— А что ты потребуешь в обмен? — спросил король Ор­рин, приподнимая бровь.

— А в обмен ты принесешь присягу верности — прямо здесь, в Урубаене, — тому, кто отныне станет править Им­перией. Может быть, мне.

Губы Оррина искривились в усмешке.

— То есть ты хочешь править всеми этими землями, как верховная правительница?

— Эти две территории — Империя и Сурда — должны обрести единство, если мы хотим и в будущем избежать вражды. Сурда останется под твоим началом, и ты будешь править там, как сочтешь нужным, за исключением одно­го: маги и заклинатели обеих наших стран станут предме­том определенных ограничений, относительно которых мы более подробно поговорим несколько позднее. Помимо соблюдения этих законов, Сурда также обязана будет вно­сить свою посильную долю в защиту нашей общей террито­рии. В случае вражеского нападения каждый из нас обязан будет предоставить соседу помощь — и людьми, и оружием, и прочим обеспечением.

Король Оррин поставил кубок на колено вертикаль­но, некоторое время смотрел на него, а потом вдруг воскликнул:

— И все-таки почему именно ты должна занять трон, а не я?! Моя семья правит Сурдой с тех пор, как леди Марельда победила в сражении при Китхри, вследствие чего и была основана сама Сурда, а также Дом Лангфельдов. Мы можем проследить свое происхождение до самого Тханебранда, Дарящего Кольцо! Мы успешно противостояли Империи, почти столетие сражаясь с нею. Наше золото, наше оружие и доспехи — вот что позволило варденам вы­жить! Да, именно выжить! Сурда поддерживала их годами. Без нашей поддержки и участия вы не смогли бы воевать с Гальбаториксом. Гномам не под силу было обеспечить вас всем необходимым. А эльфы находились слишком да­леко от вас. А потому я снова и снова буду задавать один и тот же вопрос: почему главный приз должен достаться тебе, Насуада, а не мне?

— Потому, — отвечала Насуада, — что я, как мне кажет­ся, больше подхожу для этой роли. Я думаю, что смогла бы стать действительно хорошей правительницей. А еще по­тому, что я всегда стараюсь найти то, что было бы лучше для всей Алагейзии, для всех населяющих ее народов.

— Что-то ты уж больно высокого мнения о себе!

— Скромность, тем более притворная, мне не по душе. Да она и не в почете среди тех, кто привык командовать другими. Разве я в полной мере не доказала, что способна руководить огромной армией? Если бы не я, вардены до сих пор прятались бы в Фартхен Дуре, ожидая неведомого знамения, которое позволило бы им двинуться на Гальба­торикса. Я пасла варденов на всем пути от Фартхен Дура до Сурды. Я превратила разрозненные группы воинов, зачастую враждебно настроенных друг к другу, в могуще­ственную армию. С твоей помощью, согласна. И все-таки руководила ими, вела их именно я! Именно я обеспечила варденам помощь гномов, эльфов и ургалов. Смог бы ты этого добиться? Кто бы ни правил в Урубаене, ему при­детсяподдерживать отношения со всеми народами, живу­щими на нашей земле, придетсясчитаться с их мнением, а не только со своим собственным. Мне это, похоже, лег­че сделать, чем кому бы то ни было — ведь я не раз уже де­лала это. — Голос Насуады стал звучать мягче, хотя глаза смотрели по-прежнему твердо и решительно: — Ну, скажи, Оррин, почему ты так хочешь заполучить этот трон? Разве эта власть сделала бы тебя счастливее?

— Это вовсе не вопрос счастья! — прорычал он.

— Да нет, именно так. Неужели ты действительно хо­чешь править всей Империей, а не только Сурдой? Ты пой­ми: у того, кто окажется на этом троне, впереди чудовищно сложная задача. Ему придется восстанавливать и перестра­ивать всю страну, заключать новые договоры, отвоевывать некоторые города, ведь некоторые из них так просто нам не подчинятся, находить общий язык со знатью и магами. Нужна целая жизнь, чтобы лишь начать исправлять тот вред, который нанес Алагейзии Гальбаторикс! Хочешь ли ты взвалить все это на себя? Мне кажется, что ты всегда предпочитал несколько иные занятия, и та жизнь, которую ты вел прежде, гораздо больше нравилась тебе. — Взгляд Насуады упал на кубок в руке Оррина, потом она снова по­смотрела ему в лицо. — Если ты примешь мое предложение, то спокойно сможешь вернуться в Аберон и приступить к своим опытам в области естественной истории и филосо­фии. Неужели тебе больше этого не хочется? Сурда стала бы гораздо больше и богаче, и ты получил бы полную свобо­ду и возможность следовать своим интересам.

— Мы, короли, не всегда можем позволить себе следо­вать своим интересам! — строптиво заметил Оррин. — По­рой иногда приходится делать то, что нужно, а не то, что хочется.

— Это верно, но…

— И потом, став королем в Урубаене, я точно так же смог бы следовать собственным интересам, как некогда в Абероне. — Насуада нахмурилась, но он не дал ей ничего сказать: — Ты не понимаешь… — Он тоже нахмурился и от­хлебнул еще вина.

«Ну так объясни нам», — мысленно сказала ему Сапфи­ра, явно теряя терпение.

На Оррина ее вмешательство подействовало неожи­данно. Он фыркнул, осушил кубок до дна и с яростью швырнул eгo о дверь, ведущую на лестницу, так, что пре­красная золотая чаша погнулась, а несколько самоцветов выскочили из оправы и со звоном покатились по полу.

— Я не могу ничего вам объяснить, — прорычал он, — даже пытаться не желаю! — Он окинул зал гневным взо­ром. — Никто из вас все равно ничего не поймет! Вы все слишком уверены в собственной важности и незамени­мости, чтобы меня понять. Как можете вы меня понять, если никогда не испытывали того, что испытал я? — Он вскочил и тут же снова рухнул в кресло. Глаза его сверка­ли, как угли, из-под нависших бровей. Помолчав, он снова обратился к Насуаде: — Ты настроена решительно? Ты не откажешься от своих претензий? — Она молча покачала головой. — А если я вздумаю настаивать? Если я тоже не отступлюсь от своих претензий?

— Тогда между нами неизбежен конфликт.

— И вы, все трое, будете на ее стороне? — спросил Ор­рин, глядя на Арью, Орика и Гримрра.

— Если ты вздумаешь напасть на варденов, мы станем сражаться на их стороне, — сказал Орик.

— И мы тоже, — сказала Арья.

Король Оррин улыбнулся, однако улыбка эта более все­го напоминала яростный хищный оскал.

— И все же вы не намерены подсказывать, кого мы, люди, должны выбрать своим следующим правителем?

— Конечно нет, — спокойно подтвердил Орик, и его бе­лые и очень опасные зубы блеснули в густой бороде.

— Конечно нет! — насмешливо повторил Оррин и сно­ва перевел взгляд на Насуаду. А потом вдруг сказал: —

Я хочу Белатону. А также все те города, которые ты уже перечислила.

Насуада немного подумала и возразила:

— Но ты и без того должен будешь получить два порто­вых города, а также Финстер и Ароуз. Даже целых три пор­та — если считать Иоум на острове Бирланд. Я могу отдать тебе еще Фюрност, и тогда в твоем распоряжении будет все озеро Тюдостен, а у меня — все озеро Леона.

— Леона — куда лучше, чем Тюдостен. Оно обеспечи­вает доступ к горам и северному побережью, — возразил Оррин.

— Да, это так, но и у тебя будет выход к озеру Леона из Даутха и из устья реки Джиет.

После этих слов король Оррин потупился и надол­го умолк. А солнечный диск тем временем уже скользил за горизонт, и вскоре на небе осталось лишь несколько длинных, узких облаков, все еще светившихся ярким за­катным светом. Небо начинало быстро темнеть, на нем уже появилось несколько первых звезд — еле заметных светящихся точек на лиловом бархате. Подул легкий ве­терок, и в шелесте ветра по неровным, обветшавшим от времени стенам башни Эрагону послышалось шуршание колючих листьев крапивы.

Чем дольше они ждали, тем больше Эрагон был уверен, что Оррин отвергнет предложение Насуады. Да не будет же он всю ночь сидеть так и молчать?

И тут Оррин шевельнулся, уселся поудобнее и, подняв голову, тихо промолвил:

— Ну, хорошо. Если вы действительно обещаете мне свято соблюдать условия нашего договора, я не стану пре­тендовать на трон Гальбаторикса… ваше величество!