Какой бред! Я активировала таинственный протокол, но даже не знаю, что он означает, а Целесте ничего не сообщает, говоря, что это ради этого самого протокола.

Поняв, что я ухожу, Целесте неожиданно «заволновалась», если это вообще было возможно, учитывая, что она не была живой.

— Ты уходишь?

— Да, ухожу. Ты все равно не рассказываешь мне ничего — ни о том, сколько времени прошло с момента создания проекта «Фронтир Вита», ни о том, что произошло между людьми с ковчега и аборигенами, ни о том, живы ли остальные лидеры. Ты даже не говоришь мне о протоколе «Наследие». И прости, но когда мне говорят «не волнуйся», это редко значит, что мне действительно не о чем волноваться — обычно это значит, что уже принято какое-то решение, которое, по их мнению, должно быть мне на благо, хотя меня никто не спрашивал, хочу ли я этого и готова ли!

Вот чего я злюсь? Эта… бездушная женщина все равно не способна реагировать на мои эмоции.

— Твое пребывание в данном ковчеге представляется оптимальным решением в текущих условиях, — голос Целесте звучал уверенно и как-то странно умиротворяюще, будто настраивал меня на нужный ей лад. — Комплекс располагает множеством свободных жилых модулей, адаптированных для продолжительного использования. Я регистрирую высокий уровень угрозы снаружи, а у тебя нет средств защиты.

— Тогда найди мне эти средства защиты. Я хочу жить в доме, который сама построила. Кроме того, у меня есть привязка, мне нужно вернуться в её радиус, так что здесь я остаться не могу, как бы ты ни пыталась давить на меня своими «умными» словами и интонациями.

Целесте ничего не ответила, и я направилась к выходу. Переступая через порог дверей в комплекс, услышала её безэмоциональный голос:

— Анализ завершён. Я открыла для тебя дверь Семь-Б. Там находится единственное персональное средство защиты в комплексе.

Остановилась мгновенно и сделала пару шагов назад, заинтересованно оглядываясь. А ведь я как раз размышляла о защите, думая о кинжале, но здесь, в убежище, наверняка должно быть что-то более продвинутое, благодаря технологиям древних.

Проходя по пустынным коридорам, я не ожидала ничего необычного, пока не добралась до комнаты Семь-Б. Дверь плавно скользнула в сторону, открывая вход в почти стерильную тишину, окутанную приглушённым светом.

Терпкий запах ударил в нос, и я едва не вскрикнула, резко отвернувшись, чтобы прийти в себя.

Желчь подступила к горлу.

На пластиковых кроватях с истлевшей тканью лежали хорошо сохранившиеся скелеты. Кости покрывала лёгкая пыль — время пощадило их, сухой воздух сохранял их жуткую целостность.

Собравшись с силами, я снова посмотрела на кровати, и мой взгляд остановился на одном из скелетов: на его запястье слабо светился синим блестящий браслет.

— Я так понимаю, это и есть твоё «средство защиты»? — спросила я севшим голосом. Ужасно не хотелось трогать скелеты руками.

— Каждый лидерский ковчег получал только два таких браслета. Браслет анализирует окружающее пространство на опасные микрочастицы и химические соединения, а также оценивает физиологические параметры окружающих: отслеживает температуру тела, потоотделение, микродвижения мышц лица, изменения сердечного ритма и дыхания. Эти показатели помогают устройству выявить повышенный стресс или агрессию.

— Можешь объяснить по-человечески? — устало попросила я, подойдя ближе к скелету. Звучало как нечто полезное.

— Конечно. Этот браслет определяет яды и частицы рядом с тобой и даже опасные намерения окружающих, если те вызывают физиологическую реакцию.

Браслет был ценным, но мысли о нём были последним, что мне сейчас приходило в голову. Я находилась совсем близко к скелету и видела всё, что с ним произошло. Он не выглядел целым: пальцы под неправильными углами, словно кто-то осознанно ломал их; челюсть вывернута в сторону; на голове — вмятина. От ужаса я хотела отвернуться, тяжесть кольцами сдавливала грудь, но я взяла себя в руки и потянулась к браслету, не отводя взгляда от страшной надписи, нацарапанной на стене.

«Мы заслужили это. За всё, что сделали с ними. Мы никогда не должны были приближаться к этой планете».

— Ты не скажешь мне, что случилось? — тихо спросила я, снимая браслет.

Пористые, хрупкие кости рассыпались в моих руках, позволяя вытащить браслет без усилий. На моих губах появилась кривая усмешка, когда я услышала знакомое:

— Эта информация засекречена.

Я пробиралась через пробуждающийся город, скрываясь в тени под глубоким капюшоном, прячась от любопытных взглядов. Вдоль улиц почему-то рыскают стражники, внимательно высматривая каждого прохожего. Мне пока удавалось проскользнуть мимо них, сжимая запястье, на котором свободно болтался слишком большой холодный браслет.

Мимо пронеслась повозка с гербом Его Светлости, направляясь к городскому дому, который я и сама уже видела издалека.

— Матушка Его Светлости вместе с гостьей, — услышала я рядом с собой: горожанка объясняла работнице в лавке, кто ехал в повозке. Я впервые заинтересовалась — кто же эта гостья? Скоро, думаю, я увижу её, как и вдовствующую герцогиню… Видимо, именно поэтому в городе сегодня чуть больше стражей, чем обычно.

В голове пронеслась мысль о том, что нужно не задерживаться, возвращаться в Синюю Трясину — времени оставалось совсем мало. Но я не успела даже ухватиться за эту мысль, как…

— Где ты была?! — меня накрыла тень огромного мужчины. Прямо напротив меня стоял герцог Дрейгорн, тяжело дышащий и держащийся за плечо. А в глазах…

Девушка расправила руками безупречное шелковое платье, затем встала и покружилась перед полированным серебряным зеркалом. Оттуда на неё смотрела хорошенькая, румяная девушка с пышной фигурой и толстой темной косой.

Её покои в поместье… нет, в замке герцога были великолепны. Стены украшали гобелены с охотничьими и лесными сценами, освещённые свечами в кованых железных держателях, закреплённых вдоль стен. У окна, узкого, и, о чудо, покрытого слюдой, стоял резной сундук, служивший для хранения одежды и личных вещей. На полу лежал плотный шерстяной ковер, смягчавший холод каменных плит. Всё здесь, от тяжёлого дубового кресла до бронзового кувшина для воды на столике, говорило о высоком статусе. И Ариадна чувствовала себя принцессой.

Принцессой, которая может стать почти королевой.

Во многих странах герцоги стояли наравне с королями, и если Эмиль Джеро, как все и ожидали, подпишет соглашение с Теоденом Дрейгорном, это вознесет герцога на такой уровень, где выше него будет только Его Величество.

Лилеана не обманула.

Ариадне всё ещё было трудно поверить, что всё сложилось именно так. Мать герцога, миледи Керилин Дрейгорн, приняла её в замке, поселила в светлых покоях в том же крыле, где жила сама и где жил бы Теоден, если бы не проводил всё своё свободное время в городском доме…

— Друзья Гарвина — и мои друзья, — с улыбкой сказала тогда Керилин Дрейгорн, принимая Ариадну, и девушка впервые поняла, каким образом любовница её брата смогла наладить отношения с матерью герцога.

Лилеана была знакома с Гарвином, младшим братом Теодена Дрейгорна. Гарвин в последнее время исчез из столицы, хотя прежде молодой аристократ не пропускал ни одного бала и наверняка сопровождал бы делегацию…

— Миледи Дрейгорн просила передать, что повозка будет готова через два часа, — сообщила служанка, заглянув в комнату, и Ариадна холодно её поблагодарила. С самого начала она решила демонстрировать свой статус: в конце концов, она — их будущая хозяйка. Её мать всегда говорила, что дружить со слугами не следует, а отношение прислуги — один из важнейших показателей главенства.

Именно поэтому матушка так настойчиво требовала, чтобы никто из слуг не смел помогать Талире. Это отличало хозяйку от простой нахлебницы, которую брат привёл в дом, как говорила её мать.