Рамир резко открывает глаза и выпрямляет голову. Под черной майкой от напряжения стальных мыщц проявляются крепкие вены.

Айк парализован.

В комнате воцаряется звенящая, предвещающая смерть тишина.

Мужчины молчат. Айк — от шока, Рамир — от осознания безвыходной ситуации.

Аракел разворачивается в сторону массивного дубового стола и садится на кожанное кресло. Его согнутые в логтях руки погружаются в короткие серебристо-черные волосы.

— Да, мой сын. Именно про эту ошибку я и говорил. И да — Вольгран Рида может начать войну. За второй серьезный промах с нашей стороны он вряд ли простит. Ненависть слишком велика за первый.

По старшему мужчине виднеется, что он полность овладел собой, вспыльчивость растворилась, лицо отображает смирение, он готов к любым последствиям, и уже принял неизбежное.

— Пошлите гонца в нашу стаю, пусть передаст мой указ мобилизоваться всем силам. Я не уверен, что получиться убедить Вольграна ограничиться единичным поединком. Попробую встретиться с ним завтра.

— Отец, я пойду с тобой! — Опомнился Айк и подскочил к столу, за которым сидел вожак.

— Пойдешь. Если предоставится шанс и его волки нас пропустят в особняк — извинишься.

Айк кивает и садится в кресло напротив отца.

— Я тоже пойду с вами, — Доносится глубокий ровный голос Рамира.

— Ты уверен, что вам безопасно идти к Вольграну без охраны? — Голос Рамир остается спокойным.

— Уверен, Вольгран — не трус. Если удасться ограничится парным поединком, то он назначит дату и время. Но не на завтра.

— Оставь хотя бы наших людей по периметру.

— Они будут дожидаться в городе, — Сухо произносит Альфа. Рамир смотрит в глаза Аракела еще пару секунд будто хочет удостовериться в уверенности говорившего, после чего кивает и выходит из номера.

Отец и сын продолжают сидеть на своих местах с задумчивым видом. Каждый думает о предстоящих событиях с высоты своего жизненного опыта. Один трезво оценивает ситуацию, второй — мечется в порывах эмоций.

Молодой волк — не стабильный волк.

Рамир откидывается на кожанную спинку дивана и закидывает ноги на журнальный столик. Из динамиков акустической системы его номера доносятся тихие звуки скинайского джаза, который он терпеть не может. В данный момент ему все равно. Медленный ручей мыслей струится в голове. Он ни о чем не беспокоится. Отстраненно следит за сменяющимися картинками жизни на экране.

Фамилия Рида не произносилась в его окружении вот уже почти 10 лет, если не больше. И каждый раз приезжая в арею Райлем носителей этой фамилии ему встречать не приходилось. Прошло много лет, боль осталась, воспоминая тоже, но фамилия этого семейства отошла на задворки его жизни. Он надеялся, что холодней в душе уже не станет. Вина и стыд жили с ним монолитно. Они проникли в его тело так же как и позор в его семью. Но со временем и эти чувства перестали иметь значение. Когда срастаешься с чем-то — не замечаешь ноши.

Уважение к себе приходилось выбивать силой и правильными поступками. Семейная драма подарила Рамиру очень ценный подарок. Имя ему — воля. Железная суровая воля.

В свои тридцать два он обладал мудростью старца, ловкостью юнца и волей бога.

Будь что будет. Война так война. Он готов отдать жизнь за честь семьи. Страха нет, Рамир примет любой вариант событий.

Среди потока мыслей неожиданно встает облик прекрасной незнакомки. Он повстречал её пару месяцев назад в баре Сараитской ареи. Образ печальной девушки с каштановыми волосами не раз приходил к нему во снах и мыслях. Увидев её, он почувствовал себя единым. Сердце тянулось к ней. Человеческая девушка зацепила струны души Рамира, умом он не понимал, что именно в ней нашел. Но сейчас, предполагая возможность окончания его жизненнного пути, ему очень хочется увидеть её еще раз, посмотреть в печальные глаза и прикоснуться к нежной светлой коже. Почувствовать еще раз притяжение. Хотя бы на секунду.

Но где искать её он не знал…

Может она ему и вовсе привиделась…

Рамир стряхивает с себя пелену грез и поднимается с дивана. Предстоит собрать вещи и выдвинуться на рассвете в сторону дома.

Стоя в ванной комнате, Рамир стягивает с себя промокшую потом одежду. На тренировках он всегда выкладывается на полную силу, ткань майки не успевает впитывать в себя обилие телесной влаги. Теплые стуи обдают тело бойца, унося с собой кровавые подтеки на лице и разбитых костяшках рук. Глаза закрываются под напором воды, раны щипят, а тело расслабляется. Сознание погружается в тишину, только звуки воды отдаленно доносятся до него. Рамир облокачивается руками о кафельную стену, позволяя воде мощными потоками окутывать его тело. Он хочет, чтобы она смыла сегодняшнее воспоминание о фамилии Рида. Маленькая девочка с горящими ненавистью глазами встает на экране закрытых глаз. Альдери — тихо произносит одними губами. Даст ли мне твоя семья когда-нибудь покоя — подумал про себя.

Через час усталось взяла своё и Рамир погрузился в беспокойный чуткий сон. Виделась ему маленькая девочка лет десяти с длинными шоколадными волосами и злыми блестящими глазами цвета каштана.

— Здесь все двадцать. Проверяй. Можем переложить из индивидуальных ящиков в два больших, чтобы удобней было разместить в багажнике.

— Спасибо, Стеус. Думаю, багажника хватит и с индивидуальными кейсами, — Отзывается Рамир. Его вид помятый, уставший взгляд выдают красные прожилины на белках глаз. Кожанная куртка норовит дать трещены в плечевых швах.

Рамир взъерошил смольные волосы и оценил размеры партии, сопоставляя с габаритами заднего багажника своего такого же смольного внедорожника.

— А чего Аракел сам не приехал? Хотел потрещать с ним. — Спрашивает высокий худощавый блондин не молодых лет, помогая загружать товар. Сухие моршины пролегают по периметру всего его лица и шеи.

— Дела задержали в Райлемской ареи. По срокам задержки пока не понятно, поэтому отправил меня, чтобы ты не нервничал.

— А с чего бы я нервничал? Аракел никогда меня не подводил, — Стеус закидывает последний кейс и подкуривает сигарету, внимательно разглядывая своего собеседника. — Слышал что-нибудь о новом пророчестве?

— Аракел сейчас как раз проверяет этот слух, — Отвечает Рамир и прислоняется к двери, скрещивая ноги и складывая руки на груди. Его глаза направлены в непроходимую зелень чащи леса, уставший взгляд ловит легкие блики солнца на верхушках деревьев.

— Думаешь, правда? — Интересуется Стеус, глубоко затягиваясь табачным дымом.

— Не знаю. Этих созданий 300 лет не было видно, история даже не сохранилась. Раньше я относился к ним как персонажам волчьих легенд.

— Раз их уничтожили, должно быть было за что.

— Да может и не было. Чем не банальный страх перед более сильными существами.

— Лишь бы войны не было, — Хрипло проговаривает Стеус, туша окурок на высохшей земле.

Войной больше, войной меньше — думает про себя Рамир.

— Если слух подтвердиться, волчье сообщество кинется искать этого представителя сильнейшей расы. А что если он не один? — Глаза Стеуса выражают тревогу. — Может они искусно прятались все эти века. Удар готовили.

— Да, в последнее время мир среди существ какой-то зыблемый становится. Ведьмы молчат, — Задумчиво произносит Рамир, его взор ловит пикирующий силуэт черной птицы, стремительно опускающийся на кромку леса. Птица не распускает свои зловеще-темные крылья перед столкновением, гулкий удар раздается по границам леса.

Не хороший знак — почуял Рамир.

— Сообщите, если что-то узнаете, — Бросил Стеус отрешенному собеседнику.

Рамир кивнул, пожал руку бетте Сараитовской стаи и сел в машину. Залпом допил уже не горячий крепкий кофе, после чего завел двигатель.

Четыре часа в дороге и он будет дома.

Но мысль о доме не согрела душу уставшего волка. Останется ли этот дом? Будет ли кто-то ждать его там?

И вообще, увидит ли он белый свет через месяц?