Видят ли они этот вход? Наверняка. А вот, судя по упавшему креслу, должен я быть где–то слева от него. Там меня и ждут, туда и смотрят. Отлично, первый плюсик есть!

Что тут у меня под рукой есть? А ничего нету. Два шкафа и стол, вот и все. Приникнув глазом к щели, я осмотрелся вокруг. Так… понятно… возьмем на заметочку… Значит, так. Принимаем за основу то, что первый сидит справа, — это я знаю точно. Второй, скорее всего, контролирует центр и боковые укрытия просматривает слабо. Итак, первым шагом ставим правого стрелка в неудобное положение. Они оба сейчас контролируют участок слева от меня. Им обоим он должен быть виден. Вывод? Ухожу вправо, к первому стрелку. Метрах в двух перед выходом из моего «тамбура» стоит еще один шкаф. Слева от него валяется антресоль, сбитая брошенным мною креслом. Так, пистолеты за пояс, присели, приготовились…

Опа! Мощным прыжком я пересек ту пару метров, что отделяла меня от стоящего шкафа, и со всей дури врезался левым плечом прямо в него. Шкаф с грохотом рухнул на пол, а я, оттолкнувшись от него, кубарем прокатился мимо своего «тамбура», но уже с внешней стороны. Щелк! Щелк! Щелк! Пули запоздало долбанули по падающему шкафу. Щелк! Это уже ближе, но поздно! Я уже выбрался из ловушки «тамбура». Теперь правый стрелок меня не видит, мы с ним в одинаковом положении, обоим мебель мешает. А последний–то выстрел был спереди! У входа второй сидит, теперь и это ясно! Не выдержал, уж больно соблазн велик был.

Новое укрытие представляло собою стоящий шкаф и несколько столов, сваленных в кучу.

Рядом стояли стулья, штук пять. Весь этот бардак меня надежно прикрывал. Если и не от пуль, так от взглядов — однозначно.

Что мы имеем теперь? Правый стрелок в невыгодной позиции, меня больше не видит. Будет позицию менять? И так может быть. И на месте может отсидеться.

Два щелчка! Сигнал! Они о чем–то договариваются! Ответ, тоже два щелчка. Договорились. О чем же?

По моему укрытию хлестанули пули — заработал «центровой». Ага, значит, прорыв, «правый» будет перемещаться. Ну давай, родной, попробуй, сейчас уже ты бегать будешь. А я — стрелять. Вот он! Вскинув оба пистолета, я частым огнем обстрелял обоих. Вскочив на ноги, метнулся вперед, огибая столы. Так, им резко стало не до бега и прицельной стрельбы, пули прошли совсем рядом. «Центровой» спрятал голову за поваленный шкаф, а «правый» метнулся обратно. Хрен тебе, голуба, а не прорыв!

Нырнув под стену, я перевел дух. Осторожно посмотрел в щель. Что там у нас? А все по–прежнему. Сидят оба на своих местах. Только вот я на другой позиции. Рупь за сто — никто не усек! Не до того было, пули почти по волосам шли. Отдыхать будем? А вот вам хрен, дорогие мои! И еще одно кресло перелетело проход и врезалось в противоположную мебель.

Пах! Пах! Пах!

Заработали оба ствола. У вас, ребята, что — по рюкзаку патронов?

Кувырок вперед–вправо. Огибаю кучу мебели, вкатываюсь в проход и, вскочив на ноги, тяну на себя очередной шкаф. Бабах! И он с грохотом падает на пол. Следом за ним падаю и я, поворачиваясь лицом к проходу. Топот ног! Они решили, что я прорываюсь напрямик! Сшибая мебель, иду вдоль стены. И в проход между мебелью, с пистолетом, ворвался Антон. Пах! Минус один. Антон грустно уселся на ближайший стул, чтобы не отсвечивать на виду.

Так… ну где же ты, любовь моя? Для кого твои глазки горят? Для меня, для кого ж еще… Ага, заворочался, не видит напарника. Ну, посмотри, посмотри… Я дважды щелкнул пистолетом по пряжке ремня. Ответный щелчок! Еще один! Начали!

Высунув левый пистолет из–за шкафа, я дважды выстрелил куда–то в сторону противоположного края прохода.

Пах! Пах! Пах! — «центровой» поддержал меня огнем. Для этого он чуть чуть–чуть приподнялся над поваленным набок шкафом.

Пах! Все… приплыл… не повезло тебе сегодня…

— Ну, вы, Александр Сергеевич, и даете! Ведь знаю этот ваш прием — выманить на себя противника ложной атакой! А вот сегодня опять на него подловился! — сокрушался Антон, уже сидя в парилке. — Почему так опять получилось?

— У меня, Антон, перед тобой есть одно важное преимущество.

— Это какое же?

— Вот смотри. Физически ты накачан лучше меня. Стрелять умеешь, смотреть и ходить тоже, в принципе, можешь. Не совсем так, как я, но вполне на уровне. Есть, однако, одна особенность. Вот когда ты на контакт с противником идешь, думаешь что в этот момент? Небось прикидываешь, как он поступит, куда пойдет, куда смотреть будет? Так?

— Ну а как же иначе–то?

— Вот! Тут и утык! Нет, делаешь ты все, в общем, правильно. Только вот не надо противнику инициативу отдавать. Не он должен прикидывать, что сейчас делать будет, а ты сам его должен к этому ненавязчиво подталкивать. При этом, разумеется, будешь его не абы куда пихать, а в нужную тебе сторону. Атаку ложную обозначь, выстрели с неудобной для тебя позиции, пусть он думает, что загнал оппонента в угол или еще в какую дыру. Так у него самомнение и повысится, а значит, и мыслить он будет уже не столь критически. Как же! В угол загнал, тут и расслабиться можно, и возгордиться — вон я какой умный и ловкий! А как расслабился — все, можно могилу копать.

— Понятно…

— В этом у меня с тобой, Антон, да и с вами всеми отличие и состоит. Я стараюсь головой думать, да и опыт у меня — не вашему чета. Вот и выходят на автомате вещи, для меня естественные, а для вас непонятные. Пока непонятные, хотелось бы на это надеяться. Просто я думаю быстрее и знаю больше, вот и все.

— Хм. Если послушать медиков, то ваша, Александр Сергеевич, способность к быстрому мышлению ставит в тупик даже их.

— Стоп–стоп! А почему я об этом ничего не знаю?!

— Так вы же и не спрашиваете. А я по должности обязан, да и интересно мне.

— Так! Завтра я Олега за хвост подергаю основательно! Надо же! Накопал кучу интересного и молчит!

Выполнить намерение я, однако, не сумел…

— «Ясень»?

— На связи! — щелкнул я тангентой переговорного устройства.

— «Облако» в канале. Вариант один. Как поняли?

— Понял вас. Вариант один. Ноль–ноль.

— Ноль–ноль. (Цифровое обозначение окончания связи, принятое в спецподразделениях и в правоохранительных органах).

— Все слышали? — Я посмотрел на «сопровождающих». Мы сидели внутри салона невзрачной «Газели». Цельнометаллические бока кузова украшала надпись «Служба грузовых перевозок». Внутри, однако, было все достаточно чисто и аккуратно. Имелись сиденья вдоль бортов, на которых мы все и размещались. Наша «Газель» стояла недалеко от отделения милиции, в котором ныне трудился младший Аскеров.

Началось все это, как у нас обычно и бывает, достаточно внезапно. Утром, не успел я еще и кофе допить после завтрака, позвонил Яковлев. И с ходу меня огорошил тем, что принято решение брать Генриха. Захват его поручен мне совместно со всей бригадой «сопровождающих».

— Постановление о его аресте уже подписано, к вам его привезут. Оперативный транспорт уже выехал, служба наружного наблюдения Аскерова ведет. Канал связи с ними определен, вам его сообщат. Планировка отделения стандартная, комната Аскерова отмечена на плане, который вам будет передан вместе со всеми остальными документами. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ генерал–лейтенант! Спасибо вам!

— Не за что. Поаккуратнее там. В случае чего не церемоньтесь с этим мерзавцем. Нам главное, чтобы он говорить мог. А будет он это сидя делать, стоя или лежа — не принципиально.

— Ну, дара речи я его не лишу. Не то что говорить — петь будет!

— Тогда и послушаем. Еще раз говорю вам — аккуратнее! Это приказ, товарищ подполковник, ясно?

— Так точно, товарищ генерал–лейтенант! Разрешите исполнять?

— Исполняйте! — И Яковлев положил трубку.

У крыльца уже стоял Антон вместе с остальными ребятами. Экипированы они были по первому разряду. Словно собирались идти на штурм укрепленных позиций противника. Только пулемета не хватало. Хотя если покопаться в багажнике автомашины, то думаю, что там не только пулемет можно было бы отыскать.