У восточной окраины лагеря, где в основном распо­ложились гномы, их глазам предстало занятное зрелище: какой-то гном, сидя на корточках рядом с ведром воды и закатав до локтя рукава рубахи, лепил из глины круглый шар. У его ног лежала целая куча мокрой глины, и время от времени он помешивал эту глину палкой.

Гном не обращал на них ни малейшего внимания, и лишь через несколько секунд Эрагон узнал в нем… Орика!

— Дерунданн, Эрагон… Сапфира, — приветствовал их Орик, не поднимая глаз.

— Дерунданн, — поздоровался и Эрагон на языке гномов и тоже присел на корточки возле кучки мокрой глины, глядя, как Орик старательно выглаживает и выравнивает желтоватый влажный шар, ловко орудуя большим паль­цем. Время от времени гном брал щепотку сухой земли и посыпал ею шар, легонько сдувая остатки.

— Никогда не думал, что мне доведется увидеть, как ко­роль гномов, сидя на земле, точно ребенок лепит из глины «пирожки»! — сказал Эрагон.

Орик фыркнул, отдувая густые усы, и ехидно ответил:

— А я никогда не думал, что дракон и Всадник будут пялить на меня глаза, когда я делаю Эротхкнурл.

Эрагон знал, что на языке гномов это означает «земля ной камень», но все же спросил:

— А что такое «Эротхкнурл»?

— Это тардсвеаргундинзмахл.

— Тардсвеар… —Эрагон не смог произнести даже поло­вину этого слова — во-первых, он его не запомнил, а во-вторых, его и выговорить-то было невозможно. — А это…

— Нечто такое, что кажется совсем не тем, чем являет­ся на самом деле, — отрезал Орик и показал ему свой глиня­ный шар. — Вот, например, этот камень, сделанный из зем­ли. Точнее, таковым он будет казаться, когда я его закончу.

— Камень, сделанный из земли… Так это магия?

— Нет, это просто умение. Только и всего.

Поскольку ничего больше Орик объяснять не пожелал, Эрагон спросил:

— И как этот… каменьделается?

— Если проявишь хоть немного терпения, сам уви­дишь. — Затем, несколько более милостивым тоном, Орик пояснил: — Для начала нужно немного земли.

— Это трудная задача!

Орик глянул на него из-под мохнатых бровей, явно не разделяя столь шутливого отношения к делу.

— Некоторые разновидности земли подходят для этого лучше других. Например, если в земле много песка, она не го­дится. И потом, в ней должны быть частицы разной величи­ны, чтобы она хорошо слипалась. А также хорошо бы добыть немного глины, как это сделал я. Но самое важное, чтобы в земле было много пепла. — И Орик похлопал рукой по клочку земли, из которой буквально выщипал всю траву. — Видишь?

Эрагон заметил, что земля и впрямь покрыта слоем влажного пепла, более похожего на пыль.

— Почему же это так важно?

— Ах! — досадливо поморщился Орик и провел по носу тыльной стороной ладони, отчего на лице у него остался беловатый след. Затем он снова принялся обтирать свой шар руками, стараясь придать ему максимально симме­тричную форму. — Ладно уж, объясню. Когда найдешь подходящую землю, ее нужно смочить и замесить, как за­мешивают тесто, пока не получится густая масса. — Он мот­нул головой на кучку глины у себя под ногами. — И вот тут присутствие золы или пепла очень важно. Затем из этого земляного «теста» ты формируешь шар, вроде вот этого, убирая все излишки и стараясь сделать его абсолютно кру­глым. Если шар становится липким на ощупь, нужно посту­пать, как я: обмазывать его сухой землей, чтобы удалить все излишки влаги, и при этом присутствие в земле опять же очень важно. Так ты продолжаешь делать, пока шар не станет совершенно сухим и не будет хорошо удерживать форму. Но не настолько сухим, чтобы потрескаться!

Мой Эротхкнурл уже почти достиг нужной формы, и я, завершив эту работу, отнесу его к своей палатке и оставлю на солнце. Солнечный свет и тепло удалят из него остат­ки влаги. Затем я снова обмажу его влажной землей и осу­шу — и так раза три или четыре. В итоге поверхность моего Эротхкнурла будет твердой, как шкура кабана Нагры.

— Столько усилий только ради того, чтобы сделать су­хой земляной шар? — озадаченно спросил Эрагон. Сапфи­ра полностью разделяла его недоумение.

Орик набрал еще горсть влажной земли и принялся об­мазывать ею почти готовый шар.

— Нет, это еще далеко не конец, — снова заговорил он. — Дальше мы начинаем использовать пыль. Я беру ее и раз­мазываю по поверхности Эротхкнурла, и образуется такая тонкая гладкая скорлупа. Затем я даю шару немного от­дохнуть, затем снова обрызгиваю его водой и снова обма­зываю слоем пыли, потом снова жду, и снова обмазываю, и так снова и снова.

— Сколько же времени на все это потребуется?

— До тех пор, пока пыль не перестанет приставать к Эротхкнурлу. Та скорлупа, которую образует пыль, придает ему внешнюю красоту. В течение одного дня он приобретает поистине великолепный блеск, словно сделан из полирован­ного мрамора. Но все это без полировки, без обтачивания, без применения магии — с участием только души, разума и умелых рук. В итоге и получается камень, сделанный из земли… камень хрупкий, это правда, но тем не менее камень

Несмотря на уверения Орика, Эрагон никак не мог поверить, что из обыкновенной земли под ногами можно сделать нечто вроде описанного Ориком предмета, не ис­пользуя при этом магию.

«А зачем тебе эта штуковина, Орик, король гномов? — мысленно спросила Сапфира. — У тебя ведь и без того не­мало дел и ответственности, ведь теперь ты правишь всем своим народом».

— В настоящий момент нет ничего, что требовало бы моего непосредственного участия, — проворчал Орик. — Мои гномы готовы к сражению, да только сражение, в ко­тором мы могли бы участвовать, никак не начнется. Куда хуже, если бы я начал кудахтать над своими кнурлан, точно наседка. Да и сидеть в одиночестве у себя в палат­ке мне не хочется. Что толку сидеть без дела и смотреть, как твоя борода становится длиннее! А потому — я создаю Эротхкнурл!

И он умолк. Но Эрагону казалось, что Орику не дает покоя нечто совсем другое. Впрочем, он придержал язык, надеясь, что гном и сам как-то пояснит свое состояние. И действительно, не прошло и минуты, как Орик откаш­лялся и снова заговорил:

— В былые времена я мог бы в свободное время развле­каться тем, что просто пил бы вино и играл в кости с дру­гими членами моего клана. Тогда никакого значения не имело, что я приемный сын и наследник короля Хротгара. Я со всеми мог разговаривать и смеяться, не чувствуя ни малейшего стеснения. Я ни от кого никаких милостей не просил, да и сам ни к кому их не проявлял. Но теперь все иначе. Мои друзья не могут забыть, что я их король, а я не могу не обращать внимание на то, что их отношение ко мне столь сильно переменилось.

— Ну, этого и следовало ожидать, — сказал Эрагон, пре­красно понимая, что имеет в виду Орик. Он и сам чувство­вал примерно такое же отношение к себе с тех пор, как стал Всадником.

— Возможно. Но понимание не приносит облегчения. — Орик горестно вздохнул. — Ах, жизнь порой представля­ется такой странной и жестокой дорогой… Я преклонялся перед королем Хротгаром, но порой мне казалось, что он слишком резок с другими кнурлан, когда на это нет ника­ких видимых причин. Теперь я лучше понимаю, почему он именно так вел себя. — Орик держал в сложенных лодочкой ладонях свой земляной шар и не сводил с него глаз; лоб его был сердито нахмурен. — Когда ты в Тарнаге встречался с гримстборитхом Ганнелем, разве он не объяснил тебе значение Эротхкнурла?

— Он никогда даже не упоминал об этом.

— Я полагаю, тогда у вас имелись и другие вопросы, ко­торые нужно было обсудить… И все же ты, как член клана Ингеитум и приемный сын короля Хротгара, должен по­нимать важность и символику Эротхкнурла. Это не просто способ сосредоточиться или провести время, создав некий достойный артефакт. Нет. Сам акт созидания камня из зем­ли — акт священный. С его помощью мы вновь подтверж­даем свою веру во владычество Хелцвога и приносим ему свою жертву — дань уважения. Мы должны относиться к по­добным действиям осмысленно и с почтением. Создание Эротхкнурла — это форма поклонения, а боги, как извест­но, неласково взирают на тех, кто кое-как соблюдает посвя­щенные им ритуалы. Из камня — плоть, из плоти — земля, из земли — снова камень. Колесо судьбы вращается, и мы лишь мельком успеваем заметить, как проходит вечность.