И в целом, все мои ожидания подтвердились.

За одним маленьким, казалось бы, незначительным исключением.

— Так, млять, — я аж в затылке почесал. — Группа «Альта». Кто-нибудь помнит откуда мы пришли?

На чёрной стене из «ничего» сияли десятки, а может быть, и сотни уходящих вдаль порталов…

Нервишки у девок пошаливали изрядно.

Взять, к примеру, ту же Таню Стеклову. От растерянности она стала очень неуклюжа: полезла в карман за семенами, оказывается, она с собой что-то вроде бумажника таскает с кучей отсеков, каждый под своё растение, ну и обронила.

Рассыпала.

Идея-то была отличная, оставить метку возле нашей «точки входа». Что-то вроде дорожки из хлебных крошек. Вот только семена Таня высыпала всем скопом.

Перемешала так, что теперь не рассортируешь.

Так что наш опознавательный знак выглядел примерно так: берёза, пальма и сакура в цвету. Всё это щедро оплетено виноградной лозой, а снизу, ближе к земле, вперемежку колосится рожь, цветут чайные розы, и бамбук прёт как на дрожжах, потихонечку оттесняя крапиву. Ну и ещё с десяток трав и цветов, которые я с первого взгляда как-то вот не признал.

Не ботаник я. И никогда им не был.

— Ну, — сказал я, глядя на это буйство природы в самом прямом из возможных смыслов. — Зато точно ни с чем не перепутаем, — и похлопал Танюху по плечу. — Молодец!

— Ага, — согласилась Стеклова и хоть чуточку повеселела. А то совсем нос повесила.

Так…

Объясняю — опознавательный знак мы вырастили с тем, чтобы пойти прогуляться по этому… месту.

Почему-то мне хочется назвать его «астероидом». И пускай никаких спиралевидных и прочих туманностей в окружающей нас темноте не видать, но всё вокруг такое каменистое и безжизненное, что мысли сами собой подкидывают это сравнение.

И без опознавательных знаков мы быстро просохатим то место, на котором появились. Тут же всё вокруг одинаковое! Хотя, конечно, трупы альпакатавров в промышленном количестве тоже как бы метка, да ещё какая.

Но что-то я ей не особо доверяю.

Так и чудится мне, что они вот-вот помигают и исчезнут, как поверженные противники в аркадной бродилке.

Уж больно сама ситуация, мягко говоря, невероятная.

И хрен мне тогда, а не архипелаг имени Скуфа. Скуфляндия? Скуфия? Земля Скуфидонского? Или просто Скуфские острова… во, точно! Звучит! Автономная область Российской Империи за тысячи километров от Москвы. Обидно, конечно, будет, если обломается.

А то я ведь уже настроился.

И флаг в голове набросал, и даже первые строчки гимна…

Но! Мечты мечтами, а пока что мы хрен знает где и хрен знает, что с нами будет дальше. Так что к делу:

Зачем запоминать место, в котором мы появились, и так понятно. Потому что там, где вход, там должен быть и выход. Вот только потенциальных выходов у нас как минимум шесть, и пока что рисковать соваться в них не хочется.

Как это? А так. Плотность порталов здесь такова, что их над местом нашей «аварийной посадки» несколько. И какой из них именно наш, непонятно.

А предположения относительно «всего» у меня два.

Либо — на что я очень-очень надеюсь — все эти порталы ведут домой, просто не в Калугу, а в другую точку нашего необъятного шарика.

В таком случае мы просто приятно попутешествуем, ибо карточка у меня с собой. А то, что языка не знаем, так на это наплевать. Карточка, повторюсь, с собой, а имперский рубль — это самая крепкая на планете валюта.

Банкомат уж как-нибудь отыщем, а дальше будем общаться на древнем наречии бабла.

Вот.

И либо так, либо… нет.

Либо каждая мерцающая хренатовина может выплюнуть нас в другой мир, чужой, враждебный и ни капельки не похожий на наш мир.

Так и вижу:

Собралась группа егерей из каких-нибудь альтернативных разумных, орков там, сатиров или нагов, нашла подходящую трещину, построила коридор, ловушки приготовила, а тут на них вместо чудища вылетает Василий Иванович собственной персоной… и что мне им? Кричать о том, что я к ним с самыми наилучшими намерениями? Трусами белыми махать в знак миролюбивых намерений?

Вот что-то я не уверен, что меня правильно поймут.

И это ещё хорошо, если переход сквозь портал меня не изменит и не изуродует, а то ведь мало ли что…

— Ну, — сказал я. — Погнали! И веселей там! Смертина!

— Да улыбаюсь я, Василий Иванович, улыбаюсь!

— Шире! Ещё шире! Вот так! А теперь за мной!

Червячок сомнений где-то в глубоко в душе копошился… ну потому что так-то нихрена себе ситуация. Однако я старался не терять оптимизма. Потому что если не я, то кто? Я же руководитель группы, и все на меня равняются.

Для себя я решил, что всё это весёлое приключение, и надо брать от него по максимуму.

Ну и пошли мы, собственно говоря, в неведомые дали.

Вдоль стен из темноты и трещин, по фиолетовому астероидному грунту. Почти тут же я понял, что полоска земли или суши? Даже не знаю, как правильно, заворачивает куда-то за угол. Не за прямой угол, само собой, а так, слегонцушки.

Первой же мыслью было то, что это место имеет форму бублика. И за мысль эту я ухватился, чтобы её проверить.

Но вместо обычной проверки мы получили себе на голову очередной бой.

Ни с хера просто! На ровном, как говорится, месте.

Когда мы с альтушками спокойно проходили мимо одного из порталов, которые тут располагались, не соврать, через каждые двадцать-тридцать метров, тот взял и засветился. Кстати, тут я впервые подумал про источник света.

Это всё трещины.

Именно они освещают округу так, что, даже несмотря на гнетущую черноту, видно всё вокруг как днём.

Так вот. Светилась трещина как обычно; как я к тому привык. И никаких признаков засасывания внутрь не наблюдалось. А потому мы, как порядочные исследователи-натуралисты, тормознули рядышком и стали наблюдать.

Посветившись так с минуту, трещина начала выплёвывать из себя целую стаю существ. На минуточку, не монстров! Это были волки. Обычные себе серые волчары, обычного размера и пропорций. Вот только, судя по выгнутым спинам и безнадёге в глазах, перепуганные до усрачки, они, кажется, охренели от попадания на астероид ещё больше, чем мы с альтушками.

На нас волки не нападали, хотя и могли бы попробовать, всё-таки на первый взгляд их набралось больше сотни.

Однако им сейчас явно было не до того.

Сбившись в кучу, они затравлено озирались по сторонам и скулили. И лишь вожак — во всяком случае я думаю, что это вожак — бегал вокруг своей стаи и пытался внушать остальным спокойствие. Опять же, это я так думаю…

— Что происходит? — спросила Шаманка и на всякий случай напялила кастеты. — Мы их убиваем или как?

— Не смей! — крикнула Ромашка, которая по случаю путешествия уже обернулась обратно в человека, всё же общаться так с ней удобнее. — Не трогай бедняжек, ты, живодёрка!

М-м-м-м… так-то да.

У оборотнессы к волкам просто обязана быть симпатия. Как к братьям меньшим… ну или как у бухгалтера к калькулятору.

Ну и вот.

Кинулась наша сердобольная альтушка к волкам. Альфа сперва порычал на неё, но быстро сдался и начал ластиться, как собака. Ромашка уже и на одно колено присела, и гладить его начала, как вдруг…

Началось.

Один за другим волчары начали дёргаться. Форменно биться в конвульсиях и при этом… рябить? Ну да, самое похожее по значению слово. Волки рябили, как картинка в старом пузатом телевизоре с антенной во время грозы.

Ромашка отшатнулась.

— Василий Иванович⁈ — в ужасе прокричала она. — Что с волчатками⁈

А волчатки уже и не волчатки были вовсе. Волчаток нехило так корячило в монструозном преображении. Сперва их шерсть покраснела на загривке, затем каждый увеличился в размерах минимум втроем… когти подросли и окрепли, зубы тоже вымахали так, что аж пасть не закрывается.

Ну а апогеем превращения стало то, что у каждого волка выросла вторая голова.

У каждого, да не у каждого, само собой. Заботливый альфа, которого только что гладила Ромашка, отрастил себе аж три башки, а вымахал размером с Иркину газель.