– Миссис Корд, вы забыли свою сумочку. – Не глядя на Карла, Рина повернулась за сумочкой. – Я положил туда фотографии на память о нашей встрече.

Из раскрытой сумочки бесстыдно выпячивались фотографии.

– Я не нуждаюсь в них, – сказала Рина, протягивая фотографии Карлу.

– Ну почему же, оставьте себе, у нас есть негативы.

Она медленно подняла взгляд на Карла. Он улыбался.

– Может быть, вы выпьете чашечку кофе, пока мы поговорим о делах? – вежливо спросил Карл.

Негативы стоили ей десять тысяч долларов. Перед тем, как покинуть комнату, она сожгла их в пепельнице. Из отеля Рина сразу послала Неваде телеграмму.

«Я одинока. Мне страшно как никогда. Ты по-прежнему мой друг?»

Ответ с чеком на пять тысяч долларов пришел на следующий день.

Сидя в лимузине, взбиравшемся на вершину холма, она теребила в руках телеграмму, перечитывая ее. Текст был типичен для Невады, но это был уже не тот Невада, которого ей хотелось увидеть.

«Я по-прежнему твой друг. Невада».

Невада сидел у себя в офисе, откинувшись в кресле, и крутил головой по сторонам. Атмосфера была напряженной. Лицо Дэна Пирса расплывалось в улыбке.

– Дело на этот раз не в деньгах, Берни, – сказал он. – По-моему, просто момент очень подходящий. Давайте снимем картину про Дикий Запад, и она долгие годы будет пользоваться успехом.

Норман наклонился над столом, теребя в руках сценарий. На лице его отражались целая гамма чувств.

– Это не просто сценарий, поверь мне, Дэн, – сказал он и обернулся к Ван Элстеру за поддержкой. – Нам кажется, что это великая вещь.

– Это одна из величайших вещей, которые я читал, – кивнул директор лысой головой.

– А тогда из-за чего сыр-бор? – спросил Дэн.

Норман покачал головой.

– По-моему, момент как раз неудачный, немое кино уже отходит на задний план. У Уорнера скоро выходит звуковой фильм «Огни большого города». Некоторые думают, что когда он выйдет, немое кино вообще отомрет.

Пирс расхохотался.

– Чепуха, кино есть кино. А если вы хотите послушать, как актеры болтают, то идите в театр. Вот там болтовня так болтовня!

Норман повернулся к Неваде, в голосе его звучали отеческие нотки:

– Послушай, Невада. Мы когда-нибудь обижали тебя? С того дня, как ты пришел к нам, мы всегда относились к тебе хорошо. Если все дело в деньгах, то назови сумму.

– Дело не в деньгах, Берни, – Невада улыбнулся, – и ты знаешь это. Десять тысяч в неделю вполне достаточно для любого мужчины, даже если налоги подскочили до семи процентов. Что же до сценария, то это первая стоящая вещь, которую я прочитал здесь.

Норман потянулся за сигарой, а Невада откинулся на спинку кресла. Он вспомнил, когда впервые услышал об этом сценарии. Это было в прошлом году во время съемок «Стрельбы на закате».

Один из сценаристов, молодой человек в очках, с очень белой кожей, подошел к нему и равнодушно спросил:

– Можно вас на минутку, мистер Смит?

Невада отвернулся от гримера.

– Ну конечно... – он замялся.

– Марк Вайс, – подсказал ему сценарист.

– Конечно, Марк. Чем могу быть полезен?

– У меня тут сценарий, вы не посмотрите? Я потратил на него два года. Это о последних налетчиках с Юго-Запада. По-моему, в нем есть кое-что новенькое.

– С удовольствием посмотрю, – согласился Невада.

Тяжело быть звездой. Каждый несет сценарий и хочет, чтобы именно ты прочитал его, потому что это само совершенство.

– Как ты назвал его?

– «Предатель», – ответил Марк, протягивая рукопись.

Пачка листов оказалась довольно увесистой. Невада посмотрел на последнюю страницу и в сомнении поднял глаза на Марка. Сценарий был почти в три раза длиннее обычного.

– Великоват, не правда ли?

– Вы правы, великоват, – кивнул Вайс, – но из песни слова не выкинешь. Все, что здесь написано, – правда. Последние два года я рылся в подшивках газет со всего Юго-Запада.

Невада повернулся к гримеру.

– И что там у тебя происходит? – бросил он через плечо Вайсу.

– Это история о налетчике, который однажды исчез, так что с тех пор никто о нем ничего не слышал. За ним была погоня. Никто не знает, что с ним случилось, поэтому подумали, что он просто умер в горах.

– Новая история – это всегда неплохо. Люди устают от одних и тех же героев. А как его звали?

– Сэнд, – ответил Вайс. – Макс Сэнд.

Невада выронил сценарий. Он почувствовал, что краснеет.

– Как ты сказал? – глухо переспросил он.

– Макс Сэнд. Мы можем поменять имя, но оно настоящее.

Невада потряс головой и посмотрел на лежащий на полу сценарий. Вайс быстро нагнулся и подобрал листы.

– Вам плохо, мистер Смит? – спросил он с участием.

Невада глубоко вздохнул, чувствуя, как спокойствие возвращается к нему. Взяв сценарий, он выдавил из себя улыбку. В глазах Вайса промелькнуло облегчение.

– Благодарю вас, мистер Смит, – сказал он.

Целую неделю Невада не мог заставить себя прочитать сценарий. Ему казалось, что если он начнет читать его, то выставит себя на всеобщее обозрение. Но как-то вечером после ужина он застал в библиотеке Ван Элстера, увлеченно читающего рукопись.

– И долго уже ты изучаешь его? – спросил директор, указывая на сценарий.

Невада пожал плечами.

– Примерно неделю. Ты же знаешь этих писателей – тащат и тащат свои произведения, а ты читай их. Ну, что скажешь?

Ван Элстер медленно отодвинул сценарий.

– Он не просто хороший, он великолепный. Я хотел бы быть директором фильма, снятого по нему, если, конечно, ты примешь участие.

Поздно ночью у постели Невады горела лампа. Конечно же, он понял, что имел в виду директор. Вайс с большой глубиной изобразил человека, жившего в полном одиночестве, чья философия корнями уходила в боль и печаль. В его преступлениях не было никакой романтики, они представляли собой лишь отчаянную борьбу за выживание. Он понял, что картина должна быть сделана. Сценарий был слишком хорош, чтобы пройти мимо него. И участвовать в фильме должен был он, Невада, хотя бы из чувства самозащиты. Если бы сценарий попал кому-то другому, то кто знает, не захотелось ли бы ему поглубже разобраться в жизни Макса Сэнда.

На следующее утро он купил у Вайса сценарий за тысячу долларов.

Мысли Невады вернулись к действительности.

– Давайте-ка отложим его на год, – предложил Берни Норман. – К тому времени мы уже точно будем знать, каким путем идти.

Дэн Пирс посмотрел на него. Невада знал этот взгляд. Он означал, что Пирс уже на пределе.

– Чаплин и Пикфорд совершенно правы в своей идее создать Союз артистов, – сказал Невада. – По-моему, это единственный путь для звезды – сниматься именно в тех картинах в которых она хочет.

Выражение глаз Нормана изменилось.

– У них был не очень удачный год, они немного сдали.

– Может быть, – сказал Невада, – время покажет.

Норман посмотрел на Пирса, затем на Неваду.

– Ладно, я согласен. Даю на картину пятьсот тысяч, а вы оплатите все издержки, превышающие эту сумму.

– Издержки выльются еще в полтора миллиона. Где Невада возьмет такую кучу денег? – спросил Пирс.

– Там же, где и мы, в банке. С этим у него не будет проблем, я помогу ему. Вы – владелец картины. Все, что нужно нам, – это вернуть свои деньги, плюс процент с проката, – сказал Норман. – Это лучше, чем Союз актеров. Ты же видишь, насколько мы искренне хотим работать с тобой, Невада. По-моему, у тебя нет причин не доверять нам.

Невада, однако, смотрел на вещи трезво. Если картину ждет неудача, должником банка будет он, а не Норман. Он потеряет все, что имеет, и более того. Он взглянул на сценарий, решение тяжким грузом давило на сердце.

Отец Джонаса сказал ему однажды, что нельзя испытать радость выигрыша, играя на чужие деньги, и что нельзя сорвать куш, делая маленькие ставки. Эту картину нельзя было упустить, он чувствовал это.