— Армия нет. Но кто говорит сейчас об армии? К тому же грандиозный успех не всегда является остро необходимым. Пока достаточно и малого.

— В таком случае прошу пояснить нам, что именно вы считаете успехом.

— Мне нравится ваша дерзость, уважаемый Навир. Как я вижу, потеря сына не научила вас осторожности. Все так же поспешны в словах и мыслях.

— Я говорю от лица всего совета, а, значит, и всех жителей империи.

— А я, как глава совета и всего государства, имею полное право не ответить вам. Вы узнаете все в нужное время. Пока же считаю, что сказано и услышано достаточно. О дальнейших своих решениях я дам знать тем, кто должен будет привести их в исполнение. Все могут быть свободны. Господин глава тайной службы, вы останьтесь, мы не договорили, — он небрежно махнул рукой, показывая, что дискуссии окончены.

Члены совета начали подниматься со своих мест. Спорить с императором никому не хотелось, однако недоуменными взглядами обменялись многие. Сабир, пребывая в задумчивости, не заметил, что в кабинете, задержался Бадр Зойра.

— Мои император, позвольте мне сказать кое-что… в узком кругу.

Сабир вскинул чуть удивленный взгляд и жестом пригласил воина сесть. Бадр покосился на стоящего у окна Сифа Йонну:

— Могу ли я говорить откровенно?

— Вряд ли вы озвучите что-то, неизвестное моей тайной службе.

— Мой император, прошу простить меня за то, что я сейчас скажу, однако таков мой долг. Когда речь заходит об атаках и штурмах, я предпочитаю понимать, какими силами командую. Я был в Эльтре от начала и до конца, а потому все, что произошло там, видел своими глазами. И теперь не знаю, верить ли им или считать себя безумцем.

Сабир усмехнулся совершенно откровенно.

— Почему же не стали говорить об этом при всех? Думаю, совет бы обрадовался вашим словам. Безумец, носящий звание хранителя границы — это прекрасная шутка, не находите? — ни капли гнева, недоумения или растерянности. Император наслаждался этим разговором, ждал его.

Бадр нахмурился еще сильнее.

— Что именно я видел? Это не магия стихий, как бы мало я ни был знаком с ней.

— Хотите скучные подробности? Это сложное плетение, основанное на взаимодействии стихийных элементов, изначальной магии Тьмы и небольшой жертвы крови, — император забавлялся, игрался, как кот с мышью.

— И для чего это плетение предназначается?

— Для того, чтобы дать вам преимущества, о которых вы и мечтать не смели бы.

— Насколько эти силы будут подвластны мне, как командиру большого кагота?

— Они подконтрольны мне, этого для вас должно быть достаточно.

— В Хёртен перевес в сражении обеспечили они?

— Вы догадливы.

— Верно ли, что после отступления Дари Ширказ Нэму ущелье Хёртен превратилось в выжженную пустыню?

— Абсолютно. А вы хорошо осведомлены.

— Не более чем того требует мое звание. И ответственность перед своими людьми.

— И чего же она требует сейчас?

— Узнать, насколько эти силы безопасны для жителей империи. Всякое оружием, которому доверяешь свою жизнь, должно быть изучено в совершенстве. Неумелый воин, впервые взявший в руки меч, может ранить и себя, и товарища.

— Вы напрасно беспокоитесь: этот меч не в ваших руках. Выполняйте мои приказы, об остальном позабочусь я.

— Но маги?

— Маги — моя забота. И верховного жреца Илияса. Поверьте, в этих вопросах он знает побольше вашего. И что-то я не припомню его возражений. У вас еще что-то?

Хранитель юго-восточной границы поднялся и глубоко поклонился. И, не мешкая более, вышел из кабинета. Его опасения за собственную жизнь оказались напрасными, но вот слова леди Мейрам обрели гораздо больший смысл. Стража прикрыла створки дверей, оставляя сиятельного и Сифа Йонну наедине.

— Присматривай за ним, — сухо кинул через плечо император, даже не обернувшись. — Пока не трогай, но пусть задержится в столице. Умен, наблюдателен, храбр. Таких людей не стоит оставлять без внимания.

— Как прикажете.

— Что с грузом камней?

— Илияс согласился предоставить столько, сколько потребуется для нужд империи. У храма Всех Стихий хорошие запасы — к нашему счастью, саяны чтут старинные договоренности.

— Боюсь, это ненадолго. Разумеется, их пустоши пока останутся без внимания, но рано или поздно их постигнет та же судьба, что и Недоре. Но это не важно сейчас. Как именно ты получил согласие верховного жреца?

— О, не беспокойтесь, я не был чрезмерно груб. Всего лишь убедителен. Не хочу утомлять вас излишними подробностями.

Сабир внимательно изучал лицо главы своей тайной службы — совершенно непроницаемое, холодное, лишенное эмоций, словно неживая маска.

— Что ж, время пришло. Прикажи своим людям начинать. Проход через Хёртен открыт.

Тяжелая дубовая дверь трактира распахнулась настежь, пропуская в скудно освещенное помещение высокого светловолосого воина. Он осмотрелся по сторонам, явно выискивая кого-то знакомого.

В дальнем углу, сгорбившись и завернувшись в темный плащ так, что было видно только глаза, лоб и взъерошенные волосы, сидел человек. Перед ним на столе красовалась нетронутая тарелка с едой, невысокий пузатый кувшин и очень объемная кружка. Воздух внутри трактира был пропитан винными парами, ароматом жаркого и еще чего-то неприятно-кисловатого.

Впрочем, это не остановило неожиданного утреннего гостя. Небрежно отмахнувшись от трактирщика, выскочившего из-за стойки и сонно потиравшего глазки, почти скрытые одутловатыми щеками, он решительно направился к одинокому постояльцу. Подошел, брезгливо осмотрел содержимое тарелки, отодвинул ее подальше, присел и выжидательно уставился на человека в плаще.

— И долго ты собираешься тут предаваться пьянству и безделью? — поинтересовался с издевкой. — Если бы ты не был мне другом, я бы сейчас устроил тебе встречу с бочкой холодной воды. А так, исключительно из уважения к былым заслугам, прошу вежливо: вставай и уходим. Нас ждут дела, нет времени тратить свою жизнь на вино.

— Я не пьян, если хочешь знать, — мрачно отозвался темноволосый. — И это не вино вовсе, вот, — он сунул под нос собеседнику кружку, в ней действительно плескалась обычная вода.

Гость присмотрелся чуть внимательнее и с облегчением отметил, что старый друг говорит правду. Глаза его, уставшие и какие-то обреченные, были совершенно трезвы, да и лицо не было похоже на лицо пьяницы.

— Так каких демонов ты тут торчишь, Малкон?

— Не называй их…

— Кого?

— Демонов, — Малкон мрачно ухмыльнулся. — С них все мои несчастья и начались и, пожалуй, ими и окончатся.

— Давно ты вернулся?

— Два дня назад.

— Почему ко мне не пришел?

— А к чему? Отчет я написал, все, что мог добавить, уже пересказал лорду Ульфу. Он дал мне семь дней на отдых. Вот, — он как-то безнадежно вздохнул, — отдыхаю.

— Снова ничего?

Арен расстегнул плащ и устроился на лавке поудобнее. По всей видимости, разговор затянется.

— Если бы: я видел ее. Но не смог подобраться даже на расстояние в сто шагов, не говоря уж о том, чтобы прикоснуться, хотя бы просто поговорить, обменяться взглядами.

— И как она?

— Как всегда — ослепительна. Сопровождала брата, разговаривала с кем-то, даже улыбалась. Но будь я проклят, если эта улыбка была хоть каплю настоящей. За ней следит одновременно так много народу, что даже к императрице подобраться было бы проще. Чего у Сабира не отнять — главой тайной службы он назначил очень исполнительного человека.

— Да, Сиф Йонна уже не раз проявил себя мастером своего дела. Мне жаль, друг. Я надеялся, что в этот раз тебе повезет больше.

— Я тоже, но, видимо, не судьба… Быть может она уже и забыла меня. В конце-концов, я ей не ровня. И как выглядит эта ситуация ее глазами? Воспользовался слабостью женщины и исчез… Хорош рыцарь и человек слова, о таких все и мечтают, да, Арен? — он прикрыл лицо руками, растер уставшие глаза, взъерошил давно не стриженные волосы, потом криво улыбнулся. — Прости. У тебя же невеста-красавица, свадьба скоро, а я снова о грустном. Пора бы научиться держать язык за зубами и не портить другим веселья.