Если худшие опасения оправдаются, думал он, тогда победам варденов суждена недолгая жизнь. Мало того, в таком случае вряд ли и он, и все остальные вардены до­живут до конца этого дня.

Один из его посыльных — светловолосый лучник без шапки и с ярко-красным румянцем на скулах — выбежал из улочки справа от площади и как вкопанный остановился возле той каменной глыбы, на которой сидел Роран.

— Ты нашел Мартланда? — спросил Роран.

Лучник кивнул, пытаясь отдышаться; волосы упали ему на лоб, покрытый каплями пота.

— И передал ему мое послание?

— Да, командир. Мартланд велел сказать… — гонец по­молчал, поскольку дыхания ему все еще не хватало, — что бани солдаты оставили, но теперь забаррикадировались в каком-то замке у южной стены.

Роран невольно взмахнул рукой, и острая боль пронзи­ла только что вправленное плечо.

— А как обстоит дело с теми сторожевыми башнями, что находятся между банями и зернохранилищами? Их уже захватили?

— Две захватили, возле остальных сражение еще про­должается. Мартланд убедил некоторых эльфов прийти и помочь ему. Он также…

Приглушенный рев, донесшийся, казалось, из нависав­шей над цитаделью скалы, прервал речь гонца.

Тот страшно побледнел, и румянец на скулах просту­пил еще ярче, словно румяна, наложенные на бесцветное лицо покойника.

— Командир, это ведь…

— Ш-ш-ш! — Роран склонил голову и прислушался. Па­рень был прав: так реветь мог только Шрюкн!

В течение нескольких минут они прислушивались, но не услышали больше ни звука. Затем изнутри цитадели донесся новый рев. Рорану показалось, что в этом жутком «хоре» он различает и другие голоса, хотя и не был уверен, кому именно они принадлежат.

Люди, эльфы, гномы и ургалы словно замерли и стали смотреть в сторону цитадели.

Снова раздался рев, еще громче и продолжительней, чем в предыдущие разы.

Роран вцепился в край носилок.

— Убей его! — пробормотал он. — Убей этого ублюдка!

Толчки и несильная, но ощутимая дрожь прошла по го­роду, словно рухнуло какое-то огромное здание, а за этим послышался грохот и треск.

Затем установилась тишина, и теперь каждая после­дующая секунда казалась Рорану значительно дольше предыдущей.

— …А ты не думаешь, командир, что Эрагону нужна наша помощь? — тихо спросил у Рорана лучник.

— Мы ничего не можем для них сделать, — ответил Ро­ран, не сводя глаз с цитадели.

— А может, эльфы…

Земля затряслась, точно по ней прокатился раскат грома, а потом вся внешняя стена цитадели словно взорва­лась. Оттуда вырвалось облако белого и желтого пламени. Оно было таким ярким, что Рорану показалось, будто он видит тело светловолосого лучника насквозь, каждую его косточку; парнишка просвечивал на фоне этого пламени, точно спелая клюква на фоне горящей свечи.

Роран схватил молодого лучника в охапку и перекатил­ся за каменную глыбу, на которой только что сидел.

Оглушительный взрыв прогремел сразу после того, как они оба упали ничком. Рорану показалось, что в уши ему вонзились острые копья. Он вскрикнул от боли, но своего голоса услышать не смог — как, впрочем, не слышал он и ни­чего вокруг. Даже мостовая под ними ходила ходуном, клубы пыли и каменных обломков проносились в воздухе, заслоняя солнце, страшные порывы ветра срывали с людей одежду.

Пыли было столько, что Рорану пришлось зажмурить­ся. Вместе с лучником он прижимался к земле, пережидая, когда закончится это землетрясение, а если пытался вздох­нуть, то горячий ветер уносил воздух прежде, чем тот успе­вал коснуться его губ. Роран задыхался — ему никак не уда­валось наполнить легкие. А потом что-то ударило его по голове, сбив с него шлем.

Вскоре землетрясение стало проходить, и Роран от­крыл глаза, страшась того, что может увидеть.

Воздух был серым и непрозрачны, ничего не было вид­но уже шагах в двадцати. Мелкие щепки и каменные оскол­ки продолжали дождем сыпаться с небес вместе с хлопья­ми сажи. Кусок бревна, лежавший напротив Рорана — это был кусок лестничного пролета, разломанного эльфами при попытке открыть ворота, — все еще горел после того огненного взрыва. Бревно обуглилось почти но всей длине. Воины, которые во время взрыва оказались на открытом пространстве, теперь плашмя лежали на земле; некоторые еще шевелились, а некоторые явно были мертвы.

Роран посмотрел на лучника. Тот прокусил себе ниж­нюю губу, и весь подбородок у него был в крови.

Они помогли друг другу подняться с земли и дружно посмотрели в ту сторону, где была цитадель. Но рассмотреть ничего не смогли: там царил какой-то темно-серый туман . Эрагон!Сумели ли они с Сапфирой выжить после такого взрыва? Великие боги, да разве можно было вы­жить в таком аду!

Роран несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь вер­нуть слух — в ушах стоял звон, и было довольно больно, но никакие ухищрения не помогали. Он коснулся правого уха и увидел, что пальцы у него в крови.

— Ты меня слышишь? — крикнул Роран лучнику, но сам не услышал ни слова. Его рот двигался совершенно беззвучно.

Лучник нахмурился и покачал головой.

Приступ головокружения заставил Рорана присло­ниться к каменной глыбе. Выжидая, когда к нему вер­нется чувство равновесия, он думал о том скалистом выступе, что нависает над городом, и ему вдруг пришла в голову мысль, что всему Урубаену, возможно, грозит страшная опасность.

«Нам нужно уйти отсюда, пока эта скала не рухну­ла». — Роран сплюнул кровавую слюну, смешанную с гря­зью, и снова посмотрел в сторону цитадели. Пыль все еще висела в воздухе. И горькая печаль охватила его душу.

Эрагон!

Тьма и внутри этой тьмы — тишина.

Эрагон чувствовал, что куда-то скользит, а потом… А потом ничего. Он мог дышать, но воздух был затхлый, а когда он попытался пошевелиться, давление на создан­ные им чары усилилось.

Эрагон установил мысленную связь со всеми, кто был с ним рядом, проверяя, всех ли ему удалось спасти. Эльва была без сознания, Муртаг тоже, но главное — оба живы. Как и все остальные.

Впервые Эрагону удалось установить мысленную связь с Торном. Когда он это сделал, красный дракон вздрогнул. Его мысли были менее ясными, чем у Сапфиры, и какими-то более искаженными, но ему явно были свойственны сила и благородство, что весьма впечатлило Эрагона.

«Мы не сможем достаточно долго поддерживать дей­ствие твоего заклинания», — донесся до него голос Умаротха, и в этом голосе отчетливо слышалось напряжение.

«Вам придется это сделать, — сказал Эрагон. — Если вы этого не сделаете, мы все умрем».

Прошло несколько секунд, и в глаза Эрагону хлынул по­ток света, до eго ушей долетел какой-то бешено приближа­ющийся шум. Он поморщился, заморгал глазами и сквозь черное дымное облако увидел гигантский дымящийся кра­тер на том месте, где стоял Гальбаторикс. Раскалившийся камень пульсировал под прикосновениями легкого ветер­ка, точно живая плоть. Потолок жутковато светился, и ка­залось, будто все они стоят в гигантском тигле.

В воздухе отчетливо пахло железом. Стены зала потре­скались, колонны, резные украшения, светильники — все разлетелось вдребезги. У задней стены зала лежал мерт­вый Шрюкн. Почти вся его плоть была сорвана с почер­невших от жара и сажи костей. Взрыв расшатал и обрушил каменные стены, и теперь на сотню футов взгляду откры­вался впечатляющий лабиринт туннелей и залов. Прекрас­ные золоченые двери, охранявшие вход в тронный зал, сорвало с петель, и Эрагону показалось, что он мельком успел увидеть дневной свет на том конце огромного кори­дора, который вел наружу.

Когда он поднялся на ноги, то заметил, что его магиче­ские стражи по-прежнему черпают силу у драконов, но уже не так быстро, как прежде.

Огромная каменная глыба, размером, наверное, с дом, рухнула с потолка и, ударившись об пол возле головы мерт­вого Шрюкна, раскололась на куски. По стенам всюду полз­ли новые и новые трещины, со всех сторон слышался зло­вещий треск разрушающегося камня.