Сомнение мелькнуло в его глазах. Или, может, он давно уже знал правду, но просто не хотел её признавать.

— Кайрос, не надо. Матушке это не понравится... — перебила Ариадна, но и она уже сидела у меня в печёнках.

— Конечно, не понравится. Потому что она перестанет быть хозяйкой д’Арлейн. Сейчас она чувствует, что не должна выполнять указания своего сына. И это включает в себя всё: и заботу о вашей жене, и такую малость, как передать мне серьги, которые, я уверена, вы нашли в её шкатулках, — холодно заметила я, хмыкнув.

— Не говори так о моей матушке. Ты будешь относиться к ней с уважением! — Кайрос сдержался и не повысил голос, но его тон стал злым и раздражённым.

Слуги и немногочисленны гости, что подтянулись к завтраку в это время, уже и так постоянно поглядывали на нас.

— Нет, не буду. Уважение нужно заслужить. Или хотя бы не предавать. Я больше не позволю вытирать о себя ноги, особенно тому, кто боится узнать правду.

— Я не боюсь, — возразил он.

Мой взгляд был красноречивее любых слов.

— Пригласите сюда Пами. Она должна быть в комнатах служанок рядом с покоями Ариадны и вдовствующей баронессы, — наконец попросил он ближайшую служанку.

Теперь мне стало ясно, почему Ариадна так рано оказалась здесь. Фирруза д'Арлейн поселилась в её покоях, и, судя по всему, близкое общение с матушкой доставляло девушке мало удовольствия, особенно после долгой свободы.

Я не позволила себе торжествующей улыбки — кто знает, что скажет эта Пами?

***

Мы встретили служанку в малой гостиной, недалеко от огромной торжественной обеденной залы. Бледная девушка с мышиными волосами, собранными в пучок, выглядела напуганной.

И к сожалению, на вопросы Кайроса она… врала.

— Миледи… жила в покоях баронессы. А потом, после того как она уехала, их закрыли. Она не сказала нам, что не может питаться определённой едой… — лепетала девушка, и с каждым её словом мои ожидания падали всё ниже, хотя и так не были высокими.

Кайрос стоял рядом, «поддерживая» меня, пока мои обвинения против его семьи рушились на моих же глазах.

— Спросите её про наставника. И вам, мисс Пами, лучше не врать. Помните, что вы врёте настоящему хозяину поместья д’Арлейн, от которого зависит ваша долгосрочная работа, — сказала я холодно.

Девушка побледнела ещё сильнее, тяжело дыша, её глаза забегали от паники.

— Как звали наставника миледи Талиры? И чему он её учил? Как часто он приходил в дом?

— Я не… — Пами замялась, но страх перед Фиррузой д'Арлейн был сильнее страха перед нами. — М… мистер Брил…санд! Он учил миледи письму и истории великих родов. Приходил дважды в неделю, пока миледи… не убежала.

Кайрос закрыл глаза, но успокаивающе провёл ладонью по моим плечам, словно великодушно «прощая» меня за наговоры на его семью. Его лицо выражало то же, что он говорил раньше: «В конфликте всегда виноваты двое».

Дверь в малую гостиную резко отворилась, заставив Ариадну вздрогнуть на своём месте. В комнату вошли Фирруза д'Арлейн и Марис, и я едва сдержалась чтобы не зашипеть — настолько я не хотела видеть их обеих.

Муж полуобнял меня за плечи, удерживая на месте.

— Что здесь происходит? — властно спросила вдовствующая баронесса, глядя на меня с гневом и превосходством. Сейчас, в окружении своей семьи и слуг, пока я находилась в руках Кайроса, она вновь чувствовала себя уверенно.

Я не отвела взгляда, продолжая смотреть на неё с обвинением и презрением. Мы обе знали, на чьей стороне на самом деле правда.

— Тшш, Тали, всё будет хорошо, — попытался успокоить меня Кайрос, прилипнув ко мне, как репей.

За открытыми дверями я заметила несколько любопытных лиц — сплетники и слуги толпились, ловя каждое слово. Мне даже показалось, что в толпе мелькнуло полное любопытства лицо Белизара ан Дорна.

— Почему бы вам не спросить вашу матушку, как звали моего наставника и чему он меня учил?

Кайрос только покачал головой, показывая, что всё это бессмысленно, но всё же устало спросил:

— Как звали наставника Талиры, мама? И чему он её учил? Как часто он приходил в поместье?

Нужно было отдать вдовствующей баронессе должное — лицо женщины не выдало ни малейшего волнения.

— Мистер Моррэй, он живёт в Арлайне, все его знают. Я могу познакомить тебя с ним, Кайрос. Первые месяцы он буквально жил у нас в поместье…

По мере того как она расписывала достоинства распрекрасно мистера Моррэя, на моём лице расплывалась наглая улыбка. Если муж хоть немного соображает, он поймёт, почему слова его матери противоречат словам служанки Пами.

Свекровь заметила мою реакцию и замолчала, насторожённо глядя на меня. Узкое лицо побледнело ещё больше, до болезненности. По нашей реакции она поняла, что сказала что-то, что разрушило образ её хорошести.

— Пами, уходим! Мне нужна твоя помощь, — бросила она служанке. Та тут же вскочила и быстро направилась к Марис.

— Нет, подожди, матушка. Это я пригласил Пами, — вмешался Кайрос.

— Она мне нужна. Думаю, ты можешь это понять, сын. Тем более, она приехала со мной, — голос вдовствующей баронессы был ледяным. Она явно собиралась допросить служанку, узнать, что та сказала.

Ариадна всё так же молчала, боясь вмешиваться. Её желание оказаться как можно дальше от этой сцены было слишком очевидным.

Я развернулась к мужу, заметив, как он смотрит на меня почти жадно, словно ожидая моего одобрения. Надо же, как изменилась его готовность слушать, под влиянием моей новой внешности.

— Ваша мать — настоящая хозяйка поместья д'Арлейн, — хрипло усмехнулась я.

Он понял.

Желваки заиграли на его лице, челюсть сжалась, а рука, обнимающая меня, напряглась, словно он боялся отпустить.

— Пами, именно я являюсь бароном д'Арлейн, — наконец заявил он, глядя на служанку. — Если ты сейчас обманешь меня, и я узнаю об этом, ты больше нигде в баронстве не найдёшь работы. Помни, что баронессой является Талира. Наши дети унаследуют всё, и она будет хозяйкой долгие годы.

Наверное, это был самый серьёзный поступок, который я видела от Кайроса за всё время. Он открыто пошёл против своей матери, причём сделал это при её заклятом враге — мне.

Вот только внутри меня ничего не откликнулось. Я ничего не чувствовала к этому потрясающе красивому мужчине. Ничего, кроме физического отвращения.

— Кайрос, дорогой, о чём ты…

— Скажи мне правду, Пами, — он даже не посмотрел на мать, полностью сосредоточившись на служанке.

И тут Пами не выдержала — упала на колени, сотрясаясь всем телом.

— Простите меня! Простите! Я не могла не следовать приказам! Все им следовали! Марис даже готова была запороть новую хозяйку, что уж говорить о нас? — завыла она, обхватив руками колени.

Фирруза д'Арлейн схватилась за сердце:

— Мне плохо… пожалуйста…

Но её никто не услышал. Всё внимание было приковано к Пами.

— Расскажи всё по порядку, — попросил побледневший Кайрос.

— Миледи Талиру выселили из покоев баронессы через час после вашего отъезда, милорд. И поселили в новую пристройку слева от конюшен.

— В нежилую пристройку? — его голос потерял все эмоции.

— Да, милорд. Даже покрывала с собой не дали взять, ни единой одёжки. Тщательно проверили, чтобы она ничего не взяла. Сказали, что вы одобрили это. Я была новенькой, я просто делала, что велели. Не губите!

Пами рассказывала всё так, будто решила для себя, что поддерживать баронессу дальше — слишком опасно.

И многое из того, что она поведала, стало откровением даже для меня.

Например, то, что слугам было запрещено показывать, как в поместье функционирует что угодно, а также учить меня готовить. Им запрещалось обращаться ко мне «Ваша Милость» или откликаться, если я звала их.