Дорогой Эмиль!

После славной февральской революции и после так и не начавшейся бельгийской мартовской революции я на прошлой неделе снова приехал сюда. Я написал матери относительно денег, для того чтобы через несколько дней вернуться отсюда в Германию, где мы собираемся снова издавать «Rheinische Zeitung» ^{614} . Мать очень торопит меня скорее вернуться в Германию, отчасти из-за того, что, по ее мнению, здесь снова дело дойдет до перестрелки и мне при этом тоже может достаться, а отчасти потому, что она вообще хочет, чтобы я вернулся. Но при этом она пишет мне:

«Как мне прислать тебе денег, я, право, не знаю, потому что Фульд несколько дней тому назад известил отца, что он больше не производит операций, и несколько вполне солидных векселей, посланных ему отцом, были возвращены и опротестованы. Итак, напиши мне, как переслать тебе деньги».

Проще всего было бы, если бы ты прислал мне банкнотами 20 фунтов, которые ценятся здесь очень высоко, а мой старик ^{615} немедленно возместил бы их тебе. Тогда я быстро смогу получить деньги и уехать. В противном случае мне придется просидеть здесь еще с неделю, пока я не получу денег из Бармена или из Энгельскирхена. Итак, я сегодня же напишу в Бармен, чтобы тебе возместили 20 ф. ст., и прошу тебя устроить дело так, как я только что сказал, ибо векселя уже ничего не стоят.

Банкноты ты можешь разрезать пополам и одну половину их послать в тот же день по моему адресу — 19-ter, rue de la Victoire, Париж, а другую на следующий день на имя мадемуазель Фелисите Андре, та же улица и тот же номер. Это — во избежание воровства на почте.

Дела идут здесь очень хорошо: буржуа, разбитые 24 февраля и 17 марта, снова подымают голову и страшно ругают республику. Но это приведет только к тому, что вскоре над ними разразится уже совсем иного рода гроза, чем до сих пор. Если эти господа будут продолжать вести себя так нагло, то в скором времени народ повесит кое-кого из них. У них есть сторонники во временном правительстве, в частности за них стоит пустомеля Ламартин, которого тоже скоро схватят за горло. Здешние рабочие — 200–300 тысяч человек — не признают никого, кроме Ледрю-Роллена, и они правы. Он решительнее и радикальнее всех. Флокон тоже очень хорош. Я был несколько раз у него и сейчас опять к нему иду. Это честнейший малый.

С великим крестовым походом для завоевания германской республики, который здесь подготовляется [436], мы не имеем ничего общего.

Передай мой сердечный привет Марии ^{616} и малышам и отвечай немедленно. Тороплюсь.

Твой Фридрих

Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т, XXV, 1934 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

Париж, 28 марта 1848 г.

Дорогой Эмиль!

Сегодня я получил первые четыре половинки четырех пятифунтовых банкнот и прошу немедленноприслать вторые половинки, так как я должен уехать как можно скорее. Очень благодарен тебе за твою готовность быстро помочь мне в нужде. Твоя подписка на «Rheinische Zeitung» ^{617} зарегистрирована.

Что касается здешних партий, то здесь имеются, собственно, три крупные партии, не считая мелких партий (легитимистов и бонапартистов, которые занимаются только интригами и являются простыми сектами, не имеющими влияния в народе; часть из них богата, но они никоим образом не могут надеяться на победу). Три эти партии — это, во-первых, побежденные 24 февраля, то есть крупные буржуа, биржевые спекулянты, банкиры, фабриканты и крупные купцы, прежние консерваторы и либералы. Во-вторых, мелкие буржуа, среднее сословие, основная масса национальной гвардии, перешедшая 23 и 24 февраля на сторону народа, «благоразумные радикалы», идущие за Ламартином и газетой «National». В-третьих, народ, парижские рабочие, которые держат теперь в своих руках Париж с помощью вооруженной силы.

Крупные буржуа и рабочие прямо противостоят друг другу. Мелкие буржуа играют посредническую, но очень жалкую роль. Однако во временном правительстве они имеют большинство (Ламартин, Марраст, Дюпон де л'Эр, Мари, Гарнье-Пажес и до некоторой степени Кремьё). Они, а вместе с ними и временное правительство, сильно колеблются. Чем спокойнее обстановка, тем больше правительство и мелкобуржуазная партия склоняются на сторону крупной буржуазии. Чем тревожнее обстановка, тем больше они стараются снова сблизиться с рабочими. Недавно, например, когда буржуа опять настолько обнаглели, что даже затеяли шествие к ратуше отряда национальной гвардии в 8000 человек с протестом против декрета временного правительства, а именно против энергичных мероприятий Ледрю-Роллена, им действительно удалось запугать большинство правительства, и в особенности бесхарактерного Ламартина, так что он публично отмежевался от Ледрю. Но на следующий день, 17 марта, 200000 рабочих отправились к ратуше, выразили Ледрю-Роллену свое безусловное доверие и принудили Ламартина и большинство правительства взять свое решение обратно. Таким образом, в данный момент перевес снова на стороне приверженцев «Reforme» (Ледрю-Роллен, Флокон, Л. Блан, Альбер, Араго). Из всех членов правительства они больше, чем кто-либо другой, представляют интересы рабочих и являются коммунистами, сами того не подозревая. К сожалению, маленький Луи Блан очень компрометирует себя своим тщеславием и своими сумасбродными планами. Он скоро здорово оскандалится. Зато Ледрю-Роллен ведет себя очень хорошо.

Хуже всего то, что правительство, с одной стороны, вынуждено давать рабочим обещания, а с другой — не может сдержать ни одного из них, так как оно не имеет мужества обеспечить себе необходимые для этого денежные средства с помощью революционных мероприятий, направленных против буржуазии: высоких прогрессивных налогов, налогов на наследство, конфискации собственности всех эмигрантов, запрещения вывоза денег, учреждения государственного банка и т. д. Людям из «Reforme» предоставляют давать обещания, а затем, путем нелепейших консервативных решений, их ставят в такое положение, когда они оказываются не в состоянии выполнить обещанное.

В Национальном собрании прибавился только один новый элемент: крестьяне, составляющие ⁵/ ₇французской нации и стоящие за мелкобуржуазную партию, за «National». Очень вероятно, что эта партия победит, что сторонники «Reforme» падут, и тогда снова произойдет революция. Возможно также, что депутаты, очутившись в Париже, увидят, как обстоят здесь дела, и поймут, что у власти долгое время могут удержаться только сторонники «Reforme». Но это мало вероятно.

Отсрочка выборов на две недели также является победой парижских рабочих над буржуазной партией.

Сторонники «National» — Марраст и компания — очень плохо зарекомендовали себя и в других отношениях. Они живут на широкую ногу и раздобывают для своих друзей дворцы и теплые местечки. Сторонники «Reforme» совсем другие люди. Я раза два был у старика Флокона. Этот человек по-прежнему живет в скверной квартире на пятом этаже, курит обыкновенный дешевый табак из старой глиняной трубки и только купил себе новый халат. Его образ жизни остался таким же республиканским, как и в то время, когда он еще был редактором «Reforme»; он по-прежнему радушен, сердечен и искренен. Это один из самых честных людей, каких я только знаю.

Недавно я обедал в Тюильри, в комнатах принца Жуанвиля со стариком Энбером, который был эмигрантом в Брюсселе, а сейчас — комендант Тюильри. В покоях Луи-Филиппа лежат теперь на коврах раненые и покуривают короткие трубочки. В тронном зале портреты Сульта и Бюжо сорваны со стен и разодраны, а портрет Груши изрезан на куски.