Когда первые извозчики начали пользоваться нашей временной дорогой, слух о коротком пути в Калдерру и Арлайн разнёсся по округе как лесной пожар. Путь сокращался настолько, что уже через неделю через Синюю Трясину проезжало до двадцати телег в день.

В каждом извозчике я видела потенциальные десять–пятнадцать медяков.

Но нужно было ждать.

Ждать, пока торговцы привыкнут и расскажут другим, что появился новый короткий путь между двумя важнейшими городами. Ждать, пока они не смогут без него.

Из-за возросшей нагрузки временная дорога начала быстро расползаться и разрушаться, и тогда я приняла решение заменить её на постоянную, наконец-то. Процесс шёл участками, при этом рядом оставался узкий проезд, чтобы можно было объехать отрезок, находящийся в ремонте. Местами я даже изменяла траекторию дороги, выбирая более стабильные, как мне казалось, участки болот.

В итоге временная дорога со вкопанными брёвнами была полностью заменена на новую — ту, которая, по моему мнению, должна существовать по всему королевству, вместо того грязевого ужаса, что был повсюду. Случалось, что дороги в других местах были настолько плохи, что в глубоких ямах наполненных водой застревали повозки, перекрывая все движение.

Наша же дорога выглядела так, будто пришла из другого мира — широкая, с контролируемым поперечным и продольным наклоном, выложенная сверху плоскими камнями и гравием. По обе стороны шли дренажные канавы, и я лично следила за тем, чтобы отток воды заканчивался в глубоких болотах или резервуарах, вырытых вдали от дороги и построек.

Люди видели только ровную поверхность, но не догадывались, что находится под ней — нестабильный слой глины был заменён, дорога поднята на насыпь и состоит из трёх слоёв. Мы даже использовали плетёный тростник как аналог геотекстиля.

Между тем, большое количество незнакомцев в Синей Трясине было опасно, и я почти сразу отправила запрос в герцогство о патрулировании новой дороги герцогскими стражами.

Я очень боялась отказа, как это случилось с солью, но меня включили в график патрулирования без промедления — видимо, решение принимали помощники герцога, а не он сам.

Услуга стоила двадцать золотых в месяц — безумные деньги.

Тем более, за одну дорогу, которая и так проходила рядом с маршрутом их патрулирования. Но выбора не было, а значит, нужно было срочно увеличивать продажи.

Чего угодно.

Несмотря на то, что после множества неудач наши кирпичи наконец стали ровными и прочными, покупателей на неизвестный товар долго не находилось. Тогда я решила, что нужна демонстрация, и начала строительство нового здания прямо рядом с дорогой. Здесь же была открытая, красивая кирпичная печь, и я надеялась, что когда-нибудь это место станет мастерской гончара.

Первую партию кирпичей мы продали за бесценок — проезжающим торговцам. Однако главное было начать, и сегодня мы продавали десять кирпичей за половину серебряного. В герцогстве уже началось несколько строек с их использованием, и наш товар покупали огромными партиями, пусть и нечасто. Главное, что нам не нужно было их никуда везти — торговцы сами приезжали за кирпичами.

Но этот доход, как и солевой, не шёл ни в какое сравнение с тем, что мы стали получать после установки застав три недели назад.

Деньги буквально сами приезжали к нам.

При этом, мы взимали плату лишь с тех, кто проезжал мимо, а не приезжал в Синюю Трясину работать или закупаться.

— Миледи, ваша лошадь, — ко мне подошёл недавно нанятый конюх, держа под узду Корицу.

В Синей Трясине теперь было целых три лошади. Вместе с ними в новой, довольно скромной конюшне содержали и ослика Германна и Марисоль, к которым недавно переехали сын с женой.

Сопровождать меня в Олдмонд сегодня вызвался Ронан, который так и не согласился перейти на постоянную службу, несмотря на мои уговоры. Он уже сидел на своём жеребце, который, насколько я знала, принадлежал армии, а не ему самому.

— Талира, — Ронан недовольно посмотрел на меня и кивнул на мою голову. — Вам не следует так выезжать.

Он прав, конечно.

Изменения во внешности, начавшиеся после лечения в капсуле, продолжались, хотя и замедлились. Я стала менее бледной, во всём — кожа приобрела здоровый розовый оттенок, волосы из белых стали пшеничными, а белые брови и ресницы потемнели до иссиня-чёрных.

Я немного поправилась и даже… выросла. Ногти и волосы росли с невероятной скоростью, и теперь я могла заплести косу, которая почти достигала лопаток.

Это казалось ненормальным, и мне часто задавали вопросы.

Я нагло обвиняла во всём супруга, говоря, что его семья так плохо меня кормила, что я просто не могла поправиться. Если мне не верили, я направляла их в храм Первородной. Три месяца назад жрецы сами приезжали в Синюю Трясину, с жалобами от других, что здешние условия не подходят для жизни и что моё здоровье оставляет желать лучшего.

Однако, к их удивлению, они обнаружили, что я была здорова как никогда, и воздух болот, вопреки всем ожиданиям, пошел мне на пользу.

— Так лучше? — спросила я, натягивая тёмный платок.

Ронан кивнул, выглядя немного виноватым.

— Это… на всякий случай, миледи. Никогда не знаешь, где нарвёшься на сумасшедшего. А так вы почти похожи на обычную женщину.

Неприятность случилась со мной месяц назад в Арлайне, где я продавала соль. Городской пьяница, увидев девушку с необычной внешностью, не зная, кто я, предложил мне два серебряных за ночь.

Я никогда не сталкивалась с таким прежде, хотя в последнее время люди, особенно мужчины, часто пытались коснуться меня, даже моих волос, что считалось крайне неприличным.

Получив холодный отказ, пьяница не успокоился, схватил меня за плечи и пытался опустить руки ниже, говоря, что за такую красавицу можно предложить и три серебряных. Отойдя от шока, я крикнула Зверя, который тут же вцепился в штанину пьяницы и оттащил его прочь.

Физически я была намного слабее этого пьяницы, и это неожиданно сильно напугало меня. Я многое повидала, но никто прежде не пытался так агрессивно ко мне приставать.

— Вы сильно изменились, миледи, — сказал мне тогда Ронан. — Вы не видите себя со стороны. Вы — настоящая красавица, и очень необычная. Большинство мужчин — порядочны, но есть и те, кто может захотеть причинить вам вред, — он говорил серьёзно, хотя и чувствовал себя некомфортно. — Вам не стоит выходить одной. И всегда берите с собой собаку.

Он был прав, и с каждым днём я всё чаще замечала это...

Взгляды, в основном мужские.

Хотя они доставались мне и раньше.

Просто сейчас в этих взглядах не было отвращения или жалости.

— Староста в Олдмонде упрям, но он скоро сдастся, — Ронан специально сопровождал меня на эти переговоры, надеясь, что герцогский герб, какой носили все стражники, заставит упрямого старосту изменить своё мнение.

Олдмонд был большим посёлком, почти городом, но дорога на этом отрезке была в ужасном состоянии, и староста упорно запрещал нам её заменять. Здесь не бывает таких наводнений, как в Синей Трясине, но я чувствовала, что если мы улучшим этот участок — первый со стороны Арлайна, — то привлечём ещё больше проезжих.

— Я уже сказал вам, миледи, — снова напомнил мне Финнеас Чорр, — я хочу получать долю с дохода этой дороги. Тогда я дам вам разрешение заменить наш участок пути.

Наглость и упрямство старосты были просто поразительными. Дорога могла бы приносить ему огромные выгоды за счёт увеличения торгового потока — мечта для любого посёлка. В других деревнях мне помогали с радостью и всегда благодарили, иногда даже бесплатно предоставляли рабочих.

Но не в Олдмонде.

— Мистер Чорр, вы сейчас серьезно? Эта дорога нужна, в первую очередь, вам. Вы подводите своих же людей, — процедила я. Жена старосты, стоявшая рядом, смотрела на нас с надеждой. Она явно хотела, чтобы мы установили дорогу, но не решалась перечить мужу.

— Жители Олдмонда будут рады доле с проезда, — ответил он с напускной заботой. — Как видите, я думаю о благе своих людей.