— Нет! — неожиданно низким голосом рявкнул Кайрос. — Я чувствую, что что-то не так. Это связано с Талирой. Всё это связано с ней! Я никогда не должен был уезжать так надолго, а этот треклятый герцог запустил свои руки во всё, что только мог. Пробрался, словно ядовитая змея, отравил Талиру…

— Я не могу стоять с вами… — Ариадна окончательно перепугалась и отступила на два шага. — Что подумает герцогиня… Богиня, я должна поговорить с ней, объяснить, что это была просто пьяная выходка.

Она не могла поверить, что Кайрос так её подставил. Пусть брат и сожалел сейчас, но как он мог не сдержаться? Он знал, что она здесь, что мечтает стать герцогиней, что ради этого она работала так усердно!

Отчаяние Ариадны усилилось, когда за обедом она вновь оказалась посаженной рядом со своей матушкой, а не с герцогиней, как привыкла за последние недели. Кайрос сидел с людьми короля, а сам Его Величество занимал место за небольшим столом на возвышении. Здесь было всего несколько человек, включая Эмиля Джеро, лорда Тугрима, Теодена Дрейгорна, вдовствующую герцогиню и… Талиру.

Тали сидела рядом с важнейшими людьми королевства и делегации, едва притрагиваясь к еде. Её толстая, но не слишком длинная коса выделялась тремя ярко-красными лентами, искусно вплетёнными в светлые волосы. Время от времени она вставляла в разговор несколько слов, но в основном молчала, заслуживая этим всё большее внимание Его Величества.

Единственным, что успокаивало Ариадну, было то, что герцог Дрейгорн не проявлял никакого интереса к юной баронессе. Более того, он, казалось, вовсе не замечал ни одну из присутствующих девушек, словно они для него не существовали. Конечно, была еще та простолюдинка, но жениться на ней он не мог. А значит, план Лилеаны имел все шансы на успех.

Чего Ариадна не знала, так это того, что интуиция Кайроса не обманывала его.

Он чувствовал, почти на зверином уровне, интерес герцога к своей жене, хотя у него не было никаких доказательств. Барон мучился сомнениями, убеждая себя, что это всего лишь интерес к Синей Трясине.

Однако той же ночью, первой в этом замке, баронесса д’Арлейн проснулась от горячих, отчаянных поцелуев в солнечное сплетение — поцелуев, оставленных хозяином этих земель, герцогом Дрейгорном.

Талира д’Арлейн

Я проснулась с бешено колотящимся сердцем, не сразу понимая, что происходит. Тело горело, было непослушным, неподъемным, и мне казалось, что на меня упала массивная каменная плита.

Это была не каменная плита.

Это был человек — огромный, тяжёлый, горячий, как печка. Он полулежал на мне, обхватив своими руками, и целовал, почему-то — прямо в середину груди, через тонкую ночную сорочку.

На то, чтобы побороть первоначальный страх, ушло несколько секунд. Голова кружилась, сознание путалось спросонья.

— Вы должны радоваться, что я не держу с собой по ночам ножа, — произнесла я хрипло.

— Наоборот, я зол. Обязательно подарю тебе кинжал, чтобы хранила под подушкой, — хмыкнул он прямо в мою грудину, отчего я почувствовала лёгкую щекотку и странное волнение внутри.

— Моё лицо находится в другом месте, — прохладно, как мне казалось, произнесла я.

Какого Урго здесь вообще происходит? После событий в Калдерре я ожидала, что мне могут выделить комнату с секретным ходом и в замке. Но тогда герцог был заинтересован во мне...

А теперь, после того как он прилюдно игнорировал меня, после того как спровоцировал драку, которая могла означать для меня гнев короля и потерю будущих возможностей...

— Не могу поверить, что позволил ему ударить тебя, — зло прорычал мужчина, не сдвинувшись с места, вновь поцеловав меня в то же самое место. Я вспомнила, что именно туда пришёлся случайный удар Кайроса. Правая рука герцога тем временем прижала меня плотнее к нему, и я услышала глубокий жадный вдох. А затем он поднялся до уровня моего лица, навис надо мной, смотря прямо в глаза. Мы были так близко, что почти делили дыхание.

В лунном свете он выглядел как самый настоящий приспешник тёмного Урго — напряжённый, злой, возбуждённый и не способный оторвать от меня взгляда.

Тем не менее ему это удавалось все последние дни.

Поэтому когда герцог наклонился, чтобы поцеловать меня, я отвернула голову вбок, пусть даже кровь прилила к моим щекам, шее, и даже губам. Его запах душил меня, а взгляд, полный жажды, казалось, плавил что-то внутри.

Мужчина не остановился — рыкнув, он присосался к моей шее, окуная меня в кипяток. Перед глазами всё на секунду поплыло, тело вновь сковало болезненным спазмом. Я попыталась отодвинуться, не желая драться, стремясь поговорить и не отвлекаться на сигналы своего тела, но герцог просто притянул меня назад — в свои объятия, в свой запах, в жар своего тела. Так, чтобы его губы вновь могли касаться моей шеи.

На нём были только нижние брюки — брэ, и я постоянно соприкасалась с его раскаленной, чуть вспотевшей кожей своими руками.

Я прекрасно понимала, чего он хочет. Но и сама... чувствовала себя животным, разрываясь между желанием бороться и отдаться, стремясь узнать, каково это — когда хочется самой, когда всё тело горит, когда хочется целовать в ответ, зная, что мужчина рядом сделает всё идеально.

От желания я стиснула зубы, стараясь дышать бесшумно, когда рука герцога спустилась ниже, поднимая юбку и касаясь обнажённого бедра.

Зашипев, я вцепилась в его руку, пытаясь убрать её.

— Не трогайте меня, — прохрипела я.

— Буду. Я буду тебя трогать, Талира. Ты моя, только моя. Я убью его, сделаю тебя вдовой... Как только он посмел… — мои слова, казалось, совсем не волновали мужчину, будто он пришёл сюда уже настроенный, будто накрутил себя. Он целовал меня в шею, в ключицы, в уши, а рука шарила по моему обнажённому бедру, пока я пыталась хоть как-то взять себя в руки.

Убью его…Убью?!

— О чём вы? Не сходите с ума! Это была случайность, я сама не должна была влезать… — я пыталась заговорить, повернувшись к нему, но стоило мне это сделать, как его губы тут же накрыли мои.

Я замычала, хотя в груди от этого прикосновения сразу стало тяжело. Жаркий спазм в теле усилился, когда Теоден Дрейгорн раскрыл мои губы, касаясь моего языка своим. Он целовал жадно, почти кусая, его рука теперь накрыла мои обнажённые ягодицы, прижимая к себе.

— Я убью его, Талира, птичка моя. За то, что прикоснулся к тебе, — он оторвался от моих губ, давая мне возможность сделать жадный глоток воздуха. — Мои люди должны были наблюдать за ним каждую секунду, он не должен был к тебе подобраться. Скажи, что ты моя, Талира. Пожалуйста, — почти с мольбой произнёс он, смотря мне в глаза. — Даже если ты беременна...

— Что?! — до меня наконец дошёл смысл его безумного бормотания. Я упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь сдвинуть мужчину с места, но это было всё равно, что пытаться сдвинуть скалу. — Я не беременна! Он не трогал меня!

Герцог замер, его глаза метались по моему лицу, пытаясь прочитать, говорю ли я правду. Но, не найдя там ничего, кроме праведного возмущения, он закрыл глаза и тихо рассмеялся — отвратительно привлекательным, низким смехом.

— Проклятье, — выругался он, а затем перенёс руку с моего бедра на лицо, удерживая меня на месте, пока вновь целовал — на этот раз нежно, осторожно, медленно. Его губы нежили мои, а шершавые пальцы ласково проводили по коже, большим пальцем поглаживая мою челюсть. — Ты только что спасла ему жизнь.

Я позволила себе насладиться ещё одним медленным, нежным поцелуем, прежде чем решительно отодвинуться.

— Нет, — короткий разговор немного вернул мне здравый смысл, напомнив о последних днях. — Опустите меня. Что вы здесь делаете? И, что важнее, ваши слова про убийство — это настоящее безумие.

Он послушался — перестал целовать, но его взгляд остался прикован ко мне. Лежа на подушке рядом, он сократил расстояние между нами до считанных сантиметров. Его рука всё так же скользила по моему лицу, словно боясь потерять контакт.