Все дома в Синей Трясине строились по строгим стандартам, и я не позволю их нарушать. Из-за этого строительство обходилось дороже, но и качество было значительно выше. Ради привлечения новых жителей я готова была делать скидки на жильё, однако те, кто решит основать своё дело, в конечном итоге обязаны будут выплатить мне стоимость дома со скидкой, пусть и не сразу.

— Хозяйского поместье все еще строится, — продолжила я. — Мне нужно тщательно спланировать внутренние постройки так, чтобы перемещение между ними было удобным и логичным, и учесть возможное увеличение населения, включая прислугу. Я хочу, чтобы поместье, в отличие от других зданий, находилось подальше от дороги и площади — это вопрос безопасности и тишины.

На самом деле я уже давно всё спланировала на пергаменте. Пусть мои чертежи были неидеальны, но я тщательно прорисовала потенциальные маршруты для повозок и пешеходов в зависимости от их ролей. Самое важное для меня — это обеспечить рациональный и эффективный доступ к инфраструктуре и ресурсам.

Обернувшись к герцогу, я неожиданно заметила, что он впервые за долгое время смотрит прямо на меня, не отводя взгляда. И от этого моё сердце на мгновение замерло. Я всё ещё помнила его жадный взгляд, несколько дней назад, но сейчас в его глазах читалось нечто другое.

— Скажите, леди д’Арлейн, откуда вы знаете всё это? Вы ведь были необразованным бастардом, — прошипел он, поскольку всё ещё не мог говорить громко.

Он был не первым, кто задавал мне этот вопрос.

— Уверена, теперь, когда я всё объяснила, вы сами видите, что это логично, — ответила я спокойно. — Я просто хочу жить в чистоте и безопасности, не утопая в грязи. Почему я должна повторять ошибки других? Я сделала много промахов, прежде чем поняла, как правильно отводить воду. И дорогу мы строили в несколько этапов, потому что предыдущая разрушилась всего за несколько месяцев. Мы учимся. Каждый день.

Главное было вести себя так, словно все мои знания и решения были естественны и очевидны.

— Ваша Милость, как я могу отблагодарить вас за спасение моей жизни? — внезапно спросил Теоден Дрейгорн. Он всё так же смотрел на меня, хотя я видела, что это давалось ему с трудом. — Я хочу сделать это как можно быстрее и уехать отсюда, чтобы больше никогда с вами не встречаться.

Это было грубо.

Очень грубо.

И даже то, что он находился под воздействием моей магии, его не оправдывало.

— Знаете, от вас не убудет, если вы перестанете постоянно напоминать мне, насколько вам неприятно моё присутствие, — хмыкнула я, не скрывая разочарования. — И я не собираюсь скрывать свои намерения: я попрошу награды за спасение вашей жизни. Я хочу, чтобы вы пересмотрели своё решение о торговле с Синей Трясиной и относились к нам так же серьёзно, как к другим поставщикам. И, конечно, я надеюсь, что если моя жизнь будет в опасности, и вы об этом узнаете, вы предупредите меня. Или, возможно, даже поможете.

«Дорогая жена,

Я получил сообщение от старосты Олдмонда и глубоко разочарован. До меня дошли тревожные известия о том, что твоя торговая деятельность наносит вред процветанию нашей земли и нашего рода.

Ты погрязла в своём болоте и словно забыла, что в первую очередь ты д’Арлейн. Я долго закрывал глаза на твои варварские выходки, которые каждый день позорят наш род.

Но сейчас ты перешла все границы — ты начала продавать товары, которые производит наше баронство.

Когда-нибудь ты поймёшь, что главное достоинство жены — в послушании, добродетели, женственности и поддержке своего мужа, а не в соперничестве с ним за деньги тех людей, о которых ты должна заботиться. Помни, что ты — баронесса.»

Мне захотелось выбросить это письмо, но я сдержалась. Это было первое письмо от моего мужа — до этого он предпочитал общаться через посторонних, ясно давая понять, как он мною недоволен.

Баронесса?

Заботиться о людях?

Даже слуги поместья не признавали меня хозяйкой — Кайрос и его родные сделали всё, чтобы это произошло.

«Я поговорил с матушкой. Она согласилась принять тебя обратно в поместье, несмотря на всё, что ты натворила. Ты очень её огорчила, и я сомневаюсь, что ваши отношения хоть когда-нибудь восстановятся. Однажды, спустя много лет, ты будешь горько сожалеть, что обидела столь достойную и благородную женщину».

Я обидела?

Интересно, когда именно? Когда она при всех выставляла меня в самом худшем свете, намеренно подстраивая ситуации, в которых я выглядела жалко и дико? Или когда она называла меня по сокращённому имени при благородных, хотя я никогда не давала на это разрешения? Или, может, тогда, когда требовала обращаться к ней по титулу, оскорбляя меня при слугах? Когда урезала моё питание?

От гнева меня буквально трясло, но я заставила себя дочитать письмо, глядя на него, как на ядовитую змею.

«Вернись немедленно в поместье — и последствий для тебя не будет. До тех пор я запрещу покупать у тебя и твоих людей любые товары во всех лавках баронства. Если вернешься, возможно, запрет будет снят, и ты сможешь и дальше управлять своими землями, из поместья. Всё зависит от твоего поведения.

Твой муж и господин,

Кайрос д’Арлейн»

Закончив чтение письма, я отбросила его в сторону, чувствуя, как бешено колотится сердце. Проклятый Финеас Чорр! Теперь я точно никогда не проведу дорогу через Олдмонд.

Но вообще-то, у меня были проблемы.

То, что я больше не смогу продавать в Арлайне, было неприятно, но не катастрофично. Герцог открыл для нас объемные продажи в Калдерре, и это дало нам доступ к гораздо большему рынку. К тому же, многие торговцы сами приезжали за солью, кирпичами, торфом и даже глиняной посудой и мебелью в Синюю Трясину, покупая их по небольшой скидке — Кайрос не мог запретить этого.

Однако мне нельзя было доводить конфликт с мужем до крайности. Синяя Трясина была окружена землями баронства, он мог просто перекрыть территорию и тогда я окажусь отрезана от главного источника дохода — платной дороги.

Мне было страшно, по-настоящему страшно.

Не за себя — за тех людей, за которых я теперь несла ответственность. И которым дала надежду на лучшую жизнь.

— Куда ты? — спросила Яра, заметив меня в коридоре. Она сидела в своей комнате за книгой с молитвами Первородной, которую я дала ей, и пыталась научиться читать. Раз в две недели к нам приезжал брат Кринн, править мое письмо, которое всё ещё было корявым и с ошибками, и учить меня сложному счету. Закончив со мной, в тот же день он занимался с Ярой.

Я осмотрела подругу — она выглядела как дочка богатых горожан. Её манера речи изменилась благодаря общению со мной и старостой из Тиховодья, да и одевалась она теперь исключительно в качественную одежду, иногда украшенную шелком, парчой и сложными аппликациями.

При этом Яра сопровождала меня повсюду и часто ездила на продажи, обычно с Ронаном или Сирилом, а в остальное время следила за стройкой и производством, боясь, что кто-нибудь попытается смошенничать или своровать на рабочем месте.

Ронан, после того как герцог покинул наши земли, почти исчез. Думаю, его повысили, и теперь он вместе с герцогом занимался расследованием убийства. Они делали все правильно — расследование проходило тихо, за месяц до нас не дошло никаких слухов или скандалов.

«Всё ради защиты рода», как говорил герцог Дрейгорн?

Наверняка, если окажется, что в этом замешан его младший брат, того просто сошлют в забытую Первородной деревню на границе Ксин'теры. Но наказывать или раскрывать правду не станут — слишком большой скандал.

— Мне нужно отправиться к Калдерру и… к барону Марлоу. Кайрос грозится запретить нам торговлю с баронством, и я обязана защитить нашу дорогу, заключив внешние соглашения. Медлить нельзя.