Добавить к благородному воспитанию неземную красоту и вот она идеальная кандидатка на роль избранницы правителя. Тем более теперь, когда в прошлом громкая фамилия Гроу снова вернула себе статус при дворе. Раньше их принадлежность к древнему роду знати доказывали лишь золотые, искрящиеся волосы, но теперь у семьи Гроу было достаточно золота и в сундуках. Что так же было заметно по сестре.

Лавиния прибыла в это забытое Богами место при полном параде – дорожное платье из плотного шёлка небесного цвета оттеняло голубые глаза сестры, а наброшенное поверх манто из серебристой лисицы подчёркивало её персиковую кожу. Фамильные сверкающие локоны были уложены вокруг головы пышными завитками, поверх которых крепилась кокетливая шляпка, украшенная редким розовым жемчугом. Его же нити плотно облегали лебединую шею, а так же широкими манжетами украшалась тонкие девичьи запястья. Ладони Лавинии скрывали перчатки из невесомого батиста, что служили скорее украшением, нежели защитой от холода. Но этого сестре было не нужно. На страже тепла её ухоженных рук стояла пушистая муфта, которую в этот момент держала в руках выбравшаяся следом за Лавинией гувернантка.

Вот уж кого я действительно не рада была видеть….

Мистрисс Файен, в отличие от Лавинии, окинула моё поместье более пренебрежительным взглядом. Пусть эта женщина, служившая ещё юной мачехе, выросла в семье обедневшего аристократа, она презирала любое проявление нужды. Наверное, как раз поэтому гнусная старуха радовалась моей продаже не меньше всех Гроу – являясь незаменимой компаньонкой, как для мачехи, так и для Лавинии, она разбогатела вместе с ними. Её платье из тяжёлого зелёного бархата, в цвет болотных глаз, явно намекало на щедрость работодателей. Капор из серого стриженого меха тоже никто из слуг позволить себе не мог. Как и шерстяной кейп, явно сделанный на заказ под тучную фигуру мистрисс Файен.

Напоследок отметив краем глаза пару охранников позади двуколки сестры, которые внушали куда больше доверия, чем те, что были наняты для моего сопровождения лордом Шерехом, украдкой вздохнула и неспешно пошла навстречу. Лучше не затягивать. Поскорее разберусь с гостями, быстрее вернусь к своим делам.

Подойдя ближе к сестре и останавливаясь на достаточной от неё дистанции, встретилась с Лавинией взглядами. Точёный носик нежданной родственницы едва заметно поморщился, однако когда сестра быстро оглядела меня, в её льдистых глазах вспыхнуло торжество. На холёном лице без труда можно было распознать непоколебимую уверенность в своё превосходстве – она немного моложе (всего на год), значительно прекраснее и богаче меня. Пока. Однако о последнем ей ещё рано знать.

Подавляя в себе желание выставить хотя бы не без причин ненавистную мне гувернантку, я, следуя этикету, заговорила первой:

– С прибытием в Хаул, Лавиния. Надеюсь, твой путь прошёл легко, – мой голос звучал ровно, без видимой враждебности. Это всегда успеется. Для начало стоит удовлетворить любопытство и дать сестре возможность самой сознаться в причине своего приезда.

Лавиния немного напряглась, отметив моё спокойствие и, мягко улыбнувшись самой нежной из улыбок, пропела:

– Благодарю, сестрицы Эвелин, дорога хоть и была длинной, но эти тяготы мне только в радость. Ведь нам, наконец, удалось свидеться.

– Неужели? Мне казалось это последнее, что тебя взволнует, – ответила в тон сестре, при этом добавив щепотку истинных чувств. Мистрисс Файена, замершая подле Лавинии, недовольно поджала губы, тем самым углубляя опутавшие их морщинки, но смолчала.

А вот сама Лавиния сделала вид, будто не поняла мой посыл и прощебетала:

– Полно тебе, сестрица. Как я могла не желать навестить тебя, и лично не убедиться в твоем здравии! – после этих слов сестра резко подалась вперёд, обдавая меня сладким запахом ароматного масла, сжала мои ладони в своих, словно мы сердечные подруги, и снова заговорила: – Тем более сезон уже закончен и у меня появилось свободное время, а главное осталось достаточно средств на такое дальнее путешествие. Папенька нанял мне сопровождение, – радостно поведала Лавиния, а потом картинно надув губки, уже не так довольно продолжила, – но большую их часть не пустили в твои земли. Пришлось ограничиться только двумя личными рыцарями.

После сказанного я покосилась на упомянутых бравых воинов. В этот момент они смотрели на меня как на главную угрозу их хозяйке. С напускным спокойствием держась за эфесы меча, рыцари будто собирались выхватить их в любой миг, чтобы незамедлительно лишить меня рук, так крепко удерживаемых самой Лавинией.

Хм, давно я не купалась в таком потоке враждебности. Уже успела позабыть насколько это… неприятно.

Вот только теперь всё изменилось. Я была не одна, я находилась на своей земле и я…. больше не слаба. Потому ответив каждому рыцарю тяжёлым, многообещающим взглядом, под которым они стушевались, вернула своё внимание Лавинии, чтобы с убийственным спокойствием поведать:

– Времена неспокойные. Пришли ты заранее письмо или даже вестника, раз благодаря мне со средствами у вас теперь всё хорошо, – не отказала себе в удовольствии напомнить, – то я бы встретила тебя у самой границы.

Отчего-то после моих слов камеристка позади сестры побледнела и подступила к ней ближе. Словно собиралась ту незамедлительно защищать, при том, что угрозы от меня не исходило.

– Но я посылала тебе известие с точной датой своего прибытия, – невинно захлопала пушистыми ресницами Лавиния, бросая короткий взгляд мне за спину. После чего сама поспешила найти оправдание: – Видимо оно затерялось.

– Видимо, – не стала спорить, а затем выудила свои ладони из капкана пальцев сестры и сказала: – Что ж, хватит вести беседы у порога. Прошу в мой дом. Обед скоро будет подан.

Напоследок едва было не сказала: «Чувствуйте себя как в гостях». Желанная колкость так жгла язык, что пришлось его слегка прикусить, после чего развернуться и… наткнуться на нежданную картину.

Не знаю как долго, но, оказывается, позади меня собралось не меньше народа, чем за спиной сестры. У самых ступеней стояла Тамилла, такая же мрачная, как Хаул при нашей с ним первой встрече. Её пронизывающий взгляд не сходил с гувернантки Лавинии и без лишних слов обещал все муки Теневого разлома, если та попытается проявить неуважение. Неподалёку от экономки замер Эйсисс. Пусть рядом с магом земли после открывшей правды о Дастине, чувствовалась неловкость, которую, в прочем, пообещала уладить Бетси (чья макушка сейчас торчала из-за плеча Эйсисса), заварившая зелье из недопонимания, при первой же необходимости он оказался рядом. Оставшись безучастным к красоте заезжей аристократки, геомант буравил взглядом охрану Лавинии. Кажется, прикидывая, как быстро он сможет буквально закопать тех в землю, если они сделают хоть одно неверное движение.

Картину дополнили постоянные работники поместья. И пусть все выглядели довольно-таки внушительно, однако большее впечатление производил тот, кто бесшумно стоял за мной всё это время. При том находясь слишком уж близко ко мне.

Не знаю, как Дастин так быстро сменил дорожный наряд на робу ассасина, но глядя на внушительную тень с говорящими символами на повязке, скрывающей нижнюю часть лица, стала понятна тихая паника мистрисс Файен. Когда за спиной собеседника возникает бесшумный убийца и смотрит на тебя поверх головы своего хозяина, струхнёт кто угодно.

Одна лишь Лавиния оставалась спокойна, без задней мысли доверяя свою безопасность охране. Воистину неведенье – благо. Пока рыцари мысленно прикидывали как будут противостоять неожиданно серьёзным противникам, их подопечная считала, что ситуация полностью под контролем.

Чувство небывалого тепла и защищенности разлилось по каждой частичке моего тела. Такое неведомое, волнующе приятное ощущение заставило украдкой улыбнуться. После чего я протянула руку своему ближайшему охраннику, тем самым делая вид, будто с самого начала знала о его присутствие, и приказала:

– Идём.

Мой опасный и очень личный телохранитель склонил голову, повинуясь, затем принял мою ладонь и повёл меня к особняку. Жар нашей связи резко ударил по нервам и принялся циркулировать между нами, не обращая внимания на перчатки Дастина. Он делал меня слабой, заставляя надеяться на кого-то кроме себя. Но этот жар так же дарил мне небывалую силу, потому что теперь был тот, кто всегда окажется рядом и убедится: я не оступлюсь на глазах стервятников.