Дальше поцелуев он не заходил, но даже это вызывало у меня неожиданное отторжение. Я верила, что смогу, если потребуется, разделить с ним постель, но наша первая встреча после разлуки показала мне, что я ошибалась.

Очень ошибалась.

От его прикосновений меня буквально трясло. Ещё хуже — в какой-то момент я просто не могла двигаться, застряв в странном состоянии паники, напряжения, некоей прострации, состоящей только из гула в ушах и безумного сердцебиения.

Поэтому с Орденом я работала совсем не так, как ожидалось. Меня вызвали для помощи в строительстве дороги к новому храму, в качестве эксперта. Конечно, будучи неприкосновенными, храмовники не собирались мне платить, но планировали публично благословить Синюю Трясину в специальной церемонии. Я же всячески показывала храмовникам что мое присутствие ну просто чрезвычайно необходимо, на каждой стадии стройки.

Делая всё, чтобы Кайрос не увёз меня. Чтобы кто-то другой смог повлиять на него.

Конечно, этого было недостаточно, и разговор с мужем только укрепил мою уверенность.

— Я собираюсь перенести привязку на себя. Завтра. Ты поедешь со мной в поместье, - сказал Кайрос решительно.

На этой планете есть только один человек, который может гарантировать мою безопасность.

Не иначе как Первородная действительно существует, если звёзды сошлись так, что делегация из Терезии, нападения варваров с севера и развитие моих производств совпали во времени и в одном месте. Даже Орден Первородной я почти прикормила.

Сейчас или никогда.

— Проклятье!

Капля чернил упала на пергамент, оставив широкое некрасивое пятно. Боль в ладони всё никак не проходила, а дурацкий шрам не заживал. Я боялась спросить о нём — вдруг это что-то, связанное с привязкой или с тем, что во мне текла кровь землян.

«Ваше Величество,

Мой муж планирует вернуть меня в поместье д’Арлейн. Завтра. Если это случится, я не смогу подготовиться к приезду делегации.

Могу заранее сообщить: никакие украденные у меня идеи не сработают. Я единственная, кто знает секрет производства стекла, и если мне придётся вернуться к мужу, я не произнесу ни слова.

Уверена, Синяя Трясина произведёт впечатление на терезийцев, и не только стеклом. Но этот визит может не состояться.

Ожидаю вашего решения не позднее завтрашнего дня.

Ваша верная подданная, баронесса д’Арлейн».

Письмо я переписывала шесть раз. Причиной были не только неловкие кляксы, но и то, что мне не нравились многие формулировки.

Нельзя быть слишком наглой — я писала самому королю. Но важно было дать понять, со всем уважением, что если он не вмешается сейчас, визит делегации в Синюю Трясину окажется под угрозой.

— Это вопрос жизни и смерти, — тихо сказала я Юрлу. Он серьёзно кивнул, взяв свёрток пергамента в руки. — От этого письма зависят судьбы всех нас.

— Я не подведу вас, миледи. Мы обязаны вам всем, что у нас есть, — молодой мужчина приложил руку к груди, а затем быстро направился к конюшням.

Он отправится в Калдерру, где находятся голубятни. А мне остаётся только надеяться, что я, бывшая бастард, женщина без поддержки рода, чьё имя высмеивает весь высший свет, смогу убедить короля Ксин’теры.

Новости от короля пришли раньше, чем я ожидала. И не письмом — помощники лично приехали в Синюю Трясину.

Их было двое. Мужчины разного возраста, оба чуть полноватые, верхом на породистых конях. Узды и поводья украшены бляшками, а на нагрудных ремнях — металлические пластины с гравировкой королевского герба.

— Миледи д’Арлейн. Указом Его Величества вы официально включены в состав феодалов для посещения делегацией из Терезии, — начал человек короля сразу после приветствия.

А где же вопросы о моём самочувствии или готовности? Просто коротко и сухо: вы включены, радуйтесь.

— Я отправила письмо вчера. Его Величеству. Вы приехали в связи с этим? — спросила я, понимая, что логически они никак не могли оказаться здесь так быстро.

— Мы уже три дня как находимся на землях барона д’Арлейн. К нам поступило донесение о том, что производство барона не готово для демонстрации делегации, и мы провели собственную внезапную проверку. Время, которое делегация должна будет провести в баронстве, большей частью пройдёт на ваших землях, — сухо ответил королевский человек.

— Откуда… Кто сделал этот донос?

Хорошая идея. Почему я сама не сделала этого раньше?

— Мы не можем раскрыть вам это, миледи д’Арлейн. Пожалуйста, проведите нас внутрь. Мы должны оценить доступные покои в вашем поместье и распределить их между главными членами делегации.

Кем бы ни был этот таинственный доносчик на Кайроса, он неожиданно очень мне помог. Теперь делегация точно приедет в Синюю Трясину, а мне не придётся убеждать короля в том, что его верный камергер не справляется.

— Я не смогу принять делегацию, если мой муж прикажет мне находиться рядом с ним, — тихо сказала я. — Пожалуйста, передайте это Его Величеству. Я не могу работать в таких условиях и не смогу подготовить людей и земли к приезду терезийцев.

— Миледи, на ваш конфликт с мужем и ревность к дамам при дворе у нас нет времени. Двадцатого дня с начала осени вы должны принять сорок человек и их слуг. Мы готовы помочь вам с мебелью, украшениями и рабочей силой, — недовольно фыркнул старший из них, задрав подбородок и шевеля пышными усами.

— Мне нет дела до дам при дворе. Если меня физически здесь не будет, подготовиться я тоже не смогу, — отрезала я, сузив глаза и высоко задрав голову, точно повторяя его позу.

К Урго такое отношение!

— Если вам больше нечего сказать, уходите. Возможно, завтра весь визит будет уже отменён в связи с моим отъездом. Я ожидала, что люди Его Величества будут выше дешёвых сплетен. Но вместо того чтобы узнать о моих реальных проблемах и помочь с ними ради дела, выгодного Его Величеству, вы считаете, что имеете право ставить меня на место и завуалированно оскорблять.

Мои глаза встречаются с глазами усатого, прожигая его презрением. Наверняка он не ожидал от меня такой дерзости. Взгляда мужчина не отвёл, кустистые брови строго нахмурились, но я даже не моргнула.

Это оказалось неожиданно легко.

Каждый мой день — битва за независимость, где я раз за разом должна доказывать, что имею право на своё мнение, что это мнение не вызвано «женскими капризами». И каждый день люди, чьи достижения мне неизвестны, считали, что могут мне указывать.

Что имеют право судить меня, не зная меня.

— Миледи д’Арлейн. Мы передадим это Его Величеству, — неожиданно сказал младший из них. На его лице отразилось сожаление и лёгкий оттенок стыда, хотя он и не был тем, кто упрекал меня в капризах. — Пожалуйста, примите нас сегодня в Синей Трясине. Завтра мы решим ваши проблемы с возможным отъездом.

Я мельком взглянула на браслет, который теперь жил на моём плече, поскольку был слишком широк для запястья — он никак не давал о себе знать. За всё это время он ни разу не загорелся синим, словно не работал. Так же, как и ящик из схрона, его никто не видел, что было к лучшему — слишком уж высокотехнологично он выглядел.

— Хорошо. Посмотрим, сумеете ли вы помочь, — холодно ответила я, взглядом разрешая старшему двигаться. На младшего я посмотрела куда мягче.

Но помощь королевских людей мне не понадобилась. На следующий день приехал посыльный из Калдерры — туда прибыл голубь из столицы.

В письме было всего девять слов:

«Вам приказано оставаться в Синей Трясине до приезда делегации».

***

К приезду делегации у меня, как мне казалось, всё было давно готово. Но люди короля быстро дали понять, насколько я ошибалась. В туре ожидались многочисленные увеселения — охота, балы — требовались музыканты, большое количество слуг, для которых также нужно было найти место. И это не считая того, что терезийцы предъявляли свои дополнительные требования: к еде, этикету и даже распорядку дня. А главный советник короля Терезии, Эмиль Джеро, мог есть лишь несколько строго определённых продуктов.