Роман.

Роману.

В квадрат 36–12 в ближайшее время будет выслан самолет для вашей эвакуации. В какое время вы сможете прибыть в указанное место?

Михайлов.

Михайлову.

В точку встречи смогу прибыть через три дня. Подвижность группы сильно ограничена наличием раненого. На прежнем месте оставаться опасно: немцы проводят интенсивные поиски по всей округе. В связи с этим передвижение в светлое время суток затруднено.

Роман.

Роману.

Самолет будет через три дня. Поиск объекта прекратить.

Михайлов.

Кап…

Кап…

Кап…

Дождь идет уже второй день. Казавшийся надежным шалаш давно уже промок. Натянутая между его стенками плащ–палатка провисла под тяжестью набравшейся в нее воды. Тонкие струйки стекают по стенам и постепенно превращают пол шалаша в болото. Если бы не ветки и сено, которые набросаны на пол, то давно бы уже промок и я.

Ненавижу дождь… Во всех его проявлениях. Но отсюда никуда не денешься. Пока. А может быть, и совсем…

После второго дня беготни по лесам я оторвался–таки от немцев. Вернее, это они наконец–то плюнули на упрямого русского и убрались восвояси. Унося с собой своих раненых. Их, благодаря моим стараниям, за последние сутки прибавилось.

Надо сказать, что ушли они вовремя. Я уже был на последнем издыхании. Собирался найти место получше и принять последний бой. Навряд ли он был бы слишком долгим. У меня оставалось всего одна обойма к СВТ и три патрона к нагану. Была еще граната, так сказать последний аргумент. Пистолеты были все пусты, патроны к ним я расстрелял еще около деревни, прикрывая отход Котенка. Кто ж знал, что немцы еще и в обход пустят целый взвод? Вот и пришлось обозначить свое присутствие, оттянуть их на явного и зримого противника. Оттянул… даже слишком хорошо… Ладно хоть Марина ушла, все на сердце легче станет.

Еще там, на опушке, зоркий минометчик положил мину так, что меня шибануло спиною об дерево. Здорово приложило, так, что даже отключился на время. В себя только пришел, а немцы — вот они! Метров десять до меня уже осталось. Тут я и выдал им сольный номер — стрельбу из двух стволов. Пулемет к тому времени уже где–то в деревне валялся, патроны кончились. СВТ в траве лежала, вот и взялся я за пистолеты. Удивил троих аж до смерти. Остальным тоже прилетело. Кому в руку, кому в ногу. Подхватил винтовку и ходу. Вот и бегал… до позавчерашнего дня…

Черт его знает, что это со мною приключилось? То ли удар об дерево сработал, то ли еще какая хворь, только вот лежу я теперь на сене, как бревно, и никуда уползти отсюда далее нескольких метров не могу — ноги не идут. Хорошо хоть еда пока есть, а воды вокруг полно. В такой–то дождь…

Отыскав в своих запасах флягу с трофейной выпивкой, я разумно решил, что пропадать добру негоже. Попробовал… Надо же — коньяк! И недурственный, к слову сказать. Ну, что ж, не пил я тут коньяка, да вот пришло время. Благо, что закусон имеем. С первых двух глотков мне потеплело, и даже дождь немного стих. А что? Антидождин «В» — пьем, пока дождь не перестает идти. Есть, кстати, такой же антикомарин. Тоже «В», то есть «водочный». Пьем, пока не перестают кусать комары. А коньяк — так еще лучше. Так что имею законное право расслабиться. Место тут глухое, в дождь никто сюда не попрет, значит, можно и поспать. Когда я в последний раз спал по–серьезному?

Храпанул я изрядно. Сколько всего я продрых? Ну, уж сутки — это и к бабке не ходи! Часы мне расколошматило еще в деревне, так что время я определял по щетине. Стала гуще — день прошел. Эдак я совсем скоро на чеченского боевика похож стану. Ага. Если доживу. Как долго я тут еще продержусь? Еды хватит еще дня на три. Коньяка есть пол фляги. Воды — той вообще полно, столько и не нужно.

Что я могу сделать?

Уползти? Это по бурелому–то? Щас… все три дня только и буду отсюда выползать. А дальше куда? До населении километров пятнадцать, да и что я там потерял? Немцы меня и раньше подстрелить могли.

Стрелять в воздух? И кто к нам пожалует? Те же самые фрицы и придут. Как в анекдоте про заблудившегося туриста и медведя. «Ну, я пришел — тебе легче стало?» А могут и не прийти. Зазря только патроны пожгу. Да и не пойдут они, дураков среди них к этому времени поубавилось.

Костер зажечь?

Те же яйца — вид сбоку.

Ладно, будем думать.

Кто построил тут шалаш? Он совсем свежий, даже трава еще не обвяла. Значит, строили его недавно. Зачем? Это уже второй вопрос. Уж не для романтических свиданий, совершенно очевидно. Зачем–то он стоит именно тут. Что здесь есть такого интересного, раз надо готовить себе место для ночлега?

Дрова?

Чушь. Для этого так глубоко в лес залезать не надо.

Сено?

Теплее…

Кстати, в шалаше на полу сено лежит. Сорванную траву от скошенного сена я пока еще отличить могу. Уж навряд ли кто–то, желая сделать свое обиталище комфортнее, поволок за пятнадцать верст с собой косу.

Сено…

А стога тут есть?

Один имелся, метрах в пятидесяти стоял. Сюда я под вечер пришел, уже темно было, не разглядел. А пока шел дождь, я его не видел. Стоп–стоп–стоп! А почему сейчас вижу? Да просто дождь притих. Ну, наконец–то!

Дождь действительно понемногу начал стихать. Ну и славно, а то такими темпами я скоро в амфибию превращусь. Кругом вода, даже и воздух словно бы загустел. Прошло немного времени, и небо стало слегка проясняться, в просветах туч пару раз мелькнуло солнце. От мокрой травы стал подниматься пар. В кустах ожили примолкнувшие на время ливня птахи. Кто–то зачирикал, захлопали крылья. О, мир пробуждается понемногу! Глядишь, и хозяин шалаша проснется… Интересно, кстати, кто он такой? Впрочем, мне в моем положении привередничать не приходится.

Кое–как отползя от шалаша, я заныкал пистолеты и кобуры под упавшим деревом. Завернул пистолеты в промасленную бумагу, в которую когда–то были завернуты консервные банки. Авось да не проржавеют. Толку от них сейчас не было никакого — патронов все равно нет. А пугать неведомого хозяина таким арсеналом было бы неправильно. Да и если, паче чаяния, с ним сюда пожалуют немцы или полицаи, то хоть им не достанется. А мне, если что, и имеющегося оружия хватит.

Хозяин, однако, не спешил проведать свой сенокос. Приняв еще пару глотков коньяка, я начал философствовать на эту тему. Сейчас осень, сено косить еще можно. Так что именно на эту полянку он может и не особо спешить. Тем более что тут уже косить не надо. Грузи стог на телегу и домой. А подъедет ли сюда телега? Я приподнялся на локтях и осмотрелся. Может. Вот там, между деревьями, проход есть. Это я сюда с другой стороны приперся, как раз через самый бурелом и лез. Оттого и подумал, что тут такая чаща повсюду. Оказывается, нет, есть тут и вполне проезжие тропки. До вечера так никто и не приехал…

РАПОРТ

Совершенно секретно Рейхсфюреру СС

Хайль Гитлер!

Докладываю Вам, что мероприятия, проводимые по плану «Почтовый рожок», можно считать завершенными. Противник проявил самый активный интерес к деятельности профессора и его подразделения. Прорвавшаяся в район испытаний группа практически полностью уничтожена, ее остатки рассеяны по лесу, и в настоящий момент завершается их уничтожение. Анализ полученной нами информации, показания очевидцев, осмотр тел погибших диверсантов и их тщательное медико–биологическое исследование позволяют нам сделать следующие выводы:

1) Противник ведет аналогичную подготовку своих специальных групп.

2) В процессе подготовки русские НЕ ИСПОЛЬЗУЮТ медпрепаратов, аналогичных тем, которые применяем мы.

3) Антропометрическое обследование тел погибших диверсантов (три человека) не выявило у них каких–либо отклонений от стандартного развития мускулатуры. Это, в свою очередь, позволяет нам с уверенностью утверждать то, что русские не применяют методов ускоренного развития физических способностей и наращивания мускульной массы. По–видимому, это им неизвестно.

4) В то же время следует признать, что методика подготовки русских диверсантов превосходит нашу. Их специалисты не ограничены в своем умственном развитии, способны быстро анализировать изменяющуюся обстановку и соответствующим образом на нее реагировать. Их скорость принятия решения весьма высока. Реакция на изменение обстановки — почти молниеносная. Стрелковая подготовка проведена на должном уровне. Диверсанты противника проходят хорошую языковую подготовку. Обладают опытом организаторской и командно–управленческой деятельности на уровне не ниже, чем командир батальона. Особо следует подчеркнуть хорошее знание ими минно–взрывного дела. Некоторые их приемы никогда ранее не использовались и нашим специалистам неизвестны.