– Отличный у тебя дом, – вежливо произнес Дэвид.

– Хорош, – согласилась Рина, – мы с Элен испытали много приятных минут, обставляя его. – Она подошла к Элен и погладила ее по щеке. – У Элен просто потрясающее чувство цвета. Тебе надо сказать дяде, чтобы он привлек ее к-работе, я уверена, он будет в восторге.

– Рина, – в голосе Элен прозвучали счастливые нотки, – я уверена, что Дэвид пришел говорить не обо мне.

– Я поговорю с дядей, – вежливо сказал Дэвид, – думаю, Элен великолепно справится.

– Вот видишь? – Рина посмотрела на Элен, а затем снова обратилась к Дэвиду: – Вся беда ее в том, что она слишком скромна. А ведь она одна из самых талантливых людей, которых я когда-либо встречала.

С этими словами Рина протянула Элен пустой стакан.

– Налей.

Дэвид бросил быстрый взгляд на пышную грудь Рины. Если она так пьет, то для поддержания формы одного массажа мало. Рина оборвала его размышления.

– Что, старый ублюдок решил предложить мне роль в «Веснушках»?

Дэвид посмотрел на нее.

– Ты должна понять точку зрения моего дяди, Рина, – быстро сказал он. – Ты самое ценное, что есть у компании, и не должна обижаться на дядю за то, что он не предлагает тебе сниматься в ерундовых картинах.

Рина взяла из рук Элен полный стакан.

– Все дело в том, что он подумал, будто я не смогу сыграть. Он думает, что я годна лишь на то, чтобы ходить полуголой по его указке.

– Он считает, что ты великолепная актриса, Рина, таких, как ты, одна на миллион. Он просто заботится о тебе, вот и все.

– Я сама о себе позабочусь, – сердито возразила Рина. – Так буду я играть или нет?

– Будешь.

– Хорошо, – сказала Рина, отхлебнув из стакана, и поднялась с шезлонга; Дэвид понял, что она уже пьяна. – Передай своему дяде, что в следующий раз я приду к нему без лифчика.

– Он будет счастлив, – усмехнулся Дэвид, отставил стакан и тоже поднялся.

– Думаю, он хочет трахнуть меня, – сказала Рина, покачнувшись.

– А кто не хочет? – рассмеялся Дэвид. – Я не ошибусь, если скажу, что, по крайней мере, шестьдесят миллионов мужчин мечтают об этом.

– Но не ты, – сказала Рина, внезапно посмотрев Дэвиду прямо в глаза.

– Кто это сказал?

– Я, – ответила Рина серьезно, – во всяком случае, ты никогда не набивался.

– Напомни мне как-нибудь об этом.

– А почему не сейчас? – спросила Рина, развязывая пояс. Халат распахнулся, и она предстала перед Дэвидом в полной наготе. Он не мог вымолвить ни слова.

– Иди вниз, Элен, – сказала Рина, не сводя взгляда с Дэвида, – и проследи, чтобы обед был готов вовремя.

Когда Элен проходила мимо Дэвида к двери, он поймал ее взгляд. Проживи он даже до ста лет, он не смог бы забыть этот взгляд, полный боли и страдания.

Пока Клод Данбар не встретил Рину Марлоу, у него были лишь три привязанности на свете: его мать, он сам и театр – и именно в такой последовательности. Его «Гамлет» в современных декорациях был самой нашумевшей постановкой Шекспира, когда-либо осуществленной на сцене в Нью-Йорке. Но лишь постановка заурядной пьесы «Веснушки» вознесла его на вершину истинной славы.

В спектакле были заняты три актера – два старателя, живших одиноко на краю громадной пустыни, и молодая девушка, потерявшая память и забредшая к ним в лагерь. Жизнь мужчин превратилась в борьбу: младший пытался защитить девушку от посягательств старшего, а когда ему это удалось, не выдержал и сам согрешил с ней.

В пьесе было много диалогов и совсем мало действия, но тем не менее она уже несколько лет шла на Бродвее. Когда Норман позвонил Данбару и сказал о покупке пьесы и о том, что хочет создать по ней кинофильм с его режиссурой, Данбар был настолько удивлен, что согласился без колебаний. И только по прибытии в Калифорнию он услышал, кто будет играть главную роль.

– Рина Марлоу! – воскликнул он. – Но я полагал, что играть будет Дэвис.

Норман ласково посмотрел на него.

– Уорнер надул меня, – сказал он, понижая голос и переходя на доверительный шепот, – и я подумал о Рине.

– Но ведь есть и другие актрисы, мистер Норман? – спросил Клод, слегка заикаясь, как это было всегда, когда он расстраивался. – К примеру, та, что исполняет эту роль на сцене?

– У нее нет имени, – быстро ответил Норман, – а это очень важно. У Рины не было ни одной картины, которая не принесла бы большие доходы.

– Возможно, – заметил Данбар, – но сможет ли она сыграть эту роль?

– В Голливуде нет лучшей актрисы. Вы режиссер. Поезжайте сегодня к ней домой и сами увидите.

– Мистер Норман...

Но Норман уже взял Данбара за руку и подвел к двери.

– Давайте начистоту, мистер Данбар. Дайте девушке шанс, поработайте с ней немного, и если после этого вы все же будете думать, что она не справится, мы посмотрим, что можно сделать.

Норман был так убедителен, что Клод не сумел возразить и опомнился уже в приемной позади закрытой двери под пристальным взглядом трех секретарш. Он покраснел и, чтобы скрыть замешательство, подошел к секретарше, сидящей у самой двери в кабинет Нормана.

– Будьте добры, – сказал он, – сообщите мне адрес мисс Марлоу.

Секретарша улыбнулась.

– Я могу сделать лучше, мистер Данбар, – эффектно сказала секретарша, снимая телефонную трубку. – Я закажу машину, и она отвезет вас.

Перед тем как поехать к Рине, Клод пошел в кинотеатр и посмотрел последний фильм с ее участием. Он смотрел на экран, и его охватывали одновременно и восторг и ужас. Без сомнения, мисс Марлоу была прекрасна, в ней даже было что-то животное, что так импонирует определенному типу аудитории. Но в ней не было того, что ему нужно было для фильма.

Героиня пьесы была подавлена, углублена в себя, напугана. Когда она пыталась воскресить былое, чувствовалось, как она измучена и иссушена жаром пустыни. Желание в мужчинах вызывал только ее пол, а никак не внешность.

Рина на экране манила, она была дерзкой, ее сексуальность выставлялась напоказ. В игре ее не было искусства. И одновременно в ней чувствовалась огромная жизненная сила. Когда она появлялась на экране, его глаза была прикованы только к ней.

Покинув кинотеатр, Клод вернулся в отель, где его должен был ждать автомобиль. Как всегда в тех случаях, когда его одолевали сомнения, он позвонил матери.

– Мама, ты знаешь, кто будет играть главную роль в картине?

– Кто же? – в голосе матери не было обычного спокойствия.

– Рина Марлоу.

– Нет! – резко воскликнула она.

– Да, мама. Мистер Норман сказал, что ему не дали Бетти Дэвис.

– Тогда немедленно возвращайся домой, – твердо сказала мать. – Скажи мистеру Норману, что дорожишь своей репутацией, что тебе была обещана Дэвис и что ты не соглашаешься на эту блондиночку.

– Но я уже пообещал мистеру Норману, что поговорю с мисс Марлоу. Он сказал, что если после разговора с ней я останусь неудовлетворенным, то он подыщет кого-нибудь еще.

– Хорошо. Но помни, что твое честное имя превыше всего. Если она тебя полностью не устроит, немедленно возвращайся домой.

– Да, мама, целую.

– Целую и береги себя, – ответила мать, как всегда при прощании.

Рина вошла в комнату, где он ожидал ее, с головы до пят затянутая в черное трико. Белокурые волосы зачесаны назад и собраны в пучок, никакой косметики.

– Мистер Данбар, – сказала она без всякой улыбки и протянула руку.

– Мисс Марлоу, – ответил он, пожимая протянутую руку, и удивился силе ее пальцев.

– Давно искала случая познакомиться с вами, слышала о вас много хорошего.

Он вежливо улыбнулся.

– Я тоже много слышал о вас.

Впервые Рина улыбнулась.

– Надеюсь, что слышали, поэтому и приехали сюда в первый же день своего пребывания в Голливуде. Наверное, вам интересно, какого черта я хочу сыграть эту роль в «Веснушках»?

Данбар слегка опешил от ее откровенности.

– Ну что вы, мисс Марлоу, думаю, что вы справитесь, у вас всегда такой успех.