В это время в спальню вошел Макаллистер.

– Уже почти шесть, Джонас, – объявил он. – Сколько можно заставлять их ждать? Дэн только что говорил с Дэвидом Вулфом. Он сказал, что Норман грозится уйти.

– Я присоединюсь к вам как только надену брюки. – В этот момент зазвонил телефон. – Возьми трубку, – попросил я Макаллистера.

– Так что насчет изменений? – спросил Форрестер.

– Поезжайте на аэродром и обсудите это с Моррисом.

– Это Лос-Анджелес, – сказал Макаллистер, прикрывая рукой трубку. – У нас нет времени.

Я посмотрел на него.

– Скажи, что я уехал на собрание. В течение двух часов меня можно будет найти в кабинете Нормана.

Начинало холодать, и девушки, выходившие из своих квартир на Парк-авеню в летних платьях, кутали плечи в меховые накидки. На Шестую авеню тоже высыпали девушки, но они не садились в такси, а спешили к метро, радуясь, что рабочий день окончен.

В Нью-Йорке жизнь била ключом, рассеивая дух депрессии витающий над страной. Несмотря на причитания Уолл-стрит, полным ходом шло строительство офисов и дорогого жилья. Если предполагалось, что у всех кончились деньги, то почему здесь до сих пор жило так много дорогих проституток? Деньги не кончились, просто все попрятались по норам, зарылись в землю, как кроты, высовываясь только в случае небольшого риска и крупных доходов.

На Шестой авеню объявления были развешаны прямо на дверях контор по найму рабочей силы. Черные доски с написанными маслом списками профессий выглядели мрачновато, дешевые двухдолларовые проститутки уже вышли на вечернюю охоту.

Одна из них, стоявшая в сторонке, посмотрела на меня. У нее были большие, усталые, умные глаза. Проходя мимо, я услышал, как она прошептала, почти не разжимая губ:

– Ты будешь сегодня первый, сладенький. – Я улыбнулся, она восприняла это как знак одобрения: – Пошли со мной, – быстро прошептала она, – я научу тебя таким вещам, которые ты не проходил в школе.

Я остановился, продолжая улыбаться.

– Не сомневаюсь, что научишь.

Макаллистер и Дэн остановились в нескольких шагах впереди. Женщина бросила на них быстрый взгляд и повернулась ко мне.

– Скажи друзьям, что для всех будет скидка. Пять долларов.

Я вытащил из кармана доллар и сунул ей.

– Как-нибудь в другой раз. Хотя мои учителя вряд ли одобрили бы это.

Она взглянула на доллар, и легкая усмешка промелькнула в ее усталых глазах.

– Такие парни, как ты, только портят девочек, так они могут разлениться.

Она скрылась в кафе, а мы зашли в вестибюль нового здания Американской радиовещательной корпорации в Рокфеллеровском центре.

Когда мы входили в кабинет, где проходил совет директоров, я все еще улыбался. Норман сидел во главе длинного стола, справа от него устроился Дэвид Вулф, а слева человек, которого я встречал на студии, – казначей компании. Далее за столом располагались наши директора, два брокера, банкир и бухгалтер.

Макаллистер и Дэн уселись на другом конце стола, оставив место в торце для меня.

Поднялся Берни Норман.

– Минутку, мистер Корд, – сказал он. – Это собрание директоров, и я не собираюсь сидеть с вами за одним столом.

Я достал сигарету и закурил.

– Тогда можете идти, – тихо сказал я. – В любом случае, после этого собрания делать вам здесь будет нечего.

– Господа, господа, – встрял Макаллистер. – Так нельзя вести серьезные переговоры. Нам следует обсудить важные вопросы, касающиеся будущего компании. Мы не можем решать их в атмосфере недоверия.

– Недоверия! – воскликнул Норман. – Вы хотите, чтобы я доверял ему? И это после того, как он за моей спиной украл у меня компанию?

– Акции продавались на бирже, и я купил их, – сказал я.

– А по какой цене? – заорал Норман. – Сначала вы сбили цену, а потом скупили акции, приобрели их ниже стоимости. Вас совершенно не заботило, какой вред вы наносите компании. И теперь вы приходите ко мне и ждете, что я продам вам свои акции по таким же бросовым ценам.

Я улыбнулся про себя. Торговля началась. Старик думает, что лучший способ добиться своего – это надавить на меня. Вопрос о правомочности моего присутствия на собрании уже был забыт.

– Цена, которую я предлагаю, вдвое выше рыночной.

– Вы сами создали рынок.

– Компанией управлял не я, а вы, и последние шесть лет она терпела убытки.

Норман выбежал из-за стола.

– А у вас дела пойдут лучше?

– Если бы я думал иначе, то не истратил бы более семи миллионов.

Некоторое время он зло смотрел на меня, потом вернулся на свое место и сел в кресло. Взяв ручку, он положил ее перед собой.

– Собрание директоров компании «Норман Пикчерз» объявляется открытым, – произнес Берни спокойно и взглянул на племянника. – Дэвид, пока не избран новый секретарь, ты будешь выполнять его обязанности. Кворум у нас есть. Присутствует также мистер Корд. Пометь, Дэвид, что мистер Корд приглашен директорами, несмотря на возражения президента компании. – Берни посмотрел в мою сторону, ожидая моей реакции. Но я промолчал. – Переходим к первому вопросу, – продолжил он. – К выборам должностных лиц компании на будущий год.

Я кивнул Макаллистеру.

– Господин президент, – сказал он, – я предлагаю отложить выборы, пока вы с мистером Кордом не решите вопрос о продаже ваших акций.

– А почему вы думаете, что я собираюсь продавать их? Я продолжаю твердо верить в свою компанию. У меня есть планы, обеспечивающие ей в будущем успех, и если ваши люди думают, что смогут помешать мне, то я втяну вас в такую войну голосов, какая вам и не снилась.

В ответ на эту речь улыбнулся даже Макаллистер. Ведь у него уже был сорок один процент голосов.

– Если президента, так же как и нас, заботит будущее компании, – вежливо начал Макаллистер, – то он наверняка представляет, какой ущерб причинит эта война голосов, выиграть которую у него нет шансов.

На лице Нормана промелькнула хитрая улыбка.

– Я не такой глупый, как вы думаете. Весь сегодняшний день я занимался делами и заручился обещаниями акционеров поддержать меня в случае борьбы. Пока я жив, я не отдам свою компанию, которую создал собственным горбом, Корду, чтобы он смог подарить побольше денег своим друзьям нацистам. – Он с пафосом стукнул кулаком по столу. – Даже если он предложит мне за акции семь миллионов.

Сжав от злости губы, я вскочил.

– Хотелось бы спросить у мистера Нормана, если я предложу ему семь миллионов, он что, пожертвует их в фонд освобождения евреев?

– Не ваше дело, мистер Корд, что я собираюсь делать со своими деньгами, – крикнул Берни через стол. – Я не так богат, как вы, все что у меня есть – это акции моей компании.

– Мистер Норман, – улыбнулся я, – будьте любезны, зачитайте собранию список ликвидного имущества и вкладов, оформленных как на ваше имя, так и на имя вашей жены.

Берни выглядел растерянным.

– Список? Какой список?

Я посмотрел на Макаллистера. Он достал из портфеля лист бумаги и протянул мне. Я начал читать.

– Вклады на имя Мэй Норман: Национальный банк в Бостоне – миллион четыреста тысяч, банк «Манхэттен» в Нью-Йорке – два миллиона сто тысяч, «Пайонир Траст Компани» в Лос-Анджелесе – семьсот тысяч, «Леман Брозерз» в Нью-Йорке – три миллиона сто пятьдесят тысяч и прочие мелкие вклады по всей стране на шестьсот-семьсот тысяч. Кроме того, миссис Норман владеет тысячью акров земли в Вествуде, рядом с Беверли-Хиллз. По самым скромным оценкам, каждый акр оценивается в две тысячи долларов.

Берни уставился на меня.

– Где вы взяли этот список?

– Какая разница, где я его взял?

Старик повернулся к племяннику.

– Вот видишь, Дэвид, – громко сказал он, – как хорошая жена бережет деньги.

Если бы он не был таким жуликом, то я бы рассмеялся. По выражению лица Дэвида было ясно, что он ничего не знал об этих вкладах.

Норман повернулся ко мне.

– Вы полагаете, что если моя жена сумела отложить немного денег, это дает вам право обвинять меня?