— Кузьмич, сбегай, пожалуйста, до Лёхиного участка и пригласи ко мне Стеклову.
— Конечно, Василий Иванович.
Что-то мне подсказывает, что Танюха с её спецназерским прошлым должна уметь водить всё, что только водится, и чинить даже то, что не чинится. Так что с ней тоже будет не лишним посоветоваться. Ну а я пока поразмышляю…
Так…
Ну и что? В автосалон теперь ехать, что ли? В принципе можно, но, по правде говоря, не сильно-то хочется.
И дело не столько в деньгах, как в том, что это неспортивно. Я стажёркам для чего трудности создаю? Чтоб их немедленно решать? Такая себе практика.
— Алло?
Я так глубоко занырнул в собственные мысли, что даже не заметил, как машинально ответил на входящий звонок.
— Василий Иванович? — голос председателя в ухе вернул меня в явь. — Ты тут?
— Да-да, Геннадий Яковлевич, — ответил я. — Тут. Как сам?
— Сам — прекрасно, — ответил председатель. — А вот моя любимая мамочка…
Словом «мамочка», произнесённым в определённой страдальческой интонации, Геннадий Яковлевич завсегда обозначал свою тёщу. И думается мне, что-то, какие между ними были отношения, можно не объяснять.
— … моя любимая мамочка пронюхала о том, что к тебе на обучение прислали магичек.
«Да об этом вся Удалёнка уже пронюхала, — подумал я. — Великий секрет как будто», — а вслух протянул:
— Таа-а-а-ак.
— И внезапно захворала, представляешь? Слегла, бедняжка, ноги отказали. И требует теперь, чтобы я узнал у тебя, нет ли в твоём отряде лекарей, потому как традиционная медицина здесь бессильна.
— Так есть ведь у меня лекари, Геннадий Яковлевич!
Внезапно мой мозг заработал на предельных оборотах. План нарисовался сам собой.
— А у тебя ещё осталась твоя барбухайка старая? Ну, помнишь…
— Ржавая которая?
— Ржавая.
Тут надобно пояснить. Яковлевич — мужик старой закалки. И в гараже у него стоял старинный отечественный седан, на котором он учил своих детей и детей их детей вождению в сельской местности.
Другого применения этой машине не было и быть не могло. Ну… Поскольку «старинный» в её случае означало не раритетный, а трухлявый. Корпус прогнил настолько, что там уже не седан, а какой-то самопальный багги. Но зато…
— Она у тебя на ходу? — спросил я.
— На ходу, — ответил Яковлевич. — А что?
— Давай так: ты мне барбухайку, а я к тебе целительницу отправлю?
— Ну-у-у, — протянул председатель.
— Ой, да брось ты! — я изысканно подтолкнул Яковлевича к правильному решению. — Твои все выросли уже, кого тебе на ней катать-то?
— Десять тыщ сверху.
— Э-э-э! Ты там мне не это, ага⁈ — пришлось пожурить Яковлевича. — Ты к целителю уровня моей Фонвизиной в очереди лет пять стоять будешь! И не факт вообще, что денег хватит!
Председатель для проформы чуть помялся, но доводы мои принял. И стоило мне только закончить один разговор, как телефон зазвонил повторно.
— Здорова, Макар Матвеевич! А я как раз сам хотел тебе набрать!
— Да? — насторожился дед. — А с фига ли?
Что характерно, звонил дед сам, но от моего радушия мигом насторожился.
— Помнишь, у тебя за амбаром колёса тракторные лежали?
— Ага.
— Лежат ещё?
— Лежат.
— Отдашь?
— Отдам, — моментально согласился дед, но любопытства избежать всё равно не смог: — А тебе нахрена?
— А тебе?
— А мне и нахрен не надо, — согласился Макар. — Забирай, но… Слушай! Я тебе чего звоню-то, Иваныч⁈ Беда! Опять беда, представляешь⁈ Бурёнка моя померла…
Тут дед ненадолго замолчал и пару раз всхлипнул в трубку. Ну а оно и понятно. Бурёнка для деда Макара была настоящим членом семьи. Столько лет бок о бок, в богатстве и бедности. Когда я только-только в СНТ перебрался, Бурёнка уже была почтенной матроной. Так что лет ей… даже боюсь представить сколько.
— Мои соболезнования, Макар Матвеевич.
— Спасибо, Вась, — дед шмыгнул носом и худо-бедно успокоился. — Так вот, похоронить её хочу прям в полюшке, где она гулять любила. Так ты б помог дотащить мне её? Да и попрощаться бы заодно зашёл… она ведь тебя, знаешь, как любила?
— Зайду, Макар Матвеевич, — пообещал я. — Обязательно зайду, вот только чуть позже. А к тебе своих девок отправлю.
— Девок? — удивился дед. — А они справятся?
— Конечно, справятся…
Ну а тем более, что среди них есть одна некромантка. Так что Бурёнка на место тризны не грудой мяса доберётся, а своим ходом дойдёт. Гордо и с высоко поднятой головой.
— Ну всё, Макар Матвеевич! Договорились! — сказал я и сбросил вызов.
Ну вот и чудно!
Фонвизину к председателю, Смерть к Макару — как бы жутко это не прозвучало — а сам я к Анфисе наведаюсь. Приметил я у неё во дворе дешёвенький ордынский минивэн, от супруга покойного оставшийся.
Баронесса на нём, понятное дело, не ездит. То ли брезгует, а то ли воспоминания какие-то нехорошие…
А вот мне пригодится.
— Василий Иванович? — это на кухню вошла Стеклова. — Вызывали?
— Вызывал, Татьяна. Присаживайся.
Альтушка кивнула и послушно заняла стул напротив.
— Поговорить с тобой хотел. У тебя как с вождением? Умеешь?
— Умею, — кивнула Стеклова. — Все категории, кроме трамвая и троллейбуса, открыты, плюс лётные права, плюс права на управление водным транспортом. Ну и на танке тоже смогу, если посадите. Вот только наводчик из меня так себе.
— Ага, — от такого я немножечко охренел, но виду не подал. — Молодец, Стеклова. А с механикой у тебя как? Если вдруг что, поломку исправить сумеешь?
Таня в ответ тяжело вздохнула.
— Вот с этим плохо, Василий Иванович. Не даётся мне, хоть убейте…
Не успел я даже подумать о том, что, мол, плохо, как Стеклова добавила:
— А что такое? У нас же Шама есть.
— Шама? — не понял я. — А что Шама-то?
— Так она же… Василий Иванович… вы наши личные дела изучали?
Вот ведь твою-то мать! Конечно же, я не успел! Со всеми этими оборотнями, козликами и пауками поди найди время на почитать. Но перед подчинённым сетовать как-то неприлично, а потому я сохранил спокойную морду лица и как ни в чём не бывало ответил:
— Изучал, конечно. Просто тебя проверить хотел на смекалку и на знание способностей боевых товарищей. Ну-ка, Стеклова! Всё что знаешь о Шаманке! Рапорт!
— Ксения Константиновна Шестакова! — прокричала Стекловата, глядя куда-то мимо меня. — Двадцать один год отроду! Рост средний, телосложение среднее! Отличительные черты внешности — волосы розового цвета и татуировки по всему телу! Уникальный случай мультиклассовости! Сочетает в себе способности техномага и шамана!
«Прекрасно! — подумал я. — Раз всё так, то мне даже участвовать не придётся. Скину Шестаковой два тарантаса и колёса от трактора, а дальше пускай сама при помощи магии чего-нибудь соберёт».
— Ранее судима, — тем временем продолжила Стекловата, — по статье за череду краж в особо крупных размерах! Срок в колонии не отбывала! Из следственного изолятора была сразу же амнистирована при условии прохождения службы в специальном отряде «Альта»!
О как…
— Характер твёрдый, но вспыльчивый! Увлекается тяжёлой музыкой, раскрашиванием картин по номерам и…
— Хватит-хватит, — остановил я Стеклову. — Молодец. Тест прошла.
— Спасибо, Василий Иванович!
Короче.
План у нас есть. Осталось только раздать альтушкам задания, а самому пойти договариваться с баронессой. Точки соприкосновения у нас с ней есть, боли и потребности мне известны… придётся, правда, попотеть немного, но что не сделаешь ради дела, верно?
— Ладно, — я хлопнул в ладоши. — Погнали!
— Летняя, — Фонвизина указала на табличку с названием улицы. — Нам сюда.
— Летняя? — уточнила Дольче. — Оль, ты уверена? Не Лесная?
Целительница задумалась, но лишь на секунду. Мысль о том, что в СНТ на двести домов могут одновременно существовать и Летняя, и Лесная улицы, показалась ей абсурдной. Она чётко помнила приказ Скуфидонского.
