Мысли о доме были неприятны: Ариадна знала, что между матерью и Талирой произошёл жестокий, отвратительный, ужасный конфликт. Ужас заключался в том, что об этом знали все — Тали, судя по всему, не собиралась скрывать вердиктов Ордена и, в отместку за всё, что с ней произошло в поместье, рассказывала об конфликте каждому встречному, благородному или простому.

И в храме Первородной её слова лишь подтверждали.

Кто бы мог подумать, что Тали окажется настолько мелочной? Подумаешь, выселили её, и служанки не помогали? Она ведь сама выросла среди служанок, чего ещё ожидала?

Но сейчас Ариадне нужно было думать о себе — нельзя открыто вставать на сторону матери. Она будущая жена герцога, её репутация должна быть безупречной! Поэтому нужно притвориться, что она ничего не знает о конфликте между матерью и женой брата и вообще, выше всех грязных слухов!

— Чего медлишь? Помоги мне уложить волосы! — нельзя было ехать на первую «официальную» встречу с Теоденом как простушка. Она попросила служанку соорудить высокий пучок, обвитый множеством кос с украшениями. На трёх шпильках даже был жемчуг — эти шпильки ей щедро подарил брат, когда добыча жемчуга на участке Силвердауна шла полным ходом, и Кайрос верил, что вскоре разбогатеет. Он даже подарил десять таких шпилек Лилеане — больше, чем собственной сестре!

К сожалению, добыча жемчуга закончилась полной неудачей — совершенно неожиданно он словно иссяк, и сколько бы ныряльщики ни старались, не могли ничего добыть. Брат оказался в долгах, но Ариадна не волновалась — она скоро станет герцогиней, и, в отличие от Кайроса, Теоден вовремя отказался от этого участка.

— Вы прекрасно выглядите, Ваша Светлость, — похвалила Ариадна свою будущую свекровь, и та улыбнулась ей, однако в её глазах оставался холод.

Ну ничего. Мать говорила, что борьба за главенство с вдовствующей герцогиней будет непростой, но до свадьбы Ариадна собиралась держаться невинно и ласково.

Когда повозка тронулась, Ариадна изредка махала рукой горожанам, которые смотрели на неё и Керилин Дрейгорн с восторгом и благоговением — герцога и его семью здесь любили, а Ариадна, проведя столько времени с вдовствующей герцогиней, заработала себе репутацию, если не будущей герцогини, то, по крайней мере, той, в ком Теоден Дрейгорн по-настоящему заинтересован.

Она слышала разговоры среди горожан и слуг: люди шептались, смотрели на неё с интересом и иногда даже со страхом, взволнованно перешёптывались, когда она начала жить в замке.

— Не забудьте упомянуть Гарвина, — напомнила вдовствующая герцогиня, и Ариадна едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Возможно, она немного приукрасила степень своего общения с Его Светлостью во время тура делегации. Теперь матушка Теодена Дрейгорна считала, что у девушки есть некое влияние на герцога, и просила замолвить слово за младшего сына.

— Обязательно, — сладко улыбнулась Ариадна.

Интересно, заботил ли вообще Керилин Дрейгорн её старший сын? За эти недели в замке она только и слышала, что «Гарвин — то», «Гарвин — это». Младший сын был самым лучшим, самым красивым, самым умным, а «Тео слишком суров с ним, отправил его поднимать восточные деревни герцогства».

— Прибыли! — вдовствующая герцогиня дождалась, пока ей подадут руку, прежде чем выйти из повозки, и Ариадна поняла, что ей стоит перенимать эту манеру — не спускаться самой, даже если это очень просто.

— Да хранит вас свет Первородной. Его Светлости, к сожалению, сейчас нет дома, — к ним вышла ключница, явно взволнованная, словно не ожидала их прихода.

— Приведите меня в мои покои. Я устала. Это моя гостья, Ариадна д'Арлейн, сестра камергера Его Величества и близкая подруга Тео и Гарвина.

Ариадна холодно улыбнулась и кивнула ключнице, помня заветы матушки.

— Я могу разместить вас только в гостевых покоях, — с трудом произнесла полноватая служанка, побледнев. — Ваши покои были переделаны по приказу Его Светлости...

Вдовствующая герцогиня побледнела, затем покраснела и, сердито выдохнув, прижала шелковый платок к губам.

— Как он мог?! Наверняка переделал мои покои под очередной кабинет!

Ариадна сочувственно покачала головой, про себя думая, что, когда станет герцогиней, у Керилин Дрейгорн не будет «личных» покоев — ни в замке, ни в городском доме, который был по размеру почти как поместье д'Арлейн.

И находился в самом центре огромного красивого города!

Судя по всему, присутствие матери для Теодена было не так уж важно, а значит, та могла бы жить в столице… или в своём вдовьем наделе.

— Илвар! Где Тео? — Вдовствующая герцогиня заметила молодого мужчину, подошедшего к ним.

— Миледи, пожалуйста, пройдёмте внутрь, — очевидно, этот Илвар занимал значимую позицию в доме. Ариадна уловила его подозрительный взгляд, лишённый восхищения или пиетета, направленный в её сторону.

Кто он такой?

Она уже собиралась представиться и поинтересоваться его должностью, когда заметила, что Илвар смотрит куда-то за её спину. Обернувшись, она застыла, на миг забыв, как дышать. К воротам приближался огромный мужчина, которого она узнала сразу — вряд ли хоть кто-то в королевстве мог сравниться с герцогом Дрейгорном в росте.

Ариадна никогда не видела его таким.

Он даже не смотрел на них, все его внимание было сосредоточено на девушке, идущей рядом с ним — невысокой, худощавой, лицо её было скрыто тенью капюшона. Теоден, казалось, был ранен: он держался за плечо, и это объясняло, почему до сегодняшнего дня он не находил времени принять её и даже свою матушку.

Герцог и незнакомка тихо спорили.

Внимание мужчины было настолько сосредоточено на девушке рядом с ним, что посторонний мог бы подумать, будто это его дитя или любимая. Однако Ариадна знала, что сердце герцога свободно — он позволял себе лишь безопасные, временные отношения с постоянными любовницами и не был известен своей легкомысленностью. Идеальный кандидат в мужья.

А сейчас он смотрел на эту девушку так, словно пытался удержать её одним лишь взглядом — взглядом, в котором смешались одержимость и едва сдерживаемая тревога. В его глазах было нечто неумолимое, будто он безмолвно приказывал ей подчиниться, оставаться рядом и следовать его воле, как будто он пытался утвердить над девушкой свою власть.

Ариадна, увидев этот взгляд, почувствовала, как земля уходит из-под ног: герцог был явно слишком увлечён незнакомкой в плаще. Теоден нависал над девушкой, подавлял, пытался донести до неё свою мысль, но та, подняв к нему лицо, ответила что-то, тихо и упрямо, а потом осторожно положила руку на его грудь.

И это прикосновение изменило герцога в мгновение ока — из его взгляда сразу же ушла вся жесткость. Теоден Дрейгорн задержал взгляд на её ладони, затем накрыл её руку своей, закованной в перчатку, огромной, рядом с её миниатюрной ладошкой.

«Ничего страшного», — зло подумала Ариадна. — «Просто безродная любовница герцога. Теоден Дрейгорн — мужчина чести и долга, он женится на подходящей кандидатке. Одной девкой больше, одной меньше… хотя обидно, конечно, что он уже успел завести себе ещё одну…»

Её мысли прервались, когда герцог жестом подозвал ключницу и выдал ей несколько указаний. Та сразу кивнула, и вскоре к незнакомке подъехал всадник, ведя под уздцы спокойную кобылку.

Теоден помог девушке подняться на лошадь с величайшей осторожностью, и делал это слишком долго, будто не мог отнять от неё рук. Но вскоре ему пришлось отойти на шаг, наблюдая, как девушка и её спутник скрылись вдали.

— Ну наконец-то! Тео! — вдовствующая герцогиня устала от невнимания сына.

Герцог обернулся, и в его взгляде, скользнувшем по ним, не было ни капли интереса, словно они были лишь малозначительными частями пейзажа. Особенно когда он смотрел на Ариадну. Контролируемое, но не скрываемое безразличие, в глазах не промелькнуло ни любопытства, ни заботы — лишь едва ощутимая досада от вынужденной паузы.

А Ариадна вся вспотела от волнения, выставив немаленькую грудь вперёд, понимая, что сейчас состоится её первый настоящий разговор с герцогом, в новом ключе. Она была гостьей его матери, у неё было некое одобрение вдовствующей герцогини, население уже частично принимало её, а ведь это была лишь первая часть плана Лилеаны…