— Ох, спасибо, — кокетливо улыбнулась госпожа Белич. — Это вовсе не обязательно.
— Обязательно! У меня ведь и мясо своё, и молоко, и овощи…
Дед лукавил.
Ну или же попросту врал.
Овощей у него на участке не было никогда. Своего молока ему уже давно хватало разве что на себя, — и хватало до сих пор лишь благодаря Её Сиятельству Ольге Сергеевне Фонвизиной, спасшей, стоявшую уже на трёх ногах из четырёх за роковой чертой, корову.
Ну а пускать дорогущих карликовых козлов на мясо — всё равно, что выстрелить себе в ногу.
Однако!
К чему об этом знать мадемуазель Белич? Средства-то имеются.
— Что вам ещё нужно? Быть может, шампанское?
— Ах-ха-ха! — звонко рассмеялась Белич.
А Макар про себя возликовал, потому что хорошо усвоил одну простую истину: кто девушку смешит, тот её и беременеет.
— Последнее, пожалуй, лишнее, — сказала Нинель. — А вот от провизии не откажусь. У нас на раскопках порядка двадцати вечно голодных студентов, а финансирование не резиновое.
— Так давайте я профинансирую⁈ — схватился за такой шанс Макар Матвеевич. — Я могу! Всегда обожал геологию и геологов!
— Прошу вас, Макар, не стоит, — махнула рукой Белич. — Хотя к этому вопросу мы можем вернуться, но позже…. Но если вы действительно хотите помочь…
— Очень хочу!
— … скажите, не знаете ли вы где живёт Екатерина Чертанова?
— Кто?
Макар Матвеевич нахмурился. Уж кто-кто, а он-то знал всех жителей Удалёнки наперечёт. Да чего уж там? Её, — Удалёнку, — чуть ли не вокруг него построили. Он ведь жил здесь ещё в деревне. До того, как она внезапно стала «СНТ Пересвет».
— Екатерина, — повторила Нинель. — Чертанова.
— Чертанова, — забубнил про себя дед. — Чертанова…
«Чертанова!» — флэшбэком раздался в его голове крик Василия Ивановича.
Ну точно же! Это же одна из тех девчонок-курсантов. Та, что вечно с огнём балуется.
— Вспомнил! — обрадовался Макар Матвеевич тому, что может оказаться полезным. — Чертанова! Катька! Чернявая такая, у Скуфидонского живёт.
Но тут же осёкся.
— Простите, мадемуазель Белич, а вы ей кто?
— Родственница, — не раздумывая ни секунды ляпнула Нинель. — Дальняя.
— А-а-а-а-а, — протянул дед. — А я и смотрю, похожи сильно. Глаза прям один в один…
Скуфидонский.
Нинель Аскольдовна моментально вспомнила о приятном широкоплечем мужчине, который так учтиво подбросил её накануне. Значит, Чертанова живёт у него? А зачем? И как так вышло? Что ж… это дело десятое. Сейчас главное её найти.
Адепты Чурчхелы не без помощи дешёвой рабочей студенческой силы уже начали возводить Врата, а Дочери Демона всё ещё нет…
Непорядок.
Под конец разговора у «золотого» старичка окончательно расшалилась биполярка. С одной стороны, он становился крайне подозрительным, как только речь заходила о Чертановой или Скуфидонском. С другой стороны, старался всячески угодить и умаслить, а под конец совсем уж осмелел и предложил выйти за него замуж.
Белич отказалась.
Дед расстроился.
Однако адрес искомого Нинель Аскольдовной дома всё-таки дал. Не будь дурой, Глава Чурчхелы решила эту информацию проверить и сперва заглянуть к председателю СНТ.
Уж он-то по долгу службы должен знать всё и обо всех.
Во-первых. Ну а во-вторых, не лишним было бы заручиться поддержкой официальных властей. Чтобы кляузы не писали и не травили на экспедицию проверки. Ну… Потому что внезапно нагрянувший ревизор вместо разработок грунта засвидетельствует заготовку под тёмный ритуал. И где его потом хоронить? Время для жертвоприношений ещё не пришло!
У председателя история повторилась.
При виде шорт Нинель Аскольдовны, Геннадий Яковлевич своим поведением стал напоминать пластилиновую фигурку на подоконнике в июльскую жару.
А от слова «мадемуазель» вовсе взбодрился до невероятности и жестом фокусника стянул в кармане с пальца обручальное кольцо.
И точно так же, как дед Макар, он был очень деятелен.
— Значит так, — вещал председатель, — раз вы отказываетесь спать со мной… простите, у меня то есть… не важно! Раз долг геолога не разрешает вам покинуть коллег, то в таком случае я сегодня же вызову команду электриков. Врежемся в систему Удалёнки и протянем силовой кабель прямиком до вашего лагерь.
— Это очень любезно с вашей стороны.
— Еду погреть, обогреватель включить… да хоть телефон зарядить, в конце-то концов!
— Было бы весьма.
— А вот с водой похуже, — нахмурился Геннадий Яковлевич. — Боюсь, центральное водоснабжение мне просто так отвести не разрешат. Ну да ничего! Пробью разрешение! Чай, не первый день живу, рычаги давления знаю! А пока отправим машину. Дважды в день.
— Гена, кто там⁈ — в который раз прокричала из глубин дома Валентина Ивановна, и в который раз председатель проигнорировал тёщу. Старая мерзость настырно мешала строить ему личную жизнь.
— Короче говоря, Нинель Аскольдовна, — подвёл итог Геннадий Яковлевич, — если вам хоть что-то понадобится… да что угодно! Вы только скажите. Договор?
— Договор, — обезоруживающе улыбнулась Белич и вновь провернула трюк с руками, грудью и силой притяжения. — На самом деле мне действительно кое-что нужно…
Геннадий Яковлевич застыл весь из себя заинтригованный и, кажется, даже забыл как правильно дышать.
— Я хотела бы…
«Присесть вам на лицо», — начал молиться про себя Геннадий Яковлевич: — «Присесть вам на лицо»…
— … хотела бы спросить, не знаете ли вы, где проживает Екатерина Чертанова?
— Чертанова? — точно так же, как и дед Макар, председатель не сразу понял о ком идёт речь, однако память у него всё же была получше. — Ах, Чертанова! Одна из подопечных Скуфидонского.
— Подопечных? — уточнила Белич.
— Да. Ну… я до конца не узнавал, что там и как, но живут они у него.
— Гена! — раздался очередной тёщин вопль. — Гена, да кто там⁈ Ты меня слышишь вообще⁈
— А не подскажете адресок?
— Отчего же не подсказать? Подскажу, конечно же…
Данные совпали.
А раз так, то путь у Нинель Аскольдовны был один. Поворот, поворот, ещё поворот и вот оно — жилище Василия Ивановича Скуфидонского. Так же, как и на другие участки, Белич отворила калитку без стука и проникла внутрь.
— Я могу вам чем-то помочь?
Нинель аж вздрогнула.
Прямо у неё за спиной материализовался сухой бородатый мужичок. В руках у него была лопата; с лопаты капала кровь. Свежая.
— Ой, — мужичок перехватил взгляд Нинель Аскольдовны и швырнул лопату куда-то в кусты. — Это не то, что вы подумали. Кроты! Чёртовы кроты день за днём портят газон, а я в отместку по мере сил порчу их самих, — бородатый улыбнулся. — Кстати, меня зовут Вильгельм Куртович, а вы-ы-ы-ы…
— Нинель Белич, штатный психолог…
Разговор пошёл уже по проторенной дороге. И да, Вильгельм Куртович точно так же, как и остальные мужчины Удалёнки, попал под её чары. Однако потом…
Ох уж эти очки. Ох уж эти шортики. Ох уж эта подтянутая, на вид как будто бы каучуковая жопа под шортиками. Обеими ногами находясь в самом что ни на есть репродуктивном возрасте, Кузьмич просто не мог не одуреть, глядя на такое роскошество. В голову полезли всякие мысли. В том числе и о женитьбе.
А почему бы и нет?
Она бессовестно хороша и одинока, Вильгельм Куртович тоже не лаптем щи хлебает и по-своему очень интересен.
Однако!
Видимо, не судьба…
Всё было хорошо ровно до того момента, как мадемуазель Белич начала совать свой нос куда не надо. А если быть точнее, то она с чего-то вдруг заинтересовалась кадетом Дольче.
В голове Кузьмича как будто бы щёлкнул предохранитель, который в раз разогнал жаркий туман греховных мыслей. Кровь чуть погуляла и вернулась обратно, в мозг. А логическая цепочка тем временем прослеживалась простая и понятная:
Что кадет Дольче, что Вильгельм Куртович служат Василию Ивановичу, а Василий Иванович служит Империи. Так что вся информация, так или иначе связанная со Скуфидонским — секретна. Тот, кому надо, всё знает и без камердинера. А тот, кто что-то вынюхивает, делает это неспроста.
