Вперед вышел человек в штатском, но гордая осанка и твердый взгляд говорили о нем лучше всякой формы. Человек смотрел мне прямо в глаза, держа руки за спиной. Но я все равно заметил, что левый рукав куртки был закатан по локоть.
— Зеленые. Обширный лесной биом, но лугов и полей тоже хватает. В рощах много гоблинских ловушек, так что пусть клановые смотрят под ноги, когда пойдут зачищать.
— Что-нибудь еще? — довольно спросил мужчина.
Я лишь пожал плечами.
— Этого я сам верну в тюрьму, — произнес мужчина и развернулся в сторону эскалаторов. Затем все же замер и обернулся. — До этого момента призыватель Эзо не давал городу поводов усомниться в своей адекватности. У нас ведь нет необходимости вызывать сюда подкрепление с новыми блокираторами?
— Путь паломника тернист, но прям, — процитировал я древнего философа. — Уважай путь паломника, потому что он уважает остальные пути.
— Как интересно, — губы мужчины тронула улыбка. — Переводя на московский, это означает: не лезь ко мне — и не получишь в ответ?
— Из вас получился бы отличный переводчик, — вернул я улыбку.
— О, он еще и в юмор умеет, — усмехнулся штатский. — Иди за мной.
— Эзо, не забывай, кто тебя всему научил, — услышал я голос Гамбо за спиной. — За меня не беспокойся, прокачусь с ветерком в просторном автозаке. Слыхали, парни, а до меня такой мрачный ходил, никаких шуток не понимал. Чуть что — сразу с кулаками…
Я не дослушал браваду Гамбо, позволив эскалатору поднять меня наверх.
— С тобой-то ладно, — тем временем произнес полицейский. — По глазам вижу, что гоблинов ты не боишься. Но чтоб этот пройдоха сунулся в разведку. Удивительно.
— Вы знакомы? — проигнорировал я намек на несостыковки в нашей истории.
— С Гамбо? Мы с ним каждый месяц видимся в участке. И еще ни разу не смогли посадить по полной. Видимо, тюремщиков он тоже достал, раз решили его в разлом отправить.
— А бывает иначе?
— Он если и попадает к нам, то ненадолго. Обычно за пару дней дело против него разваливается или штраф погашают. И проныру отпускают. До этого ему везло и никаких разломов под руку не попадалось, — хохотнул полицейский.
— Если так достал, то разлом ведь может и в камере открыться, — припомнил я слова следователя Тарасова. — Так мне рассказывали.
— Ради таких, как Гамбо, разломы в камерах не открываются, — понял метафору мой сопровождающий. — Он плут и проныра, но грань знает. А иногда даже сотрудничает со следствием, — он на несколько секунд замолчал, но затем все же закончил мысль: — Когда ему это выгодно.
Мы вышли из метро, спокойно прошли через оцепление. В городе еще не начало светать, но мрак был не таким плотным. Полиция поглядывала на мою рваную робу, но вопросов никто не задавал.
Сопровождающий подвел меня к большому черному внедорожнику, открыл пассажирскую дверь, а сам сел за руль. Мы не спеша тронулись по практически пустым улицам столицы. Так или иначе, но следом двинула и машина сопровождения.
Мужчина явно был не простым полицейским, раз ему не задали ни одного вопроса.
— Мне вот что непонятно, — как бы между делом произнес он. — В разлом вас заходило семеро, а вышло шесть.
— Значит, кто-то остался, — ответил я, хотя вопроса не было.
— Думаешь, еще выйдет? — с усмешкой произнес он.
Я промолчал. Неизвестно, сколько жучков напичкано в эту машину и что вообще требуется, чтобы мои слова считались чистосердечным признанием в убийстве. И если даже «курорт» стал для меня бесполезен, то усугублять ситуацию я точно не хотел.
— Призыватель Элапида. Двадцать шесть лет, второй ранг. Использует камни нейтрала и яда. Состоит в банде призывателя Хана, который, в свою очередь, является частью группы, известной как Аспиды. Преступная группировка, орудующая на юге Москвы. Там не только призыватели. Занимаются рэкетом, наркотой, в том числе анимапсихотропами. А также разбоем, азартными играми, притонами, борделями и прочей чернухой. Не брезгуют и убийствами, выкупом заложников, вымогательством. Работают как в своих интересах, так и на заказ. Конкретно отряд Хана состоит из призывателей, которые крышуют черный рынок артефактов и отпечатков. Занимаются устранением конкурентов и добычей товара. А как добывается подобный товар, думаю ты и сам можешь догадаться.
— Судя по ним, в разломах они нечастые гости.
— Верно, — кивнул полицейский. — Обычно им удавалось уйти, но не так давно мы смогли схватить их. Молодого парня пытали до полусмерти, чтобы он отдал им свои отпечатки и вытряхнул инвентарь. Поймали его сразу после разлома, кто-то слил Аспидам, что рейд у бедолаги вышел удачным. Но это такое себе, хватило лишь к курортникам отправить. И теперь они попались, сбежав и попытавшись убить служителя закона. Не думаю, что им удастся уйти, теперь за них возьмутся всерьез. Большие силы будут брошены. Но очень не хотелось бы распылять их понапрасну.
— Не думаю.
— Что не думаешь?
— Не думаю, что кто-то еще выйдет из разлома, — я посмотрел полицейскому прямо в глаза и он не отвел взгляд. Затем лишь коротко кивнул и вернулся к дороге.
— В разломе всякое происходит, над чем мы не властны, — подвел он итог, позволив себе легкую улыбку.
В этот самый момент машина завизжала тормозами, а меня бросило вперед. Сзади засигналили сопровождающие, пространство наполнилось шумом и треском, заорали полицейские сирены.
Позади вывалились сопровождающие, принимая боевое построение, штатский активировал длань. С моего места не было видно количество и цвет камней, так что я не смог оценить потенциал.
Да и все это меркло по сравнению с причиной остановки.
Посреди дороги, будто из ниоткуда, разрывая само пространство с треском и искрами вырвалось существо. Оно отдаленно напоминало человека, прикрытого одной набедренной повязкой. Разве что в высоту было порядка трех метров, имело багровую кожу и парило в метре над землей.
От его тела волнами исходил жар, от которого начал раскаляться асфальт. Безэмоциональное лицо выдавало в нем призванное существо, а ветвистые рога, выпирающие из-под пепельных длинных волос, говорили, что перед нами далеко не человек.
Я видел подобное создание один раз. Когда набрели с наставником на выжженное пепелище на месте небольшой деревни добытчиков. По следам вышли на разлом, где встретили младшую версию того, кто завис сейчас перед нами. И бежали оттуда очень и очень долго.
Огненный ифрит, существо огня пятого ранга, тринадцатый потенциал уничтожения, плюс собственный набор заклинаний. Проще говоря, эта тварь щелчком когтистых пальцев испепелит обе машины вместе с половиной улицы. Не знаю насчет моего сопровождающего, но я точно ничего не смогу с этим сделать.
Единственное, что даровало надежду, — это то, что ифрит до сих пор не щелкнул пальцами. Да и безразличное выражение лица намекало, что он повинуется воле призывателя, а не просто монстр, вырвавшийся из разлома.
Но если все же второй вариант, то в Москве станет на пару районов меньше.
Вскоре на асфальте рядом с ифритом разгорелся круг, выстрелили вверх языки пламени, а затем тут же опали. И теперь в том месте стояло пять человек в похожих черно-красных одеждах и с одинаковым гербом. Клан Небожителей.
— Не высовывайся, — процедил полицейский, и я впервые услышал, как в его голосе прорезались эмоции. Конкретно это была ненависть.
Сопровождающий вышел из машины и достал жетон.
— Капитан полиции Громов, немедленно развеять призванных, это приказ. В случае неподчинения…
В следующий момент что-то произошло, я сам не понял, что именно. Машину, в которой я сидел, разорвало надвое. Просто разорвало, будто невидимые руки схватили лист бумаги и потянули в разные стороны.
Я как сидел, так меня и оторвало от кресла и понесло вперед. Лицо обдало нестерпимым жаром, тюремная роба начала тлеть прямо на мне.
Краем глаза заметил, что капитана и сопровождение просто вдавило в асфальт. Телекинез, притом невероятно мощный, раз бьет по такой площади, да еще и так ювелирно.
