То, что расстановка сил в городе постепенно меняется, Йонна понял около года назад. Сперва его людям стало тяжелее добывать сведения, затем некоторые из осведомителей замолчали, а после и вовсе начали пропадать. Иногда бесследно, а иногда удавалось найти тела. Не помогли главе тайной службы ни прежние связи с городскими отбросами, ни огромная власть, дарованная высокой должностью.

За два года в столице империи Малкон завел самые неожиданные знакомства. Среди его новых союзников были и городские преступники, и знатные господа с титулами, длиной не в одну строку. Дерзость и жестокость, которые позволял себе глава тайной службы, встала поперек горла слишком многим.

Малкон раз за разом прокручивал в голове имена тех, кто мог помочь ему подобраться к императрице — и не находил достаточно надежного человека. Ни слуги, ни домашняя челядь для такого не годились, равно как и те люди, что пользовались ее официальным покровительством.

Понимание пришло внезапно — Мушарафф бен Рушди, человек, чьими усилиями Арселия вошла в императорский дворец. Однажды Малкон выполнил для него небольшое, но весьма деликатное поручение. Особого доверия или близкой дружбы между столь разными людьми не возникло, да и возникнуть не могло. Но северянин уже неплохо разбирался в людях, и хозяин школы для рабов казался ему одним из самых удачных союзников в задуманном деле. Эта мысль вдохновляла.

Сегодняшний день был посвящен сборам в дорогу, комната воина представляла собой нечто среднее между складом торгового каравана и оружейной. Малкон перебирал вещи совершенно бездумно, мыслями возвращаясь к тем моментам, когда ему удавалось увидеть Мейрам. За почти два года таких полувстреч набралось немало, но всякий раз рядом с ней были чужие люди.

И вдруг Малкон застыл на месте, выронив из рук тяжелые ножны. По лицу его прокатилась целая лавина противоречивых эмоций, и он со всех ног бросился искать друга, проклиная себя за невнимательность и почти преступное легкомыслие. В длинном узком коридоре сбил с ног случайно встреченного воина, вихрем пронесся по лестнице вниз, заглянул в комнату Арена — пусто. Выскочил во двор, свернул за угол, опрокинув целую гору забытых кем-то корзин, распугал прачек, вздумавших поболтать в воротах на тренировочный двор — пусто.

— Бездна, — прошипел сквозь зубы. — Демонова бездна!

И бросился в ту часть крепости, где располагались комнаты правителя и Черного Волка, надеясь встретить хотя бы кого-то из них. В этот раз ему повезло больше: Ульф и Арен обнаружились в просторном кабинете коменданта, временно превращенном в подобие библиотеки, заваленной картами и донесениями. Охрана в дверях пропустила Малкона без единого вопроса.

— Лекарь, где лекарь? Надо найти его немедленно! — выпалил он, распахнув обе створки и застыв на пороге.

Ульф оторвал взгляд от разложенных по столу бумаг, на лице его застыло недоумение. Арен же нахмурился:

— Ты о ком?

— Тот человек, южанин, я спрашивал тебя о нем три дня назад. Он показался мне знакомым, но я все не мог понять почему, ведь я крайне редко бывал в Кинна-Тиате в последние два года. А теперь вспомнил — я видел его несколько раз, но не там, а в Дармсуде. Он сопровождал императорскую семью вместе с Сифом Йонной, как один из охранников. Да, одежда другая, осанка получше, да и седины было меньше, но это точно он.

— И сейчас он тут? — уточнил Черный Волк.

Малкон кивнул, переводя дыхание, за него ответил Арен:

— Служит в городской страже, уже больше года, приехал с войсками сюда.

— Немедленно найти и задержать! Живым и способным говорить! — Ульф поднялся с места, направился к выходу и махнул оране в дверях. — Двое с нами, один остается тут, вы трое — пришлите десятку к лекарскому крылу и столько же к личным комнатам целителей. Закрыть ворота. Никого из крепости не выпускать ни под каким предлогом до моего приказа!

Арен шел первым, спеша к невысокому каменному строению в глубине двора, остальные держались следом. Однако дойти они не успели — сзади, ближе к воротам ослепительно вспыхнуло, в спины им ударил поток обжигающего воздуха, кто-то закричал, тревожный колокол отозвался почти мгновенно.

Малкон оглянулся и с изумлением воззрился на сияющий пламенем круг, бешено вращающийся посреди двора.

Жесткая, царапающая, обжигающе холодная волна темной магии прокатилась по телу, заставляя силовые потоки изогнуться и загудеть от напряжения. Первый удар был настолько мощным, что вынудил Хальварда замолчать на полуслове, замереть, сжать зубы, закрыться мысленно от всего окружающего, сдерживая рвущуюся на волю Тьму. Его сила подчинилась, но неохотно, словно размышляя, стоит ли выполнять приказ.

Однако за первой волной с небольшой задержкой пришли еще три. Они, как стрелы, выпущенные с огромного расстояния, вонзились в сознание почти на излете, не причинив ущерба, не неся серьезной угрозы, лишь давая знать, что в этот раз нападение стало еще страшнее, чем прежде.

Правителю не нужно было прислушиваться к звону колокола, крикам людей, гулу пламени, чужим торопливым шагам. Даже если бы ему завязали сейчас глаза, он все равно безошибочно нашел бы источник угрозы — слишком близко тот был, слишком ярко отзывалась на него Тьма. Потеря даже одной минуты могла стоить сотен жизней, и Хальвард бросился во двор крепости.

Ему удалось достичь ворот меньше, чем за минуту, а после время растянулось, превращаясь в плавно текущую смолу. В воздухе перед створками, закрытыми лишь до половины, сиял огненный контур портала, за которым уже вырисовывались огромные полузвериные тени. На этом фоне человеческая фигурка, замершая всего в нескольких шагах от пылающего кольца, казалась до смешного маленькой и уязвимой. Человек был одет в форму стража крепости, но Хальвард выхватил усиленным магией зрением черные нити, тянущиеся куда-то вглубь двора — кукла, марионетка, порабощенная чьей-то волей.

Воздух дрогнул, разрываясь. Четыре стрелы, выпущенные из разных мест, беззвучно прочертили едва уловимый след, плавно сошлись в одной точке. Пробили плащ, куртку, кольчугу, вонзились в живую плоть, пронзая шею, легкие, спину человека. Безымянный стражник рухнул сперва на колени, а затем, бессильно проехавшись ладонями по камням, упал ничком. Из его руки что-то выскользнуло, покатилось по булыжникам двора, рассыпая искры. Портал даже не дрогнул.

Хальвард слегка поморщился, конечно же, откуда стреляющим знать, что их цель вовсе не там, посреди двора. Краем зрения отметил, как в стороне наметилось движение: Малкон и Арен, будто уловив мысли правителя, бросились к источнику черных нитей. Хорошо, эти поймут, что надо делать.

Поверхность портала дрогнула и пошла трещинами, готовясь прорваться, и Хальвард бросился вперед. Всего один удар — точный, выверенный, сконцентрированный на крохотном искрящемся обломке. И следом — самая мощная защита, которую можно было создать за такой короткий срок.

От грохота взрыва, казалось, дрогнула не только крепость, но и окружающие горы. Ударной волной смело портал, створки ворот, вывернуло из стены крепежи подъемного моста, разрушило перекрытия, бревенчатые галереи и одну из двух надвратных башен. Защита оградила двор и людей внизу лишь частично, пропустив дым, языки пламени, мелкую каменную крошку, пылающие обломки дерева. Ни отступить, ни уклониться от этого смертоносного дождя Хальвард не успевал, однако откуда-то сзади появился Ульф, оттолкнул под прикрытие щита, увлекая на землю, заслонил собой.

Лавина осколков и огня обрушилась на брусчатку, выбивая дробный ритм, рассекая воздух вспышками огня. А, спустя минуту, все стихло.

— Жив? — выдохнул Черный Волк, откидывая щит в сторону.

Хальвард не ответил, рывком поднялся на ноги, метнулся туда, где в последний раз видел Арена и Малкона.

Все-таки Ульф хорошо готовил своих людей, на них действительно можно было положиться. На земле лежал связанный и порядком потрепанный невзрачный человечек. От него несло злобой, ненавистью, бессильной яростью и магией. Этот след, едва уловимый остальными, был так же отчетлив для Хальварда, как запах грозы или аромат цветов на летнем поле для обычного человека. Пленник встретился взглядом с правителем и на лице его отпечатался ужас перед скорой и неизбежной гибелью.