А затем с чувством выполненного долга отправился на досуг.

Кузьмич как раз собрал мне с собой свежую партию шашлыка; ещё горяченького. Как и полагается, завернул его с луком в тонкий лаваш. Чтобы соком напитался.

— Вы к фрау Анфисе? — не без улыбки уточнил камердинер.

— К ней, — кивнул я.

— На ночь не ждать?

— А это как пойдёт.

С тем я вышел с участка на дорогу и зашагал к одной своей приятной знакомой. Анфиса, стало быть, Юдина. Вдова, баронесса, а, с моей точки зрения, так ещё и женщина-мечта.

Высокая, статная, местами даже величественная, хотя в нужные моменты игривая, как котёнок.

Куда там всяким моделям, кинозвёздам и прочим измождённым жизнью вешалкам.

Фигурой Анфиса более всего напоминала гитару. С тонкой талией и приятными округлостями выше и ниже. Грудь — уверенная четвёрка, на попе также никаких излишеств, одни роскошества.

А как это всё в кружевном белье смотрится, словами не описать, лишь мычать от восторга остаётся.

Острые хищные черты лица, как у лисички, и завсегда ярко-красные губы. Но не вульгарно, баронесса всё-таки, а вот прямо как надо.

Хороша, короче говоря. Пышная, но при этом утончённая шатеночка.

— Вася? — баронесса встретила меня пороге.

И даже бровку подняла удивлённо, вроде как не ожидала. Хотя слегка легкомысленный для вечернего времени халатик предполагал, что она не на променанд собралась, а вовсе даже меня в окно высмотрела.

Однако не в духе. Но ничего, сейчас мы это исправим:

— Привет! — я помахал запотевшим пакетом. — А я тебе шашлычка принёс!

Байка о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — она байка и есть. На самом деле через желудок лежит путь к любому сердцу. Однако…

— Спасибо, — баронесса остановила меня на пороге, — не стоило утруждаться, я на диете.

— С чего бы это? — изумился я. — Этакое великолепие диетами портить?

Комплимент Анфиса приняла, но едва мелькнувшую улыбку тут же погасила, сурово приподняв носик.

— Это у тебя спрашивать надо, что случилось.

— Фись, давай по существу.

— Не называй меня так!

— А как же мне тебя тогда ласково называть? — улыбнулся я и провёл ей по волосам. — Фисюлька? Фисец? Или Фискальный Регистратор?

— Ха-ха, — баронесса попыталась закрыть дверь. — Иди шути со своими малолетками.

Во-о-о-от оно что! Как это я сразу не подумал? Удалёнка-то маленькая, слухи разлетаются моментально. С одного края чихнул, на другом уже здоровья желают.

— Ревнуешь, что ли? — я нахрапом распахнул дверь и притянул Анфису за талию, так что между нами остались лишь моя рубашка, её халат и пятьсот грамм обжигающей жареной свинины.

— Никого я не ревную. Иди давай и…

— Анфиса, — иногда баронессу стоит перебивать; а хотя даже не иногда, а довольно часто, — эти девушки — элитные маги из группы «Альта». Приехали из Института Одарённых перенимать мой богатый опыт.

Анфиса задумалась.

— Правда?

— Ну а кто? Сама подумай?

— Я не зна-а-ю, — на чело Анфисы набежало облачко размышлений. Видимо, для себя она иных объяснений, кроме того, что Скуф решил обзавестись в одночасье малолетним гаремом, не приготовила.

— А я тебе когда-нибудь врал?

— Нет, но-о-о…

— Фись, там девки возрастом, как моя Иринка. Ну куда?

— Хм, — баронесса вернулась в своё обычное расположение духа, расслабилась и томно полуприкрыла глаза. — Ну, заходи.

А я и зашёл.

— Элитные маги, говоришь? — сказала Анфиса, бросив пакет на барную стойку, и потянулась за бутылочкой вина. — А вы что же, получается, вместе будете трещины закрывать?

— Когда-нибудь обязательно будем…

Я махнул рукой и влил немного энергии в винную пробку, так что та отскочила в сторону.

Анфиса игриво хихикнула. Фокус этот ей всегда нравился.

— Но до этого им ещё учиться и учиться. А что такое?

— Волнуюсь за тебя, вот что.

— Ай ты ж моя хорошая, — улыбнулся я. — Волнуется она.

И игриво притянул её к себе поближе.

— Ваа-а-а-ась, — протянула баронесса и игриво пошлёпала меня по рукам. — Ну прекрати!

— Не прекращу, — твёрдо заявил я.

Вечер обещал быть приятным…

— В Сакраменто, штат Калифорния, произошло непредвиденное ЧП, — сообщила дикторша новостного канала. — В самом центре города посреди дня объявился оборотень. Монстр решил учинить погром в местном цирке…

Сюжет представлял собой нарезку из кадров разрушений: сперва залитый солнцем дорожный знак «SACRAMENTO», а затем сразу же раскуроченный зрительный зал и ошмётки клоунского реквизита.

— … на данный момент никакой информации о пострадавших нет, власти США пока что не дают никаких комментариев. Сам монстр попал в объектив камеры наблюдения. Вашему вниманию представляются эти шокирующие кадры.

Далее — очень низкого качества запись, на которой по коридору цирка бежит перепуганная труппа, а спустя несколько секунд появляется мохнатая серая тварь.

— Пока что у нас нет информации, был ли инцидент связан с открытием неподалёку аномальной трещины. Свидетели, — кадр с активно жестикулирующей бабушкой, — также отказываются сотрудничать со съёмочной группой и давать какие-либо коммен…

— Стоять, — сказал мужчина и тыкнул на кнопку «стоп». Затем перемотал назад на кадры из цирка, увеличил картинку, выкрутил детализацию на максимум, а скорость воспроизведения на минимум. — И-и-и-и. Погнали…

Зачем-то он решил повнимательней рассмотреть лица убегающих артистов.

— Гхым, — ухмыльнулся он в усы. — А давно ли у нас американские циркачи так искусно матерятся по-русски?

Вопрос был задан в пустоту.

Помимо мужчины, в комнате не было никого. Лишь головы монстров, развешанные по стенам в качестве немых зрителей, а в остальном — уютная полутьма, треск камина и шум леса за окном.

— И здесь ещё прокололись, — сказал мужчина, перемотав на бабушку-свидетельницу, а затем увеличил лукошко, которым она махала в камеру. — Как-то я не уверен, что в солнечной Калифорнии растут лисички.

И вновь тишина. Мужчина крепко задумался.

— Оборотень, значит, — сказал он, хлопнул в ладоши и поднялся из-за компьютера. — В Сакраменто. Посмотрим-посмотрим…

Затем он пересёк всю комнату, достал из кармана ключ и принялся отпирать высокий бронированный сейф, похожий на шкафчик из школьной раздевалки, вот только… бронированный.

В свете огня блеснуло серебро. Но нет! То были не фамильные драгоценности. То было бритвенно-острое лезвие двуручного меча, расточительно свёрстанное из благородного металла.

— Оборотень, значит оборотень, — сказал мужчина.

А звали этого мужчину Иван.

Иван Хельсин…

Робкий стук в дверь, и в кабинет Бубнова-старшего зашла секретарша Вика. Девушка ещё со вчерашнего вечера уяснила, что начальник не в духе, а потому старалась притворяться ветошью и не отсвечивать. Однако должностные инструкции никто не отменял.

— Анатолий Алексеевич, Сергей Викторович, — натужно улыбнулась она. — Кофе?

— Да какой ещё, нахер, кофе? — нахмурился Берсерк, а вот барон Малёваный не отказался.

Он никогда не отказывался от халявы, даже в мелочах. Такой вот последовательный жизненный принцип.

— М-м-м, — протянул он от наслаждения, едва пригубив напиток и при этом плотоядно разглядывая девушку. — Чувствуется рука мастера. Дайте угадаю, милое создание: 20 процентов робусты и 80 арабики? Всё по классике?

— Э-э-э, — протянула Вика и попыталась найти поддержку в глазах начальника, однако тот тоже не понимал, о чём идёт речь. — Это растворимый…

— Гхм.

Барон Малёваный поставил кружку обратно на стол, однако одухотворённую мину знатока кофе так с лица и не убрал.

— Хотите я посмотрю, как называется? — спросила Вика. — Там, в тумбочке лежит…

— Спасибо, не нужно, — сказал Малёваный. — Голубушка, нам бы с Сергеем Викторовичем поговорить наедине.