– Хорошо, Роджер, – медленно проговорил я, – ты получить Уинтропа.

Он посмотрел мне прямо в глаза, потом заговорил спокойным голосом:

– Ты должен разыскать его. Я посылаю Морриса в Канаду запускать завод, а сам лечу на побережье начинать производство.

– А где он?

– Не знаю, – ответил Форрестер. – Я слышал, что последний раз Уинтропа видели в Нью-Йорке, но когда я попытался разыскать его сегодня утром, выяснилось, что никто не знает, где он. Похоже, он исчез.

Когда мы проезжали Куинсборо Бридж, лимузин тряхнуло и меня отбросило в угол. Я уже пожалел о своем решении ехать сюда. В районе Куинз было что-то такое, что угнетало. Робер умело вел машину в потоке транспорта, а я смотрел в окно. Внезапно я почувствовал раздражение к Монике за то, что она живет здесь.

Автомобиль свернул на стоянку, и я узнал дома. Они совсем не изменились, разве что поблекли и потемнели газоны, которые были зелеными, когда я приезжал сюда летом.

– Подожди меня, – сказал я Роберу, поднялся на три ступеньки и нажал звонок.

Дверь открылась, в дверях стояла маленькая девочка и смотрела на меня. Ее темные глаза были серьезными.

– Джо-Энн? – неуверенно спросил я.

Она молча кивнула. Я посмотрел на нее. Да, дети напоминают вам, что годы проходят. Они растут и тем самым отсчитывают ваши годы более точно, чем часы. Когда я видел ее последний раз, она была еще крошка.

– Я Джонас Корд, – сказал я. – Твоя мама дома?

– Входите, – произнесла девочка звонким голоском. Я прошел за ней в гостиную. – Садитесь, мама одевается, она сказала, что это недолго.

Я сел, а Джо-Энн, устроившись в кресле напротив, посмотрела на меня своими большими серьезными глазами, но ничего не сказала. Я почувствовал себя неловко под этим взглядом и закурил. Она посмотрела на мою руку, держащую потухшую спичку, которую я не знал, куда деть, и указала на столик справа от меня.

– Пепельница вон там.

– Спасибо.

Она продолжала молча разглядывать меня. Я затянулся, немного помолчал и спросил:

– Ты меня помнишь, Джо-Энн?

Она внезапно смутилась и чисто женским жестом поправила юбку на коленях.

– Да.

– Когда я видел тебя прошлый раз, ты была, примерно, такая, – сказал я, подняв ладонь от пола на уровень своего колена.

– Я знаю, – прошептала она, отведя взгляд. – Вы стояли на ступеньках и ждали, когда мы придем домой.

Я протянул ей сверток, который держал подмышкой.

– Я принес тебе подарок. Это кукла.

Она взяла сверток, уселась прямо на пол и развернула его. В ее глазах заиграла улыбка. Она подняла куклу и посмотрела на меня.

– Какая хорошенькая!

– Я так и думал, что тебе понравится.

– Очень нравится, – глаза ее снова стали серьезными. – Спасибо.

В этот момент в комнату вошла Моника. Джо-Энн вскочила и подбежала к ней.

– Мама! Посмотри, что мне принес мистер Корд.

– Очень любезно с твоей стороны, Джонас, – сказала Моника.

Я поднялся. Мы стояли друг против друга. Моника демонстрировала поистине королевское самообладание. На ней было вечернее черное платье, темные волосы спускались до плеч.

Раздался дверной звонок. Это пришла няня, и Джо-Энн сразу принялась показывать ей куклу, забыв даже попрощаться с нами, когда мы уходили из дома.

Робер стоял возле автомобиля, ожидая нас.

– Робер! – воскликнула Моника, протягивая руку. – Рада видеть тебя.

– Я тоже рад видеть вас, мисс Моника, – ответил он, наклоняясь к ее руке.

Мы поехали назад в Манхэттен, и я разглядывал в окно унылый пейзаж Куинз.

– Почему ты живешь здесь? – спросил я.

Моника достала сигарету и подождала, пока я зажег спичку.

– Когда погода хорошая, Джо-Энн может играть на улице, и я не боюсь, что с ней что-то случится. А кроме того, проживание здесь недорогое, мне по карману.

– Насколько я слышал, дела у тебя идут хорошо. Если ты хочешь жить в пригороде, то почему бы не переехать в Вестчестер? Там очень хорошо.

– Это слишком дорого, таких денег я не зарабатываю. Я ведь не редактор, а только заведую канцелярией в журнале.

– Зато выглядишь как редактор.

Моника улыбнулась.

– Не знаю, расценивать ли твои слова как комплимент, но сотрудники журнала «Стиль» стараются выглядеть так, как их представляют себе читатели.

Я посмотрел на Монику. «Стиль» был одним из наиболее преуспевающих журналов мод, рассчитанных на молодых женщин.

– А почему ты до сих пор не редактор?

– До этого мне остался один лишь шаг, – рассмеялась Моника. – Мистер Хардин бизнесмен старой закалки. Он считает, что каждый редактор должен прежде хорошо изучить техническую сторону дела. Но он пообещал, что следующая вакансия будет моя.

Я знал старого Хардина. Обычно он расплачивался обещаниями, а не долларами.

– И как давно он тебе это обещает?

– Уже три года, но я надеюсь, что ждать осталось недолго. Он собирается выпускать киножурнал, но пока нас сдерживает проблема финансирования.

– И чем ты там будешь заниматься?

– Буду редактором светской хроники. Ну ты знаешь, пикантные истории из жизни звезд и тому подобное.

– Но тебе для этого нужно находиться в Голливуде.

– Я тоже так думаю, – кивнула Моника, – но у Хардина еще нет денег, так что всему свое время.

Моника опустила чашку с кофе и улыбнулась мне.

– Это был чудесный обед, Джонас, и тебе удалась роль обаятельного хозяина. Теперь скажи, почему ты пригласил меня?

– Разве обязательно должна быть какая-то причина?

Моника покачала головой.

– Не обязательно, но я тебя знаю. Когда ты обаятелен, значит, тебе что-то надо.

– Я только что вернулся из Англии, – тихо сказал я. – Там я встретился с твоей матерью.

Глаза Моники потухли.

– Встретился?

– Да, и она мне очень понравилась.

– Такое вполне возможно, насколько я ее помню, – в голосе Моники прозвучали нотки раздражения.

– У тебя, должно быть, замечательная память, ведь тебе было столько же лет, сколько сейчас Джо-Энн.

– Некоторые вещи не забываются. Например, когда мама все время говорит тебе, что она тебя любит, а потом в один прекрасный день исчезает и больше не возвращается.

– А что если она ничего не могла поделать, если у нее были для этого серьезные причины?

– Какие причины? – презрительно бросила Моника. – Я бы не смогла бросить Джо-Энн.

– Если ты напишешь матери, она сумеет тебе все объяснить.

– А что именно? – холодно спросила Моника. – Что она влюбилась в мужчину и сбежала с ним? Это я могу понять. Но я не могу понять другого. Почему она не взяла меня с собой? По-моему, здесь только одна причина – я ей была не нужна.

– Ты можешь не знать своей матери, но ты должна знать своего отца. Ты знаешь, как он может ненавидеть, когда кто-то становится на его пути.

Глаза Моники смотрели на меня в упор.

– Например ты?

– Например я. Когда той ночью вы оба пришли в отель в Лос-Анджелесе, он думал о тебе или о том, как бы содрать с меня побольше денег?

Некоторое время она молчала, потом глаза ее подобрели.

– И что-то похожее произошло с моей матерью?

– Да, что-то похожее, – тихо сказал я.

Моника опустила взгляд на скатерть. Когда она подняла голову и снова посмотрела на меня, глаза ее уже были ясными.

– Спасибо, Джонас, что ты рассказал мне об этом. Как бы то ни было, мне стало легче.

Подошедший официант снова наполнил наши чашки кофе.

– Ну вот и хорошо, – сказал я. – А кстати, ты не видела отца в последнее время?

Она покачала головой.

– Около двух лет назад он приехал ко мне на обед и взял взаймы тысячу долларов. Вот тогда я и видела его в последний раз.

– А ты не представляешь, где его можно найти?

– Зачем?

– У меня есть для него хорошая работа в Канаде, но похоже, он пропал.

Моника удивленно посмотрела на меня.

– Ты хочешь сказать, что дашь ему работу после всего, что он тебе сделал?