— А откуда это стало известно?

— По следам. Мы нашли места, которые он приготовил для засад. Нашли его тайник с оружием и припасами. Кстати, там были две банки консервов из спецсерии.

— И его никто не видел?

— Допускаю, что видели его многие. Он, надо полагать, шел в одной цепи с испытуемыми.

— Искал сам себя? Как такое могло произойти?

— Пока у меня нет ответа на этот вопрос. Он сумел тихо убрать одного из испытуемых и занял его место. Успел переодеться в его одежду. Или изначально был одет так же. Взял его оружие, спрятав свое. И занял его место в строю.

— И никто его не узнал?

— В селе? Наверху его, разумеется, сразу бы вычислили. Поэтому он туда и не пошел. Застрелил пулеметчика, спровоцировал бой между испытуемыми и солдатами охраны… В суматохе перевооружился, взял трофейный пулемет и ушел.

— Просто ушел?!

— Не просто. Он заглянул в бункер, бросил там свою винтовку (мы ее опознали по номеру), прихватил что–то для себя нужное…

— Что?

— Не знаю. Заминировал машину–арсенал и ушел. При вскрытии машины погиб один солдат.

— Это все?

— Нет. Он недвусмысленно намекнул нам, что его искать не следует.

— Каким образом?

— Каждый раз, когда кто–либо шел по его следам, это приводило к жертвам. Сначала это был заминированный автомобиль.

— А потом?

— Один из грузовиков с подкреплением свернул с основного пути. Видимо, старший группы что–то заметил. Не исключено, что как раз русского и увидел. Тогда этот… в общем, он подпустил машину поближе и расстрелял ее в упор. Погибли девять солдат и один офицер. Шесть человек были ранены.

— Интересно… В официальном рапорте Горна это не было как–то выделено.

— Я не знаю, что он там писал. — Борг пожал плечами. — Я докладываю вам свои выводы.

— Продолжайте, гауптман. Как вы думаете, тот русский на полигоне и разведгруппа — это одно и то же?

— Судя по уровню подготовки — да.

— Горн действительно с ним говорил?

— Да. Эта встреча была зафиксирована.

— И это был один человек? Или несколько?

— Посты наблюдения видели одного. Мои ребята тоже шли только по его следу.

— То есть в овраге он был один?

— Да. Там был один человек.

— У них есть между собой связь?

— Каким образом, герр советник? Рации у него с собой нет, это точно. Они могли согласовать свои планы, такое я могу допустить. Вероятнее всего, у них есть заранее назначенные места встречи. Туда они и идут.

— Вы сумеете их захватить?

— Найти — точно найду. А вот с захватом… — Борг помедлил, — я бы не был столь категоричен…

— Почему так?

— Как я уже вам говорил, герр советник, это хорошо подготовленные солдаты.

— Лучше ваших?

— Во всяком случае не хуже. А такие бойцы имеют обыкновение драться до последнего патрона. И взять его в плен живым — задача достаточно тяжелая.

— Тем не менее именно это вам предстоит сделать. Как минимум мне нужен их командир. Если сумеете взять кроме него еще хоть кого–нибудь, это не останется незамеченным.

— Это может стоить нам очень много крови.

— Война, герр гауптман. Не я начал эту операцию, да и вы не вчера пришли в армию. Кому как не вам должно быть известно, что некоторые поставленные цели оправдывают любые потери, связанные с их достижением.

— Я приложу все свои старания.

— Уж будьте так любезны. Вся требуемая помощь будет оказываться вам по первому сигналу. Радисты будут находиться в эфире круглосуточно, да и я сам буду около них практически постоянно. С этой минуты вы получаете полную и абсолютную самостоятельность во всем, что связано с решением поставленной перед вами задачи. Любые приказы вам помимо меня может отдать только лично рейхсфюрер СС. Вот, ознакомьтесь.

Вернер достал из своей папки еще один лист бумаги и протянул его Боргу. Тот внимательно прочитал текст и поднял на советника удивленные глаза.

— Значит ли это, что рейхсфюрер с самого начала предполагал провал операции штандартенфюрера Рашке?

— Нет, конечно. Просто такая возможность была учтена в числе прочих. Еще вопросы имеются?

— Нет. Больше никаких вопросов не имею.

— Можете быть свободны, гауптман. У Магды возьмете конверт, в нем кодовая таблица для радиопереговоров и документы, подтверждающие ваши полномочия в данной операции. Распишитесь на конверте, укажите дату и время вскрытия. Конверт оставьте ей.

Проводив взглядом ушедшего гауптмана, советник повернулся к своей ассистентке.

— Магда, а вам не кажется, что наступило время перекусить более основательно, чем мы это делали до сих пор?

— Давно уже пора, герр советник.

— Тогда позвоните дежурному и распорядитесь, чтобы нам доставили сюда обед. А я пока слегка вздремну вон там, в кресле.

Через час.

— Кто у нас теперь на очереди, Магда?

— Ассистент Гюнтер Лееб.

— Зовите его сюда.

— А он уже здесь, за дверью сидит. Я распорядилась, чтобы его вызвали сразу, как мы закончим обед.

— Вы в который раз меня восхищаете своей предусмотрительностью! Вы золото, вам кто–нибудь об этом говорил?

— Кроме вас — никто.

— Это потому, что они не знают вас настолько хорошо. Давайте, зовите этого ассистента. Посмотрим, что хорошего он нам поведает.

Вошедший в кабинет мужчина в гражданской одежде с сомнением оглядел предложенное ему кресло и уселся в него.

— Позвольте представиться, ассистент, — советник Вернер. Это мой помощник фройляйн Магда. Я представляю здесь рейхсфюрера СС.

— Не тратьте попусту время, герр советник. Я прекрасно знаю фройляйн Магду и представляю себе, в каком качестве она может здесь находиться. Соответственно, и о вашей миссии у меня уже сложились свои представления.

— И если не секрет — какие?

— Кто–то же должен отвечать за весь тот бардак, который произошел тут в течение последних нескольких дней. Поэтому ваше появление здесь можно было легко предвидеть.

— Именно мое?

— Ну, не ваше, так еще чье–нибудь. Вы в данном случае, пожалуй, предпочтительнее прочих.

— Это почему же?

— Потому что я знаю фройляйн Магду уже почти шесть лет. Мы мало встречались лицом к лицу, но сфера нашей деятельности такова, что все более–менее серьезные специалисты знают друг о друге. У фройляйн весьма неуживчивый характер, и тот факт, что она работает с вами, говорит о многом.

— О чем же, например?

— Ну, хотя бы о том, что руководить ею может только специалист очень высокого класса, чей авторитет будет для нее незыблемым. Вы ее начальник, стало быть, и являетесь для нее тем самым авторитетом. Я совершенно не знаю вас, что свидетельствует только о том, что вы очень ловко умеете держаться в тени. Это делает вам честь.

— Однако… Вы очень неплохо анализируете ситуацию.

— Потому что я профессионал, герр советник. Как только вы арестовали Горна, я понял, что вы вызовете и меня. И, соответственно, подготовился к данной беседе.

— Хм… Ну, раз так, то давайте к ней и приступим.

— Слушаю вас, герр советник.

— Что вы можете сказать по поводу провала операции?

— Какой именно?

— А что, их было несколько?

— А вы об этом не знали?!

— Однако… Потрудитесь пояснить свои слова, герр ассистент.

— Проще простого, герр советник. На полигоне одновременно проводилось две операции.

При этих словах у советника и его помощницы вытянулись лица.

— Расскажите об обеих.

— Предъявите свои полномочия. Желательно в письменном виде.

— Извольте.

Советник протянул ассистенту лист бумаги. Тот внимательно его прочел и поднял на советника вопрошающий взгляд.

— Вам этого недостаточно?

— Разумеется, нет. В данном документе вас уполномочили произвести расследование деятельности штандартенфюрера Рашке. Чем вы и занимаетесь в настоящий момент. Упомянутая мною операция не входит в сферу деятельности штандартенфюрера.

— Которая из двух?