На поверхности этой «подставки» было углубление, в форме ладони. Ладонь была значительно крупнее моей, явно мужской.

Вообще-то, опасно совать руки куда попало. Я вспомнила, как семь лет назад мальчишки из поместья моего отца предложили мне вытащить из мешка конфеты, которые были мне запрещены, а внутри оказалось осиное гнездо. После этого я неделю отходила от укусов, опухшая до неузнаваемости.

Но если я этого не сделаю — буду потом жалеть. Думать, снова и снова, возвращаться к этому моменту.

Поэтому я смело положила ладонь на подставку, и через секунду в ладонь впились тысячи тончайших игл.

Я чуть не сошла с ума от боли — не в руке, а в голове. Казалось, я не смогу устоять.

В голове вспыхивали сотни видений, одно за другим. Видения не имели отношения к Ксин’тере, я совсем не узнавала то, что видела. От боли все видения были в чёрной дымке: огромные невозможные блестящие здания, высотой в сотни метров; металлические птицы; металлические коробки, в которых сидели люди, они двигались сами по себе, без лошадей.

Это невозможно…

Невозможно…

Голова разболелась ещё сильнее. Теперь я видела людей в белых одеждах, окружённых странными тонкими машинами. Они ковырялись… в живом человеке, который должен был быть мёртв, но я точно знала, что он просто спит.

Видения продолжались, они ускорялись, и с каждым из них голова болела всё сильнее, пока я не выдержала и не села на корточки перед металлической подставкой, стараясь удержать руку так, чтобы она не пострадала.

В сознании теперь постоянно всплывали незнакомые слова, сотни слов, которые не имели никакого смысла, и каждое из этих слов словно причиняло мне боль.

«Трудовое законодательство»

«Эстетика»

«Эмпатия»

«Сейсмостойкость»

«Биомасса»

«Инфляция»

Как только я начинала думать о них, я понимала… что знаю, что они означают. И от этого мне стало по-настоящему страшно. Я попыталась отдёрнуть руку, но поняла, что не могу — она словно была скована... сенсором и сотнями тонких передатчиков, которые причиняли мне всё более невыносимую боль.

Возможно, моё тело не способно принять такие потоки информации.

«Нет, это не так», — подумала я, теряя сознание от боли. — «Мой мозг такой же, как у современного человека, эволюционно мы на одном уровне».

***

Кожа ладони безумно чесалась и горела — скорее всего, у меня, как и всегда, началась аллергическая реакция. Я поморщилась, осторожно поднимаясь, понимая, что потеряла сознание от боли.

Вокруг стояла абсолютная тишина.

Я находилась глубоко в хранилище данных, одном из последних сохранившихся. И от разовой передачи всех этих данных я буду чувствовать себя отвратительно ещё несколько недель.

Вздрогнула, поняв, что все эти мысли были для меня чуждыми. В голове царила настоящая каша из знаний — разрозненные обрывки, с трудом складывающиеся в общую картину.

Я только что получила базовые университетские знания, собранные в один пакет данных для курса «Выживание и формирование устойчивой общины».

Вот только… я уже жила в сформированном обществе, со своей религией, своими устоями, и это общество было максимально далеко от того, что я видела в видениях.

Моя собственная ситуация в этом обществе теперь казалась мне дикостью.

Меня наказывали, снова и снова, за то, что я родилась бастардом с магией, пусть и спящей. Меня лишили образования и нормального человеческого отношения, я была привязана к региону или к человеку, считаясь слишком опасной для общества. Семья мужа относилась ко мне хуже, чем к служанке, несмотря на то, что формально именно я являлась хозяйкой поместья.

И всё это из-за диких, средневековых идей.

Эта мысль причиняла боль.

Мой разум не мог справиться с двоякостью чувств — воспоминаниями и новыми знаниями.

Всё, чему меня учили годами, всё, во что я была обязана верить — что я дурное предзнаменование, чуть ли не порождение Урго, что я украла магию у настоящего наследника — теперь казалось мне просто бреднями, выдуманными последователями Ордена Велирии, бреднями, которые невежественное население охотно принимало за правду и распространяло.

Но сейчас нельзя было думать об этом — нужно было возвращаться. В ближайшие две недели мне нужен был покой и отсутствие лишних переживаний, и я пока не могла даже представить, как организовать для себя такие условия.

Потому что дома меня ждали…

До поместья я добиралась с трудом, едва справляясь с головной болью, от которой время от времени перед глазами всё темнело. Вместе с базовыми знаниями о «выживании и формировании устойчивой общины» мне дали и информацию о том, как эти знания должны быть усвоены — для здорового человека моего возраста рекомендовалось не более одной дисциплины в неделю. Кроме того, для каждого человека рекомендовали только те дисциплины, за которые он будет нести ответственность.

В теории я вообще не должна была получить все эти знания. Но кто-то стер стандартные настройки, ограничивавшие одного пользователя несколькими дисциплинами.

И теперь мой мозг почти кипел, пытаясь усвоить и осознать то, что мне было не положено, то, к чему я была совсем не готова, особенно, с учётом того, что я была совершенно необразованной. Даже по меркам этого общества.

Перед глазами мелькала ужасная дорога — разбитая, опасная и для людей, и для лошадей. Совершенно нелепые мысли о геотекстиле, выравнивающих и подстилающих слоях не помогали — такие технологии будут невозможны ещё долгие десятилетия. Но можно же было хотя бы сделать правильный уклон и кювет, чтобы постоянные дожди не уничтожали то, что уже было? Вместо этого прохожие месили мокрую грязь ногами, занося её в дома, вместе с болезнями и нечистотами, что оставались на их ботинках.

Об устройстве большинства домов даже думать было страшно.

Начался дождь, слегка облегчивший мою головную боль, но я почти сразу замёрзла. Длинные юбки волочились по ужасной дороге, и я сразу представила, как перекосит лица слуг… моих, в теории, слуг, над которыми у меня не было никакой власти.

Настоящая власть принадлежит тому, кому подчиняются люди. Если они выбрали этими людьми мать и сестру моего мужа, а не меня, несмотря на мой титул, я не могла их заставить.

На самом деле у меня нет никакого влияния, я не могу их уволить или прогнать. И это проблема.

Поместье тускло освещалось — в отсутствие хозяина слуги занимались только тем крылом, где проживали его ненаглядные родственники, и немного — своим собственным. Медленно подходя к двери и осматриваясь, я впервые в жизни замечала, насколько здесь всё плохо организовано.

Всё та же грязь — её было ещё больше, чем на дорогах, она была повсюду. Отсутствие планирования — хозяйственные постройки добавлялись со временем там, где было место, а не там, где было бы логично и эффективно для движения. Почти каждое строение было плохо построено и часто кренилось, хотя правильное строительство заняло бы меньше ресурсов — достаточно было добавить укосины в каркас.

Стоило об этом подумать, как голова вновь чудовищно разболелась, и я поторопилась в дом. Точнее, в отдельностоящее крыло, где я жила в отсутствии мужа — почти заброшенное, не навещаемое слугами, кроме Яры. Но сегодня это казалось мне благословением, потому что мне срочно нужен был отдых.

— Тали! — Яра подскочила ко мне, смугленькая, темноволосая и крепкая, как и все жители южных районов Ксин’теры, и такая непохожая на меня. Она была единственной, кому я полностью доверяла. — Где ты была? Тебя всюду сыщет миледи д’Арлейн!

Только этого не хватало. Больше всего мне хотелось помыться, поесть и лечь спать, но, судя по взволнованному лицу Яры, это случится не скоро.