— Тьфу-тьфу!

— Тогда что за обиды? Эго взыграло?

Как ни горько это признавать — да, именно оно.

Среди своих сородичей я считался довольно страшненьким (матушка вздыхала, что в данном случае вместо красоты мне досталась серебряная кровь) и только среди других народов я наслаждался (на данный момент уже поднадоевшим) вниманием и восхищением, природу которого не мог понять.

— Сделаем круг? — попросил я, чуть-чуть открывшись через связь и передав, что это для меня действительно важно.

— Хочешь узнать, почему деревенские не вызывали ловцов? — уточнил Лиан, заглядывая под кровать — вдруг что-то туда упало из вещей?

— Обычно их просят прийти, когда срок смерти не вышел. По несколько раз в год дергают. Очень странно…

— Хорошо, но только быстро — если сам не поймешь, просто из другого селения отправим весть в конгрегацию доктрины веры. Пусть они разбираются. А лучше так сразу это сделаем и не будем сами лезть, куда не следует.

Я вздохнул, почти готовый согласиться, как Лиан, видимо, почувствовав отголосок моего состояния, добравшийся до демона через связь, махнул рукой.

— Поедем, поедем, не тоскуй. Я же чувствую.

Получив в ответ теплую волну благодарности, демон улыбнулся и чуть дернул за золотистую нить, говоря, как рад тому, что я, наконец, перестал шугаться и тут же закрываться за десятком щитов.

А что еще делать? Только расслабиться и попытаться найти и в таком незавидном положении свои плюсы.

Деревню мы покинули на закате, постаравшись улизнуть как можно незаметнее. Лошадей оставили на опушке, привязав к молодой ольхе и попросив ее проследить за нашим транспортом, после чего создали несколько светлячков и двинулись обратно к роще дриад.

— Видишь ли, — спокойно объяснял я Лиану, зная, что теперь уж точно никаких любопытных ушей поблизости не ошивается: — При втором столкновении я заметил в нашем умертвии еще одну странность.

— Страннее, чем магия Бездны? — не поверил демон.

— Ну не то, чтобы… Но выбивающееся из общей картины. Смотри: некромант, который по совместительству еще и фанатик Бездны, прячется в лесу и создает… что? Ну вот какой функционал он вложил в эту тварь? Хорошо, деревню, а то и две, она бы легко сожрала. Отлично. Но затем к месту событий подтянулся бы десяток ловцов. Они легко расправились бы с умертвием, даже не одним. Можно предположить, что некромант хотел создать целую армию таких вот монстров…

— Если он с одним так долго возился, — фыркнул демон, уловив направление моих мыслей.

— Тогда зачем?

— Сдаюсь, — даже не попытавшись подумать, махнул рукой Лиан.

— Это умертвие уже здесь водилось на тот момент, когда некромант прибыл в деревню. Он просто подчинил его и начал проводить эксперименты. Возможно, старик даже не был слугой Бездны — просто сумасшедший исследователь, который сильно накосячил в другом городе и бежал.

— Интересная идея. Только одно уточнение: умертвия разве сами собой заводятся?

— А вот это мы идем узнавать, — я чувствовал, что нужное место уже близко. Неприятный холодок проскользнул по коже, будто бы пытаясь забраться под нее, в самые вены.

Роща встретила нас тоскливым перешептыванием ветра и скрипом изломанных ветвей. Земля, впитавшая в себя слишком много крови и смерти, долго боролась, сопротивляясь темному перерождению и, спустя десятилетия, наконец, победила, медленно возвращаясь к жизни. Я чувствовал, как внутри тонких стволов пульсируют и бегут соки, как медленно восстанавливается магический фон, стягивая зияющие прорехи.

— В принципе, — подумав, я вывел итог, — здесь даже ловец уже не нужен. Я сам бы смог все сделать.

Природа ластилась ко мне, робко скуля и прося помочь — поделиться светом, живущим в моей крови. Но я сомневался.

— И почему ты не сделаешь этого? — Лиан, прикрыв глаза, также чутко прислушивался к миру и оценивал его со своей, демонической, позиции.

— Потому что тогда я лично сотру следы преступления жителей деревни.

Киллиан обратил на меня внимательный темный взгляд.

— Это будет проще показать, — вздохнув, я в очередной раз потянулся к кинжалу.

Капли красно-перламутровой крови падали слишком медленно, будто бы сам воздух пытался удержать их, не дать коснуться отравленной смертью земли.

— Зову вас, души рощи, — тихо приказал я.

Трава под моими ногами стремительно чернела, оплавляясь от той силы, с которой больше не могла бороться. Киллиан напряженно замер, также почувствовав холод, тянущийся к нам от деревьев.

И они пришли. Бледные девушки со спутанными длинными волосами, едва прикрывающими их грязные окровавленные тела. Тени прежних хозяек рощи останавливались у своих родовых деревьев, образуя неровный круг. Последним появилось умертвие, подчиненное моей магией.

Киллиан дернулся, наградив меня совсем-таки уничижительным взглядом, но промолчал, позволяя закончить ритуал.

— Расскажите нам.

Кто из теней заговорил, я так и не смог понять. Тихий девичий голос, казалось, рождался в самом воздухе и звучал откуда-то из невероятной дали.

— Мы умирали. Здесь, на этой поляне. Мы не молили о пощаде, не надеялись на помощь. Наша мать… — взгляды девушек обратились на изуродованный молнией дуб, а после — на умертвие, — отдавала нам остатки своей жизни. И пришли люди…

Тени замолчали.

— И убили вас? — ровным голосом уточнил я, чувствуя, как немеют пальцы, по которым продолжает сбегать и падать на черную мертвую землю моя кровь.

— Да. Забрали нашу силу… все, что у нас было. Они отводили взгляды, некоторые даже плакали, но говорили, что это все для их родных, для блага. Нам было очень больно.

Я повернулся к Лиану.

— Понимаешь? Только представь, что должна была чувствовать мать рощи, видя, как их же союзники убивают ее дочерей? Страшно подумать, во что она могла обратиться, останься у нее чуть больше силы!

— Тогда почему деревня еще стоит? Почему люди живы?

— Возможно, сам процесс обращения, не контролируемый никем извне, занял слишком много времени. Кто знает? А когда она добралась, наконец, до своих убийц, узнала, что те уже давно умерли от самой обычной старости, а в деревне теперь живут совсем другие люди… Все-таки когда-то оно было светлым созданием и не смогло причинить вред невиновным. А потом здесь появился беглый некромант, который нашел мать рощи и подчинил себе.

Демон покачал головой, понимая, что сейчас с трудом получится восстановить хотя бы общую картину. Какие уж тут могут быть детали и мотивы?

— И что ты будешь делать с этим?

Я сглотнул, чувствуя подступающую слабость, но из последних сил продолжал удерживать тени.

— Что вы желаете?

Если скажут, что мести — так тому и быть.

— Покоя.

— Забвения…

Я улыбнулся. И отпустил внутренний свет, который вырвавшись из пореза на руке, быстро заполнил всю рощу жемчужной дымкой. Мне было совсем не жаль отдавать свою силу: Сирин смилостивится — появится еще. Черная земля под ногами быстро затягивалась пока еще тонким и низким травяным покровом, стволы деревьев наливались соком, обещая через несколько столетий дать роще новых хозяек, не помнящих боли и холода. Только мать дриад, переродившаяся в умертвие, продолжала пялиться на того, кто ее подчинил, пустым взглядом, на дне которого плескалась ярость и голод.

Она ушла последней, истаяв, будто тень на ярком полуденном свете, и на самой грани я услышал тихий вздох облегчения, как если бы кто-то, наконец, скинул с плеч тяжкую ношу, ощутив свободу и легкость.

Затем Киллиану пришлось отпаивать меня крепким и горячим травяным отваром, поскольку мои руки так сильно тряслись, что едва не расплескали все содержимое фляги на землю и на самого демона.

Его высочество сохранял молчание, но явно просто дожидался, когда мое самочувствие улучшится, чтобы высказать все, что накопилось. И о безответственности, и о запрещенных ритуалах, и о ручных умертвиях, которых наследным принцам заводить не положено. Поэтому, оттягивая этот момент, я усиленно изображал вид несчастного побитого щенка.