова. Из надстроек обеих каракк полетели щепки. Надеюсь, наша картечь пробила переборки и уничтожила тех, кто за ними прятался.

— Право на борт! — приказал я рулевым, которые вдвоем поворачивали длинный и тяжелый румпель, а матросам крикнул: — Поворот оверштаг!

Это значило, что будем пересекать линию ветра носом. При сильном ветре это сложный манёвр, но мне надо было вывести барк из купеческого каравана, чтобы на нас не навалилось сразу несколько судов. Все мы не одолеем. Да и не хватит на все экипажей. Разобраться бы с тремя, которые уже обработали. Мы прошли по корме у третьей каракки, выскочили за пределы каравана и, теряя скорость, продолжили поворот. Матросы убрали все паруса и замерли, ожидая приказ поставить их вновь. Форштевень, замедляясь, добрался до линии ветра, замер на мгновенье и пошел дальше.

— Поднимаем стаксель! — приказал я.

После поворота оверштаг паруса ставятся от бушприта к корме. Мои матросы быстро справились с ними. В бою они работают на удивление слаженно. Если в мирной обстановке иногда делают ошибки, то в бою почти никогда. Понимают, наверное, что от их действий зависит и их жизнь в том числе. Поставили и нижний парус на фок-мачте. В нем две большие прорехи от шва до шва. Больше запасных парусов такого размера у нас нет, придется пользоваться этим, пока не залатают предыдущий. Случится это только после боя.

Мы быстро догнали третью каракку, которая еле ползла. Другие суда обгоняли ее, но не останавливались, чтобы помочь. На каракке с десяток членов экипажа пытались поднять главные паруса — нижние прямые на фок- и грот-мачтах. Завидев барк, заныкались по шхерам. Пушки и карронады всадили еще один залп в фор- и архтеркастли. Кто не спрятался — мы не виноваты! Теперь не осталось ни одного действующего паруса. Фок свисал за борт, грота лежал на палубе, а бизань отправилась в автономное плавание.

Я не стал высаживать на каракку призовую партию, потому что неизвестно, что нас ждет дальше. Мы подрезали ей нос и направились ко второй подбитой жертве. Залп произвели с расстояния метров пятьдесят. Картечь пообрезала часть снастей, продырявили обе надстройки и набились в тюки шерсти на палубе. Это будут наши свинцовые подарки ткачам.

По носу у нас была трехмачтовая каракка меньшего размера. Она сразу стала поворачивать вправо, в сторону берега, решив, что собираемся напасть и на нее. Оказать сопротивление ее капитану даже в голову не приходило. Мы не погнались за ней, а повернули немного влево, чтобы пройти вдоль правого, неповрежденного борта первой каракки. Каково же было мое удивление, когда увидел, что от борта каракки отчалили две лодки, большая, человек на тридцать, и поменьше. Обе заполнены людьми. Они направлялись к другой каракке, примерно такой же длины, но трехмачтовой. Наверное, увозят много золотишка, но я не стал гнаться за ними. Хватит нам и самого судна с грузом. Я приказал взять левее, чтобы подойти к наветренному борту каракки, которая, неуправляемая, стала медленно разворачиваться бортом на ветер. Мы легли в дрейф возле нее. Призовая партия под командованием Антуана Бло отправилась принимать каракку под свое командование.

Остальные суда купеческого каравана проходили мимо нас и двух других подбитых каракк, словно их это не касалось. Только одна трехмачтовая, причем латинский парус был и на грот-мачте под прямым марселем, приняла на борт сбежавшие экипажи двух каракк. Примерно через час в этом районе остался только барк и три захваченных, купеческие судна, на которых призовые партии ставили паруса. Вторым призом командовал Жакотен Бурдишон, третьим — Лорен Алюэль. Пора моему кутильеру проверить на практике полученные зимой теоретические знания.

В проливе Па-де-Кале нас встретили две английские каракки. Третий английский корабль отсутствовал. Я предполагал, что могу встретить их, но не решился проскочить пролив ночью, не был уверен в капитанах призов. На обоих берегах Па-де-Кале есть маяки, довольно яркие, но туманы тут часты. Был шанс, что какое-нибудь судно отстанет и потом в одиночку вряд ли доберется до Онфлёра. Экипажи на них минимальные, только для работы с парусами. Обе каракки ждали, когда мы приблизимся, окажемся у них с подветренной стороны. Ветер теперь дул северо-восточный, силой балла четыре. Для лихой атаки маловато.