Тому, кто сможет обнаружить песок нужного мне качества, я обещала щедрую награду.

Деньги у нас всё ещё были, в достаточном количестве — благодаря платной дороге. Дороге, которая все еще была признана критически важной, милостью Его Светлости, который мог передумать в любой момент, если решит заманить меня в ловушку.

В любой момент.

Может, он делал это прямо сейчас.

Если дорога закроется, сколько продержится Синяя Трясина? Когда люди начнут уезжать? А что будет с теми, кто останется, с теми, кому я не смогу больше платить?

Через полторы недели мне улыбнулась удача — песок, который я искала, обнаружили на землях графа ан Дорна, и я сразу же написала прошение о аренде земли. Предложила разумную цену, чтобы не вызывать подозрений, и честно указала, что собираюсь добывать песок.

Ответ поразил меня до глубины души.

«Уважаемая миледи д'Арлейн,

Примите наши почтения и благодарность за столь щедрое предложение касательно земли под добычу песка. Мы с радостью готовы рассмотреть ваше прошение, но, как верные соседи герцога Дрейгорна, обязаны чтить его волю. Синяя Трясина находится под его особым вниманием, и Его Светлость выразил желание во всём поддерживать этот быстро развивающийся уголок королевства, попросив лично решать любые вопросы, касающиеся вашей земли.

Посему, если миледи представит нам письменное согласие от герцога, мы с великой радостью уступим вам землю за половину предложенной цены. Да пребудет с вами благословение Первородной.

С уважением,

Помощник Его Сиятельства Изурга ан Дорна, Гайори.»

— Ургов… герцог, — сквозь зубы прошипела я, не сдержавшись.

Думала ли я о Теодене Дрейгорне?

Да.

Каждый день.

Иногда меня переполнял гнев за его поведение в моём доме, за то, что он вел себя тогда как хозяин — и этих земель, и, казалось, даже меня. Вдобавок, я много часов провела в страхе, что он закроет нашу дорогу одним движением пера — ведь он ещё тогда сказал, что близок к этому.

И часто, очень часто, я злилась на него, и ещё больше — на себя, за то, что позволила тем пьяным поцелуям случиться. За то, что продолжала вспоминать эти поцелуи, нежные прикосновения. В основном сгорая от гнева, но иногда потому, что не могла забыть, насколько приятно мне было в тот момент, я помнила реакцию своего тела и проклинала ее.

Он продолжал, даже сейчас, создавать для меня условия, при которых я сама должна была бы прийти к нему и просить помощи…

Если герцог сообщил всем землевладельцам в пределах герцогства, что без его разрешения я не могу вести дела, значит, надежды добыть песок поблизости больше нет.

Но я была готова к этому.

Да, герцог главенствует на севере Ксин'теры, но он не указ другим феодалам такого же уровня. Поэтому я направила скаутов в земли герцога Юcтариона, к западу от владений Дрейгорна.

Сдаваться нельзя. Теоден Дрейгорн не может контролировать всех и, даже не представляет себе степени моего упрямства.

Я настолько была поглощена идеей наладить производство стекла без его помощи, что не замечала почти ничего вокруг — ни слухов, что в баронство прибыл помощник моего мужа, ни того, что делегация уже через несколько месяцев приблизится к этим землям.

И полным удивлением для меня стало письмо от Ордена Первородной.

Они... нашли следы того, что я торговала предметами с проклятых земель.

Сегодня Кайрос проснулся один.

Иногда Лилеана оставалась с ним на ночь, но лишь тогда, когда удавалось сделать это незаметно. Сейчас они находились в древнем поместье герцога Юстариона, и вскоре, через несколько месяцев, должны были оказаться у его баронства и в герцогстве Дрейгмор.

На душе было неспокойно. Король, чьи сомнения казались раньше паранойей, оказался прав — независимые северные территории действительно объединились под властью нового, молодого лидера, который возник как будто из ниоткуда.

Его называли Наследником Севера, но за этим титулом не стояло никаких подробностей о его личности или прошлом. Набеги на пограничные деревни продолжались, и последний из них был уже совсем близок к его землям и землям герцога Дрейгорн.

Его Величество отчаянно стремился заключить союз с Терезией, надеясь на их военную мощь, и писал Кайросу едва ли не каждые два дня. Однако камергер короля не знал, что еще можно сделать — без участия герцога Дрейгорна Эмиль Джеро откровенно скучал. Его не впечатляли ни древняя архитектура, ни оборонительные сооружения герцога Юстариона, ни богатые рынки столицы герцогства, лучшие в королевстве. Советника короля Терезии отталкивали улицы их лучших городов, а на показную роскошь он и вовсе не обращал внимания — его интересовало только содержание, а не внешняя оболочка.

Эмиль Джеро был уверен, что всё, что ему демонстрировали, можно найти и в соседних королевствах.

Ксин'тера для него ничем не выделялась.

Герцог Теоден Дрейгорн с самого начала вел себя так, будто был лучше их всех, на камергера короля и вовсе смотрел так, будто Кайрос не работал как проклятый, стремясь добиться нужных соглашений для Его Величества. При этом король Эделгард ценил герцога — настолько, что заявил, что сам лично приедет в герцогство для завершения тура.

Его Величество почтит своим присутствием замок герцога Дрейгорна, а не поместье своего помощника, барона д'Арлейн.

А тем временем делегация, за которую Кайрос, наряду с другими помощниками Его Величества, нес ответственность, превратилась в бесконечный праздник и балаган. Придворные дамы были в восторге от беспрерывного блеска балов, как и некоторые представители делегации из Терезии — как правило, те, кто ничего не решал.

— Милорд, вам письмо, — обратился к нему молодой слуга.

Кайрос резко открыл письмо, надеясь... В глубине души он каждый раз ждал, что письмо будет от Талиры.

Может, оправдывающееся, может, гневное, любое.

Но нет.

После того, как он обвинил её во лжи и избалованности, Талира не написала ни слова, будто её совсем не волновало мнение мужа.

И это почему-то безумно его задевало.

Раньше он полагал, что Талира, возможно, не умела ни писать, ни читать, даже после того как матушка нашла для нее наставника. Иначе почему она не писала, не требовала украшений, не просила большего содержания? Кайрос, конечно, понимал, что по сравнению с женами его друзей Тали жила очень скромно. Он не подарил ей ни единого подарка, но все они жили скромно, пока он не закроет дыру в бюджете, которую сам же и создал, заплатив за Талиру.

Объяснить это ей? Какая нелепость! Даже его матушка не понимала необходимости временной экономии, как же необразованная дикарка могла бы понять это?

Поэтому он даже не пытался.

Письмо оказалось не от Талиры, а от его ближайшего помощника, который отправился разбирался с делами в баронстве, по указанию Кайроса.

«Ваша Милость,

Земли д'Арлейн готовятся к приему делегации, как и запланировано. Ваша матушка активно помогает и даже открыла для меня баронское крыло.

Старостам всех поселений даны строгие указания — держать поселения в чистоте, починить покосившиеся постройки, убрать больных с дорог во время проезда и визита делегации.

Я осмотрел ближайшие восемь деревень — на восстановление всех ветхих построек, дорог и постройку декораций потребуется более двухсот золотых.»

Кайрос поморщился, увидев эту сумму — у него не было таких средств. В этом месяце он мог выделить не более ста, может, ста двадцати золотых. Однако нельзя было ударить в грязь лицом перед королём и делегацией, особенно зная, что его будут сравнивать с герцогом Дрейгорном.

Что-то ещё задело его в этом письме, но он не мог до конца осмыслить это, вчитываясь в продолжение.