Маргарет Брэдли лениво посмотрела на тетрадки, разложенные на столе. Они были испещрены каракулями ее учениц. Она сердито оттолкнула их в сторону, поднялась, подошла к окну и выглянула. Как она устала от этой повседневной нескончаемой рутины.

Вглядываясь в опускающиеся вечерние сумерки, она подумала о том, что до сих пор нет письма от Салли. Уже более двух недель от нее не было вестей, а обычно письма приходили регулярно раз в неделю. Может быть, Салли нашла кого-нибудь еще? Другую подругу, с которой делится своими интимными секретами.

Раздался неуверенный стук в дверь.

– Да?

– Для вас заказное письмо, мисс Брэдли, – раздался из-за двери дребезжащий голос привратника Томаса.

Она быстро распахнула дверь и схватила письмо.

– Большое спасибо, Томас, – сказала она, закрывая дверь. Маргарет взглянула на зажатое в руке письмо, и ее охватила радость – это был почерк Салли. Она подошла к столу и торопливо вскрыла конверт.

Дорогая Пегги!

Вчера я вышла замуж...

Стук в дверь был настолько тихим, что она сначала не услышала его, потом он прозвучал несколько громче. Маргарет подняла голову от стола.

– Кто там? – спросила она хриплым голосом.

– Рина Марлоу, мисс Брэдли. Можно к вам на минутку?

Учительница лениво встала из-за стола.

– Подожди немного.

Она прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало: глаза покраснели и припухли, губная помада размазалась. Выглядела она явно старше своих двадцати шести лет. Маргарет открыла воду, смыла макияж и снова взглянула в зеркало. Десять лет они были неразлучны с Салли, а теперь все кончено.

Приведя себя в порядок, она вышла из ванной, подошла к двери и распахнула ее.

– Входи.

Рина взглянула на лицо учительницы. Похоже было, что та недавно плакала.

– Извините, что беспокою вас, я могу зайти попозже.

Учительница покачала головой.

– Ничего, все в порядке, – она подошла к столу и села. – В чем дело?

Рина тихонько стояла возле двери.

– Я хотела узнать, можно мне не ходить на танцы в субботу?

Маргарет не поверила своим ушам и удивленно уставилась на ученицу. Для всех девочек было страшным наказанием пропустить субботние танцы. Что угодно, только не это. Ведь только на эти танцы было разрешено приходить мальчикам.

– Не понимаю.

Рина опустила глаза.

– Просто я не хочу идти на танцы.

Учительница не могла понять, в чем дело. Ведь не потому же она не хотела идти на танцы, что не нравилась мальчикам. Как раз наоборот. Эта стройная блондинка всегда бывала окружена толпой поклонников. Она была из хорошей семьи, фамилия Марлоу была известна в Бостоне, ее вдовый отец был банкиром.

– Очень странная просьба, объясни причину.

Рина стояла молча, по-прежнему уставившись в пол.

Маргарет выдавила из себя улыбку.

– Подойди сюда, – дружелюбно сказала она. – Расскажи мне, в чем дело, я не намного старше тебя, чтобы не понять.

Рина подняла голову, и учительницу удивил неподдельный страх, застывший в глазах девушки.

Маргарет вышла из-за стола, взяла Рину за руку и подвела к стулу.

– Ты чего-то боишься? – ласково спросила она.

– Я не хочу, чтобы они лапали меня, – прошептала Рина.

– Они? Кто?

– Мальчики. Они хотят прикасаться ко мне, а меня это раздражает. Если бы они просто танцевали и разговаривали, а то они всегда хотят пощупать.

– Какие мальчики? – в голосе учительницы прозвучала строгость. – Мы запретим им приходить сюда.

Внезапно Рина поднялась.

– Мне лучше уйти, – взволнованно сказала она, – я не думала, что все так обернется.

– Подожди, – командным тоном остановила ее учительница.

– А кто-нибудь из них делал что-нибудь еще, кроме как... ну кроме как трогал тебя? – Рина покачала головой. – Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Думаю, ты понимаешь, что все мальчики одинаковы?

Рина кивнула.

– В твоем возрасте я чувствовала то же самое.

– Вы тоже? – спросила Рина. Голос ее прозвучал доверительно. – А я думала, что одна такая. Ни у кого из девочек нет такого чувства.

– Они дуры, – зло выкрикнула учительница, но быстро взяла себя в руки. – Я как раз собиралась пить чай, не хочешь со мной?

– Если вас не затруднит, – замялась Рина.

– Совсем нет, располагайся, чай сейчас будет готов. Маргарет прошла на маленькую кухню, наклонилась над чайником и, к своему удивлению, заметила, что мурлычет под нос.

– Я думаю, что ей было бы полезно провести лето в Европе, – сказала Маргарет Брэдли.

Гаррисон Марлоу откинулся в кресле и посмотрел на учительницу, сидящую напротив него за обеденным столом. Ее вид вселил в него уверенность. Симпатичная женщина, около тридцати. Строгая, почти мужская одежда подчеркивала ее профессию. У нее не было тех глупых манер, которыми отличались многие современные женщины. Никакой вертлявости – серьезная и деловая.

– Мы с женой часто говорили о поездке Рины в Европу, – начал Гаррисон.

– Считается, что девушка не полностью закончила свое образование, если не провела некоторое время в Европе, – уверенно сказала учительница.

Марлоу кивнул. Он всегда чувствовал ответственность за воспитание дочери. И тем не менее, отчетливо понял это всего несколько месяцев назад, когда, придя домой, застал в гостиной Рину. На ней было темно-синее платье, в котором она выглядела старше своих лет. В полумраке гостиной ее белокурые волосы сверкали.

– Привет, папа.

– Рина! – воскликнул он. – Что ты делаешь дома?

– Я подумала, как тяжело тебе приходить в этот огромный пустой дом и чувствовать себя одиноким. Поэтому я отпросилась на несколько дней из школы.

– А как же твои занятия?

– Я без труда нагоню.

– Но...

– Неужели ты не рад мне, папа? – оборвала его Рина.

– Конечно, рад, – быстро ответил он.

– Тогда почему ты не поцеловал меня? – она подставила щеку.

Гаррисон поцеловал ее, а когда выпрямился, Рина обняла его.

– А теперь я тебя поцелую.

Она поцеловала его в губы и рассмеялась.

– Какие колючие у тебя усы.

– Ты всегда говорила это, еще с тех пор, когда была маленькой девочкой.

– Но я давно уже не маленькая девочка, правда?

В темно-синем платье она выглядела почти женщиной – прекрасной женщиной.

– Думаю, что нет.

Рина повернулась к буфету.

– Тебе, наверное, захочется выпить перед обедом? Гаррисон подошел к буфету. Там стояли бутылки с напитками, а в ведерке был наколот лед.

– А что у нас на обед? – спросил он.

– Я велела Молли приготовить твое любимое блюдо: жареного цыпленка и пирожки с картофелем.

– Отлично, – Гаррисон потянулся за бутылкой виски, но Рина остановила его.

– Разве ты не хочешь мартини? Ты уже давно не готовил его.

Гаррисон слегка замялся и взял бутылку джина. И только повернувшись к столу, он понял, что держит в руках два стакана. Привычка сработала автоматически. Он захотел поставить один стакан назад в буфет.

– Можно мне, папа? Мне ведь уже шестнадцать. У нас многим девочкам родители разрешают выпить коктейль перед обедом.

Он посмотрел на нее, затем отлил половину из одного стакана в шейкер и протянул стакан Рине.

– Великолепно, – сказала она то же самое слово и тем же тоном, как его обычно произносила его жена.

Он почувствовал, как слезы непроизвольно навернулись на глаза, и опустил голову, чтобы Рина не заметила его состояния. Рина потянула его за рукав, он посмотрел на нее и увидел глубокое сочувствие в ее глазах. Гаррисон позволил ей усадить себя на диван рядом с ней.

В этот момент он не был отцом. Он был просто одиноким мужчиной, рыдавшим на груди матери, жены, дочери. Он почувствовал, как молодые сильные руки Рины обняли его за плечи, а пальцы ласково гладили волосы.

– Бедный папа, – шептала она, – бедный папа.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Осталось лишь ощущение прикосновения его щеки к ее упругой груди. Он смущенно поднял голову.