— Тали, там… — тихо шепнула Яра мне на ухо. Я обернулась, чувствуя, как сердце пропустило удар.

Небольшая группа всадников, что преследовала отступающих северян, возвращалась. И возглавлял её… Его Светлость Теоден Дрейгорн.

Увидев мужчину, покрытого грязью и кровью, я впервые ощутила, что мне хочется… почти плакать от облегчения. Это чувство было настолько мне не свойственно, настолько чуждо, но тем не менее…

Вокруг толпились сотни людей — все, кто прятался в убежище: слуги, стражники двух герцогов и Его Величества. И я ненавидела осознание того, что не могла сейчас подойти к Теодену. Больше всего на свете я хотела подойти к нему, коснуться, проверить его тело на наличие ран, обнять его, спросить, как он себя чувствует.

Чувствовал ли он то же самое?

Я не имела права на то, чего желала всей душой в этот миг.

Формально, мы были чужими людьми.

Формально, у меня была репутация, требующая тщательной защиты.

Формально, я всё ещё оставалась женой другого мужчины, который, к слову, медленно приближался ко мне.

На глазах у мужчины, который неоднократно показывал, что я ему небезразлична. На глазах у того, с кем я хотела быть.

И тогда я сделала то, чего никогда не делала прежде. То, за что, без сомнения, высмеяла бы себя в любой другой день, но не сегодня.

Я «упала в обморок». Делала это медленно, немного драматично, прямо рядом с Ярой — так, что вокруг тут же раздались охи и взволнованные возгласы.

— Миледи д'Арлейн! Талира! — послышались крики. Взволнованные, но не особо удивлённые. Я явно не была первой, кто сегодня упал в обморок от перенесённых потрясений. Настоящая тревога звучала лишь в голосах Сирила, Ариадны и Кайроса. Они не понимали, что могло со мной случиться — я не из тех, кто слабеет под гнётом эмоций. Тем более теперь, когда главная опасность позади. Кайрос даже бросился ко мне…

Но не успел — его опередил Теоден. Как я и надеялась.

— Миледи… — услышала я его низкий, напряжённый голос. Сильные руки мягко, но уверенно подняли меня и прижали к груди. — Мне нужен Январ!

Открыла один глаз, совсем чуть-чуть, рассматривая небритый подбородок и потемневшие глаза, что не сходят с моего лица. Секунда — и во взгляде герцога появляется понимание. Уголки его губ дрогнули, едва сдерживая улыбку, но уже в следующую секунду лицо снова становится привычно серьёзным, жёстким и непоколебимым.

— Похоже, у миледи д’Арлейн переутомление. Не стоит забывать, что она ранена, не спала почти двое суток и дважды пережила встречу с северянами.

«Ранена» — слишком громко сказано, но царапины на шее действительно выглядели устрашающе. Кроме того, платье моё по-прежнему было в крови — и до этого момента, на фоне общего ужаса, никто не обращал на это особого внимания.

— Я доставлю миледи в крепость. Одно крыло уже проверено, вскоре туда можно будет вернуться. Ваше Величество, ваши покои будут готовы через час — их сейчас осматривают ваши люди.

— Я сам позабочусь о своей жене. Поставьте её на землю, — прорычал Кайрос, появившийся рядом с нами на мгновение позже Теодена.

Герцог и не подумал подчиниться.

— Нет. Ваше участие необходимо в другом деле, — отвечает герцог ледяным тоном. — Подойдите к Бримсли. Миледи Муради пропала.

От этих слов я тут же открыла глаза, перестав изображать беспомощность. Слава богине, Теоден уже отвернулся от Кайроса, у которого теперь явно возникли куда более серьезные проблемы, и никто не заметил, что со мной на самом деле всё в порядке. Герцог в это время медленно направлялся вверх по скале, сопровождаемый стражниками, что держались на небольшом расстоянии.

Давая нам столь необходимый шанс обменяться несколькими словами.

— Не думал, что когда-либо застану хладнокровную и непоколебимую миледи д'Арлейн в минуту слабости, словно деву, ждущую спасения, — произносит Теоден тихо, со смешком, обжигая меня своим всепоглощающим взглядом.

— Не думала, что бесстрастный, равнодушный и холодный герцог Дрейгорн поддастся на столь наивную уловку. Как это вы до сих пор в холостяках ходите? — дерзко отвечаю я, не отводя взгляда.

Его руки сжимают меня ещё крепче.

— Знала бы ты, как сильно я хочу тебя поцеловать и обнять, — произносит он едва слышно, и на этот раз я полностью разделяю его чувства.

Мне необходимо убедиться, проверить, поверить, что с ним всё хорошо. Что всё закончилось. Что мы в безопасности. Но не имея возможности сделать это так, как я хочу, я просто хватаюсь за его руку в чёрной плотной перчатке, словно пытаясь удержаться крепче, осознавая, сколько людей на нас смотрят.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, — выдавливаю я из себя.

— Я тоже. Но это последний раз, когда ты подвергаешь себя подобной опасности. Тебя не стоило возвращать в крепость, — момент его слабости и нежности проходит, сменяясь уже знакомым мне недовольством и желанием контролировать всё. Особенно меня.

— Думаю, общение с Его Величеством или лордом Тугримом изменит твоё мнение.

— Не изменит, — почти зарычал Теоден. — Спасение их жизней не стоит того, чтобы ты подвергалась опасности… Не будем об этом сейчас. Тебе нужен отдых, Январ должен осмотреть тебя.

Я чувствовала себя нормально, просто была измождена напряжением последних дней.

— Кири?..

— Жив твой сопляк! Если бы с ним что-то случилось, ты бы мне голову оторвала, — несмотря на резкость слов, в голосе Теодена не было и тени недовольства. Казалось, то, что Кири вызвался добровольцем, изменило отношение герцога к юноше.

Потому что такие, как Кириан, были редкостью. В убежище скрывались и личная стража, и многие аристократы с военным образованием — те, кто действительно мог оказать помощь. Кайрос, Белизар ан Дорн, Эйдриг Марлоу, даже тэн моего отца предпочли безопасность убежища неизвестности, что ожидала снаружи. Но не Кири.

— То, что ты сказал Кайросу о Лилеане... Это правда?

— Да. Она была отправлена в убежище с группой слуг и стражей Его Величества, но сбежала в тот момент, когда стражники заметили северян в одном из коридоров. Я не знаю, выжила ли она и где скрывается. Скорее всего, она воспользовалась тайными ходами…

— О которых ей рассказал Гарвин, — закончила я за Теодена. — Он тоже может быть жив, но в тяжёлом состоянии.

***

Последствия покушения на жизнь Его Величества будут разбираться ещё на протяжении множества недель, несмотря на то что стремительный рывок северян, их попытка добраться до монарха, частичное разрушение крепости и убийство десятков людей — всё это заняло не более полутора дней.

Помимо погибших, были и пострадавшие — раненые люди и животные, которых северянин безжалостно расшвыривал, словно не понимал, что подобное может стоить им жизни. А может, это просто его не заботило. В конце концов, его люди ворвались в Бориус, готовые истреблять мирное население только ради того, чтобы добраться до Теодена...

Его Величество покинул замок Теодена на следующий день, как и делегация из Терезии, переехав в крепость герцога Юстариона. Это было понятно — нам просто не хватало места. С приездом армии короля и герцога Юстариона население замка утроилось, а жить можно было только в одном крыле — самом новом, том, где не было никаких секретных ходов.

В итоге, дожидаясь развода, покои я делила с Ариадной, Нейритой Марлоу и Фиррузой д'Арлейн! И моя всё-ещё-свекровь, казалось, решила свести меня с ума — на этот раз своей всепроникающей участливостью.

«Талирочка, я хочу, чтобы всё между нами было хорошо. Чтобы всё, что произошло, осталось в прошлом. Мы обе наделали немало ошибок», «Талирочка, отведай печёных яблок, я узнала, тебе их можно», «Почему бы вам троим — тебе, Ариадне и Кайросу — не сходить в город, на ярмарку, как настоящей семье?»

Какая ярмарка, какая семья? Пока армия Его Величества не убедится, что северяне оставили герцогство, никто не мог покидать пределы крепости ради праздных целей. Я была рада хотя бы тому, что Сирила и Кири отпустили назад, к их семьям, в Синюю Трясину. Меня же, как и Кайроса, ожидали у герцога Юстариона: предстояло общаться с делегацией, подписывать и обсуждать оставшиеся договоры. Здесь я находилась только из-за развода, который был назначен на послезавтра, в городском храме.