Я уже любила каждую лужу и папоротник на этой земле.

Мы ещё долго беседовали с Германном и Марисоль, обсуждая «Синюю Трясину». Я расспрашивала их о местных животных, о том, водится ли здесь рыба, и видели ли они что-нибудь необычное. Старики посоветовали мне отправиться на восток, туда, где находились проклятые земли, и где, недалеко от границы, жила ещё одна пара, не покинувшая болота после наводнения.

Туда мы и направились с Ронаном, хотя время уже близилось к полудню, и следовало подумать об обеде. Периодически мы останавливались, пережидая кратковременные дожди. Стоя под густыми кронами деревьев, я с тоской смотрела на горы, окружающие «Синюю Трясину» — именно они приносили нам столько осадков. Поднимаясь к горам, воздух охлаждался и не мог больше удерживать влагу, которая оседала на нашей земле. Вообще, в «Выживании и формировании устойчивой общины» не рекомендовали жить на болотах…

Зато красиво. Особенно если любоваться этой красотой из уютного, тёплого дома.

Граница проклятых земель была видна издалека — земля становилась суше, местами проглядывал песок, а привычные папоротники сменялись незнакомыми мне невысокими травами с мясистыми стеблями.

Но больше всего меня насторожили отдалённые синие огни.

Я шла к ним, словно на привязи.

— Всё, дальше нельзя. Осторожнее. Да защитит нас Первородная, — Ронан наложил два пальца одной руки на другую и прижал их к груди, прося защиты у Велирии.

А я... не верила своим глазам. Горизонт передо мной был освещен этими синими огнями. Они были неравномерно разбросаны по проклятой территории, но Ронан вёл себя так, словно не видел ничего странного.

Так вот почему болото называется «Синяя Трясина».

Проклятые земли всегда считались смертельно опасными — многие погибли, пытаясь их пересечь. Сама земля словно отторгала присутствие человека — под её поверхностью были закопаны смертельные ловушки.

«Мины», — незнакомое слово внезапно всплыло в моем сознании. Так называли эти ловушки, из-за которых никто не мог пересечь проклятую территорию. Думаю, именно они подсвечивались передо мной синим светом. Я могла бы пройти вперёд, я видела их, могла обойти.

— Да защитит нас Первородная, — повторила я жест Ронана, прижав руки к груди. Эта земля считалась владением Тёмного Урго.

Бастард Вера Стэллан была отправлена в обитель Первородной как раз после того, как однажды, при свидетедях, вернулась с проклятых земель — невредимая, единственная, кто смог это сделать.

— Пойдём обратно. Надо организовать обед, если Яра ещё не начала готовить, — предложила я. Я промокла, замёрзла и хотела переодеться перед тем, как продолжить осмотр.

— Да, миледи. Осторожнее, здесь корни, — Ронан явно обрадовался тому, что можно отойти от границы проклятых земель, и развернулся обратно к дому.

— Миледи? — он не сразу заметил, что я не следую за ним. Обернувшись, он увидел меня у небольшого водоёма, которых здесь было огромное множество.

Но этот водоём отличался: земля вокруг него была потрескавшейся, словно иссохшей, а рядом возвышались небольшие холмики. Здесь почти не росла трава, а вода имела странный белёсый оттенок.

— Что вы делаете?! — воскликнул Ронан, шокированно наблюдая, как я опустила палец в воду, а затем засунула его в рот.

— Потрясающе, Ронан! — улыбнулась я от уха до уха. — Она солёная!

***

Следующие четыре дня, до нашего первого настоящего дохода, мы с Ярой провели в состоянии взволнованного возбуждения и отрицания. Я беспокоилась, что у нас ничего не получится, а Яра вообще не понимала, что я делала. Но она настолько доверяла мне, что не спрашивала причин моих поступков, а может, ей это было просто неинтересно.

Я решила использовать неожиданно доступную мне рабочую силу на полную, пока стражники герцога находились здесь и страдали от безделья. Чаще всего их нанимали охранять телеги и кареты с ценным грузом, поэтому следить за двумя девушками, у которых явно не было ничего стоящего, для них было непривычно.

Когда Ронан понял, что у нас с Ярой нет большого запаса денег и что я собираюсь зарабатывать на продаже соли, он буквально схватился за волосы — две юные девушки, без денег, без защиты — на болоте. Страшно подумать, что он расскажет герцогу по возвращении.

Видимо, насмотревшись на нас, в нём взыграло что-то отцовское. Он проснулся раньше обычного и починил металлические скобы для замка на входной двери, а потом установил на окно в нашей комнате деревянную панель, которую можно было при желании снять. В дополнение к этому, он настоял на том, чтобы отправиться с Ярой в ближайшую деревню, но вернулся в тот день намного позже её и не один, а с огромным мастифом и среднего размера пастушьей собакой.

— Вот, — довольно сказал он, демонстрируя собак. — Зверя забрал за восемь серебрушек, а Лохматого за четыре.

— Какой красивый! — Яра потрепала Лохматого по лобастой голове.

Тяжело вздохнув, я поднялась в «нашу» комнату, вытащила деньги из ящика, который нашла в схроне, и вернула их мужчине. Вообще, то, что у обычного стражника при себе оказалась такая сумма, казалось невероятным.

Позже я поняла, что, скорее всего, он занёс знакомому деньги по пути в Калдерру, но я никогда не жалела, что он приобрёл для нас хороших, громких сторожевых собак. Человеческую охрану мы не могли себе позволить, а присутствие Зверя и Лохматого моментально оживило место и дало нам чувство защищённости.

В последний день, когда стражники всё ещё были с нами, мы завершали подготовку к добыче соли. Мужчины по моим указаниям выкопали серию неглубоких, но широких квадратных бассейнов, каскадом, прямо возле обнаруженного солёного источника. В это время Яра и я занимались сбором глины.

У меня в голове был чёткий образ того, как должны выглядеть эти бассейны, и я полагалась только на него. Знания о расчётах у меня тоже были, но провести их я не могла — я не умела ни считать, ни писать, и сейчас я даже не была уверена, что до конца их понимала. Однако производство соли в курсе «Выживание и формирование устойчивой общины» считалось базовым навыком, который могли выполнять все члены общины, независимо от их образования.

Бассейны были готовы, и я внимательно оценила их состояние. Некоторые из них уже были выкопаны в глине, а в других Яра и я выложили дно глиной, собранной на других участках. Я проявила себя настоящим тираном: тщательно очищала глину сама и заставляла Яру делать то же самое. После этого я долго перемешивала глину в корзине палкой, добиваясь однородности, время от времени добавляя влажный мох, зная, что он сделает глину более устойчивой к разрушениям и трещинам. Наконец, когда глина была уложена на дно бассейнов, я старательно её утрамбовала, укладывая в два слоя. Верхний слой я выравнивала дощечкой.

В курсе по выживанию этому процессу уделялось особое внимание. Строго рекомендовалось не экономить время на качестве, понимать каждый этап процесса, вкладываться в планирование.

«Пренебрежение тщательной проверкой и контролем качества на ранних этапах неизбежно приведёт к значительным затратам времени и ресурсов в будущем. Время, которое кажется сэкономленным за счёт ускорения процесса, зачастую оборачивается многократным увеличением усилий на устранение ошибок, недочётов и переделку».

— Ну что, наполняем водой? Как повезло-то вам, а если бы не нашли солёный источник? Не настолько уж проклята эта земля, — довольным тоном сказал Ронан.

Не нашли бы — добывали бы торф и продавали его. Просто соль была более прибыльной, да и добывать её было легче.

— Нет, мы оставим глину подсохнуть на день, главное, не слишком долго, чтобы она не потрескалась, — мои слова вызвали удивлённые взгляды и у мужчин, и у Яры, которая никогда не видела меня за работой с глиной.

— И… что теперь? — осторожно спросил Ларс, рассматривая семь широких квадратных бассейнов, шириной и длиной с взрослого мужчину, но глубиной всего в полторы ладони.