– Давай, старый ублюдок, попудри мне мозги, – улыбнулась ему в ответ Рина.

Норман залился счастливым смехом.

– Вот теперь я вижу, что ко мне пришла моя девочка.

Рина тоже рассмеялась.

– Так что за отпуск? – спросила она.

– Африка! – торжественно воскликнул Берни. – Самый лучший сценарий о джунглях, который я когда-либо читал со времен «Торговца слоновой костью».

– Я знала это, – сказала Рина, оборачиваясь к Дэвиду, – я знала, что когда-нибудь он предложит мне сыграть женщину-Тарзана.

После ее ухода Дэвид сказал дяде:

– Рина выглядит подавленной.

– Ну и что? – рассердился Норман. – Это просто вопрос времени. – Он встал из-за стола и вплотную подошел к Дэвиду. – До собрания акционеров в марте осталось всего шесть месяцев.

– Вы до сих пор не выяснили, кто играет на понижение наших акций?

– Нет, – покачал головой Берни. – Я пытался это выяснить: у брокеров, гарантов, в банках. Никто ничего не знает. Но курс акций падает каждый день. – Он пожевал незажженную сигару. – Я старался скупить все доли, которые мог, но у меня не хватает денег, и я не в состоянии остановить этот процесс. У меня кончились и те деньги, которые удалось занять.

– Может быть, курс поднимется, когда мы объявим об участии Рины в новой картине? Все знают, что она приносит прибыль.

– Я тоже надеюсь на это. Мы всюду терпим убытки, даже в кинотеатрах. – Норман вернулся к креслу и опустился в него. – Наверное, я совершил ошибку. Не надо было их покупать. Для выпуска акций я занял деньги в банках. Фильмы – вот настоящее имущество! Не надо было десять лет назад слушать этих шельмецов с Уолл-стрит. А теперь я продал свою компанию и даже не знаю, кто ею владеет.

Дэвид поднялся.

– Не стоит так волноваться, дособрания еще шесть месяцев, а за это время многое может произойти.

– Да, – мрачно ответил Норман. – Может стать еще хуже.

Дэвид прошел в свой кабинет, уселся за стол и углубился в список недругов, которых Норман нажил за свою жизнь. Список был довольно обширный, но ни у кого из этих людей не было таких денег, которых требовала подобная акция. А кроме того, это, в основном, были люди из кинобизнеса, и они могли отплатить дяде только его же монетой. Таковы были правила игры членов киношного сообщества. Они могли вопить, поливать грязью, но чтобы пойти на такой шаг?..

Вдруг его осенила догадка – Рина. Он взглянул на дверь, и его рука автоматически потянулась к телефону, но он резко отдернул ее. Не было смысла выставлять себя дураком.

В правильности своей догадки он убедился только спустя шесть месяцев, когда Элен поместила Рину в больницу под вымышленным именем после того, как та внезапно заболела сразу после возвращения из Африки, со съемок фильма «Королева джунглей». Он не хотел, чтобы газетчики пронюхали об этом до пуска фильма в прокат.

– Джонас Корд, – горько произнес Норман. – За всем этим стоял Джонас Корд. Почему ты раньше не сказал мне?

Дэвид отвернулся от гостиничного окна, выходившего на Центральный парк.

– Я точно не знал, только предполагал.

– Как бы там ни было, ты в любом случае должен был сказать мне, – ответил Норман, жуя потухшую сигару.

– И что бы это дало? Доказать я этого не мог, а если бы и мог, у вас все равно не было денег бороться с ним.

Норман вынул сигару изо рта, удивленно посмотрел на нее и сердито швырнул на ковер.

– Что я сделал ему, почему он хочет меня разорить? – Дэвид молчал. – Ровным счетом ничего. Только зарабатывал для него деньги. И для чего ему понадобилось перерезать мне глотку? – Берни вытащил из кармана новую сигару и поднес ее к лицу племянника. – Это будет тебе уроком. Никогда не делай другим добро, никогда не зарабатывай деньги для других – только для себя. В противном случае тебе воткнут в спину нож, сделанный из твоего же собственного серебра.

Дэвид посмотрел на покрасневшее от гнева лицо дяди и вспомнил сцену, имевшую место на собрании акционеров. Норман прибыл туда уверенным в себе. Давно уже он не был таким. Процент голосов был примерно тот же, что и каждый год. Беспокоили только те двадцать пять процентов держателей акций, которые обычно присылали бюллетени голосования. Единственное, что их интересовало, это их дивиденды. Их двадцать пять процентов плюс восемь процентов акций, которыми лично владел Норман, обеспечивали ему тридцать три процента голосов.

На собрании присутствовали те же люди, что и обычно: несколько отошедших от дел бизнесменов, несколько изнывающих от скуки женщин, имевших с десяток акций, директора компаний, которые в этот момент оказались в городе, и чиновники из нью-йоркской конторы. И только после того, как были соблюдены все положенные формальности и Норман предложил выдвигать кандидатуры в совет директоров, он почувствовал, что что-то не так. Во время его выступления Дэн Пирс и еще один мужчина, лицо которого показалось знакомым, но имени которого Норман не смог вспомнить, вошли в зал и уселись в первом ряду.

Первый вице-президент, ответственный за торговые операции, добросовестно зачитал составленный Норманом список кандидатур, второй вице-президент, ответственный за работу кинотеатров, добросовестно поддержал предложенные кандидатуры, третий вице-президент, ответственный за зарубежные операции, добросовестно предложил подвести черту под списком кандидатур. И в этот момент поднялся Пирс.

– Господин президент, – сказал он, – у меня есть еще несколько кандидатур на должности директоров компании.

– Вы не имеете права!.. – воскликнул Норман.

– В соответствии с уставом компании, – начал Пирс, – любой держатель акций имеет право предложить столько кандидатур, сколько имеется директоров.

Норман повернулся к вице-президенту по правовым вопросам.

– Что скажете? – Адвокат нервно кивнул. – Ты уволен, чертов ублюдок, – прошептал Норман и повернулся к Пирсу. – Это незаконно, это просто уловка, чтобы помешать работе компании.

Тогда поднялся сидевший рядом с Пирсом мужчина:

– Предложение мистера Пирса абсолютно обоснованное, – сказал он. – Я лично могу подтвердить его законное право выйти с подобным предложением.

В этот момент Норман вспомнил его имя – то был Макаллистер, адвокат Джонаса Корда. Все встало на свои места.

– Надеюсь, вы можете доказать, что являетесь держателем акций? – спокойно сказал Норман.

– Конечно, – улыбнулся Макаллистер.

– Тогда представьте доказательства. Я имею право требовать этого.

– Безусловно, имеете, – ответил Макаллистер и, подойдя к Норману, протянул ему сертификат на владение акциями.

Берни взглянул на него. Это был сертификат на право владения десятью акциями, оформленный на имя Дэна Пирса.

– Это все, что у вас есть? – невинным голосом поинтересовался Норман.

Макаллистер снова улыбнулся.

– Это все, что требуется для доказательства, – ответил он, пресекая попытку Нормана выяснить, каким количеством акций они владеют на самом деле. – Можем мы вносить свои предложения?

Норман кивнул, и Пирс предложил шесть кандидатур на девять директорских мест. Вполне достаточно, чтобы полностью контролировать деятельность компании. Кроме Пирса и Макаллистера, Норман из предложенных кандидатур не знал никого.

Перед началом голосования Макаллистер предъявил собранию документы на сорок один процент голосов – двадцать шесть на имя Джонаса Корда и пятнадцать на различные брокерские конторы. Все шесть кандидатур, предложенных Пирсом, прошли.

Норман взглянул на своих служащих и, не говоря ни слова, вывел из совета шестерых из них. Таким образом, в правлении из «стариков» остался только он, Дэвид и казначей. Собрание закончилось, и Норман объявил, что заседание совета директоров состоится после обеда, после чего молча вышел из зала. Его обычно красное лицо было белым. В дверях его остановил Пирс.

– Берни, мне хотелось бы поговорить с тобой до собрания директоров.

– Я не разговариваю с изменниками, – холодно сказал Норман. – Иди говори с Гитлером. – С этими словами он вышел из зала.