Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F. Ensgels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], 17 марта 1851 г.

Дорогой Маркс!

У меня был чрезвычайно неприятный грипп, сделавший меня неспособным ко всему разумному и неразумному. Этим объясняется мое молчание. Я был только в состоянии послать тебе на прошлой неделе почтовый перевод — ты, наверное, уже получил его. 5 шиллингов предназначаются для Ленхен, которой как раз не было дома, когда я уезжал от тебя. Если только будет возможно, я пошлю тебе на этой неделе или, самое позднее, на будущей 2 фунта для «Гип-гип-ура» ^{308} . Шрамм может их ему отнести. Так как я и от тебя до сих пор — с того времени как я послал тебе письмо Веерта — не получил ни одной строки, то я, конечно, больше ни о чем не знаю и все еще жду благородных писем Виллиха. «Friend of the People» с заявлением Шр[амма] я не видал; журнал приходит сюда очень нерегулярно; попроси Шр[амма] прислать мне экземпляр бандеролью. Он наверняка легко сможет раздобыть один экземпляр, если у него нет ни одного. Очень приятно узнать, что Ландольф в конце концов оказался настоящим трусом; я все еще жду пресловутого письма от него.

Я страшно злюсь на здешние глупые порядки, которые по существу не дают мне заниматься регулярно, без перерывов. В одну библиотеку мне нельзя ходить, в другой, публичной, лишь иногда находишь то, что меня в данный момент больше всего интересует, да и часы для меня не подходят, так что в моем распоряжении остается лишь жалкий Атеней, в котором никогда ничего нельзя получить и библиотека которого находится в самом ужасном беспорядке. Так, например, я снова тщетно гоняюсь за Нейпиром ^{309} , и проходит всегда 2–3 недели, пока добьешься следующего тома. С отчаяния я взялся за письма Цицерона и изучаю по ним правление Луи-Филиппа и коррупцию Директории. Чрезвычайно веселая скандальная хроника. Цицерон действительно неоценим — профессор Круг и Себастьян Зейлер в одном лице. Более низкой канальи, чем он, не найти в среде филистеров с самого сотворения мира. Я как следует проконспектирую эту милую книжечку. Ограничиваемся на сей раз этим.

Твой Ф.Энгельс

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

Лондон, 17 марта 1851 г.

Дорогой Энгельс!

Целую неделю не писал. Прежде всего я сам по родству душ с тобой проболел гриппом, а затем по уши погряз в мелочных заботах, которые сразу обрушились на меня в эту роковую неделю.

При сем посылаю тебе веселые письма рыцаря фон Виллиха.

В грязном листке Гейнцена ^{310} помещена мнимая корреспонденция из Парижа, сфабрикованная здесь, в Лондоне, в которой, само собой разумеется, подвергаемся нападкам прежде всего мы оба, затем Рудольф Шрамм, депутат, «потому что он без зазрения совести проживает деньги своей жены», затем «полулюди Таузенау, Юлиус и Бухер» и, наконец, очень ядовито — великий Кинкель.Гейнцен никогда и ни за что не простит ему конкуренции в попрошайничестве. Восхваляются лишь великий Руге и Струве. О Руге в этом письме из Парижа сообщается, что он приезжал на один день из Брайтона в Лондон. Эта грязная статья возникла в результате того, что Гейнцен собрал воедино и издал сплетни из частного письма Руге и частного письма Бамбергера, обвинения которых совершенно противоречат друг другу.

На большом банкете, на котором Руге выступил как «безграничный глупец», — Вольф и Лнбкнехт сами присутствовали на нем, — не было ни одного берлинского или франкфуртского депутата [230]. Они не желают гегемонии Руге — Струве. Клика: Р.Шрамм, граф Рейхенбах ^{311} (франкфуртский, а не «борода партии» ^{312} ) и Оппенхейм, Бухер, наконец, Юлиус, действующий самостоятельно, — все они опять интригуют против этих богов глупости. Конечно, тоже из возвышенных мотивов. Говорю тебе, все эти канальи — мерзкая дрянь, настоящая мерзкая дрянь.

Кинкель, помещающий всякую клевету против нас, произнес на банкете в своем обычном «красносафьянном» стиле скорбную речь о примирении всех — «от простого борца за конституцию до красного республиканца».

Все эти ослы, хотя они вздыхают по республике, а Кинкель при случае даже по красной республике, холопски лижут зад английской конституции, — противоречие, по поводу которого даже невинная «Morning Chronicle» изволила сделать им замечание, указав на недостаток у них логики.

О Ландольфе ничего нового. Он носит звание разоблаченного шулера с достоинством «человека чести».

Комедия с Бланки еще не закончена. Бывший капитан Видиль послал в «Patrie» заявление, в котором он пишет, что чувство чести и стремление к истине заставляют его заявить, что Л. Блан, все другие и он сам солгали в своем первоначальном заявлении. Комитет состоял из 13 лиц, а не из 6. Всем им был показан тост Бланки, всеми ими он был обсужден. Он, Видиль, тоже был в числе шести [231]. Благородный Бартелеми, не прочитав этого письма, через несколько дней после этого в свою очередь посылает заявление в «Patrie», в котором говорит, что тост получил он,но не сообщил его другим; таким образом, он сам признает, что является трижды лжецом. «Patrie», печатая его письмо и заявляя в заключение, что больше она не будет ничего принимать от этих ослов, сопровождает его следующим предварительным замечанием:

«Мы часто задавали себе вопрос, — а на него ответить нелегко, — что у демагогов развито сильнее: бахвальство или глупость? Полученное нами четвертое письмо из Лондона делает ответ для нас еще более затруднительным. Сколько же там этих несчастных созданий, до такой степени снедаемых жаждой писать и видеть свое имя напечатанным в реакционныхгазетах, что их не останавливает даже бесконечный позор и самоунижение! Какое им дело до насмешек и негодования публики, ведь «Journal des Debats», «Assemblee nationale», «Patrie» напечатают их стилистические упражнения. Для достижения такого счастья никакая цена не покажется слишком высокой этой космополитической демократии… Во имя литературного состраданиямы помещаем поэтому нижеследующее письмо гражданина Бартелеми… Оно является новым и, мы надеемся, последним доказательством подлинности отныне знаменитого тоста Бланки, существование которого они сначала все отрицали, а теперь готовы вцепиться друг другу в волосы из-за того, кто его удостоверит».

Разве это не великолепно?

Твой почтовый перевод я получил. Если ты и в своей торговле платишь такие проценты, тогда либо твои прибыли, либо твои потери должны быть чрезвычайно велики.

Не забудь написать Дронке. Галер умер. Итак, вложи письмо в конверт на имя Т. Шустера во Франкфурте.

Твой К.Маркс

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого и французского

[Манчестер], среда, 19 марта 1851 г.

Дорогой Маркс!

История с тостом Бланки развертывается поистине чересчур хорошо. Заявление Видиля в отношении Луи Блана неоценимо; этот молодец выставлен перед всей Францией и Англией простым лгуном. Бартелеми поразительно влопался. — Одного места твоего письма я не понимаю. Видиль заявляет: «Комитет состоял из 13 лиц, а не из 6… Он был в числе шести». Кто эти шесть? Подписавшие первое заявление или, быть может, фракция, голосовавшая за оглашение тоста Бланки?